Да поскорее! – Шарп посмотрел на своих людей, на горстку отличных ребят из чертовски боевитого 95-го. – Заряжайте, парни. Пора приступать к работе.
– Что вы делаете, Шарп? – спросил Рансимен.
– Хотите покончить с нашей следственной комиссией, генерал? – спросил Шарп.
Рансимен непонимающе уставился на Шарпа.
– Ну да… конечно! – наконец выдавил он.
– Тогда подойдите к Веллингтону и попросите разрешения повести в бой Ирландскую королевскую роту.
Рансимен побледнел.
– Хотите сказать… – начал он, но не смог передать словами весь свой ужас. Он бросил взгляд вниз, на превращенную в скотобойню деревню. – Хотите сказать… – снова пробормотал он, а затем у него отвалилась челюсть при одной только мысли о том, что придется сойти в этот дымящийся ад.
– Я сам попрошу, если этого не сделаете вы, – сказал Шарп. – Бога ради, сэр! За храбрость прощается все! Храбрость означает, что вы герой. Храбрость обеспечит вам жену. А теперь, Христом Богом прошу, сделайте это! – закричал он на полковника, как на неопытного новобранца.
Рансимен растерянно хлопал глазами.
– А вы со мной не сходите, Шарп? – Подойти к Веллингтону он боялся не меньше, чем приблизиться к врагу.
– Идемте! – буркнул Шарп и повел взволнованного Рансимена к кучке мрачных штабных офицеров, окружавших Веллингтона.
Находившийся среди них Хоган с тревогой наблюдал за тем, как ход сражения снова повернул не в пользу союзников. Французы шаг за шагом продвигались в гору, выдавливая красномундирников, португальцев и пеших немцев из деревни, только на сей раз не было шеренг вооруженных мушкетами солдат, готовых открыть огонь с кромки плато, как только лягушатники наводнят развороченное кладбище.
Рансимен дернулся было назад, но Шарп потащил упиравшегося полковника за собой между лошадьми.
– Давайте же, попросите, – сказал Шарп.
Услышавший эти слова Веллингтон окинул подошедших хмурым взглядом.
Полковник Рансимен колебался: он обнажил голову, попытался было заговорить, но смог, заикаясь, лишь пробормотать несколько бессвязных слов.
– Милорд, генерал Рансимен просит у вас разрешения… – начал Шарп ровным тоном.
– …повести ирландцев в бой, – пролепетал Рансимен. – Пожалуйста, милорд!
Некоторые офицеры улыбнулись: обозник поведет войска в бой – такого им видеть еще не доводилось. Но Веллингтон, изогнувшись в седле, заметил, что красномундирники Ирландской королевской роты уже выстроились в колонну. Колонна получилась небольшая, никаких чувств, кроме жалости, не вызывавшая, но она была настоящая и, похоже, горела желанием двинуться в бой. Ничего другого под рукой у командующего не было. Генерал посмотрел на Шарпа и вопрошающе вскинул бровь. Шарп кивнул.
– Действуйте, Рансимен, – сказал Веллингтон.
– Идемте, сэр. – Шарп ухватил толстяка за рукав.
– Секунду! – бесстрастным голосом произнес генерал. – Капитан Шарп?
Шарп обернулся:
– Милорд?
– Капитан Шарп, мы не казним военнопленных, пусть даже их поведение было омерзительно постыдным. Не казним единственно потому, что противник отплатит нашим людям тем же, сколь бы незначительна ни была их вина. – Генерал смерил Шарпа взглядом не менее холодным, чем воды зимней реки. – Надеюсь, я ясно выразился, капитан Шарп?
– Да, сэр.
Веллингтон едва заметно кивнул:
– Ступайте.
Шарп снова потянул Рансимена прочь:
– Идемте, сэр!
– Что я творю, Шарп? – спросил Рансимен. – О боже, что я творю? Я ведь не боец!
– Держитесь в тылу, сэр, – сказал Шарп, – и предоставьте все прочее мне. – Он вытащил из ножен длинный палаш. – Капитан Донахью!
– Капитан Шарп? – Донахью был бледен.
– Генерал Веллингтон просит, – выкрикнул Шарп достаточно громко для того, чтобы все до единого в Ирландской королевской роте услышали, – чтобы гвардейцы короля Испании спустились в деревню и убили всех чертовых французов, каких только обнаружат! Коннахтские рейнджеры сейчас там, капитан, и даже малейшая ирландская помощь будет им кстати. Вы готовы?
Донахью вытащил саблю:
– Быть может, вы окажете нам честь и сами поведете нас, капитан?
Шарп выстроил своих стрелков в шеренги. Здесь не будет никаких застрельщиков. Здесь не понадобится изощренная меткость. Здесь их ждет лишь кровавая бойня в богом забытой деревушке на краю Испании, куда заклятый враг Шарпа пришел, чтобы обратить поражение в победу.
– Примкнуть штыки! – крикнул Шарп.
На секунду-другую им овладела странная мысль: наверное, именно такого сражения желал бы для своих людей лорд Кили. Его светлость просто взял бы и бросил этих солдат в самоубийственную атаку – и это место подходит для подобного жеста не хуже, чем любое другое. К такому сражению человека не подготовит никакая учеба. Бой будет без правил, как драка на темной улице или в кабаке, и способность к такому бою либо есть у тебя в крови, либо ее нет и никогда не появится.
– Вперед! – крикнул Шарп. – Бегом!
И он повел небольшой отряд по дороге к кромке плато, где земля была вспахана пушечными ядрами, затем через кромку и вниз. Вниз – в дым, кровь и побоище.
На склоне, ближе к кромке плато, вповалку лежали солдаты. Одни уже окоченели, в других еще теплилась жизнь. Какого-то горца вырвало кровью, и он упал поперек могилы, которую так разворотило ядрами, что на земле валялись тазовая и запястная кости мертвеца. Около дороги, удерживая руками вываливающиеся кишки, сидел французский мальчишка; из-за ремня торчали барабанные палочки. Мальчишка молча посмотрел на пробегавшего мимо Шарпа и заплакал. Неподалеку лежал стрелок в зеленом мундире, убитый, должно быть, в одной из самых первых атак. Согнутый французский штык застрял в ребрах чуть выше раздутого, почерневшего живота, по которому ползали мухи. Возле трупа разорвалась граната, и осколки просвистели над головой Шарпа. Одного из гвардейцев ранило, и он упал. Двое других остановились возле него. Харпер сердито закричал на них, требуя оставить раненого:
– Не задерживаться! Не задерживаться! Паршивец сам о себе позаботится! Вперед!
На полпути к деревне дорога резко изогнулась направо. Шарп спрыгнул с невысокой насыпи на поросший кустарником луг. Теперь он видел бригаду Лу невдалеке. Ворвавшись в деревню с севера, серая пехота угрожала разрезать 88-й надвое. Вмешательство Лу сначала остановило британскую контратаку, а потом и вовсе обратило ее вспять; сейчас справа от Шарпа красномундирники отступали из деревни и укрывались за развалинами кладбищенской стены. Вдохновленные примером Лу, французы, собрав последние силы, наступали от нижних улиц.
Но теперь у бригады Лу появился свой собственный враг, малочисленный, но жаждущий что-то доказать. Шарп провел Ирландскую королевскую роту сначала через кусты, потом через огородик с засохшими бобами, пересек еще одну насыпь и со всех ног побежал к флангу ближайшего серого батальона.
– Прикончим их! – выкрикнул Шарп. – Прикончим гадов!
Только такой боевой клич, страшный, дикий, годился для Ирландской королевской роты. Лишь набросившись на противника со свирепостью изголодавшегося зверя, она могла рассчитывать на успех; в противном же случае она была бы отбита и
