в дом, не слыша, что мне пытаются кричать капитан и артиста.
Я шла медленно, натыкаясь на стены в сторону детской, в которой дети должны были спать. На пороге я увидела тело Чиэры, на одежде которой разливалось красное пятно, перешагнув ее, вошла внутрь, где было неестественно светло. Я нагнулась к няньке и упала на колени, потому что увидела маленькую ручку, которая торчала из-под тела девушки. Одним резким движением, я сдвинула тело Чиэры и на долю секунды замерла, глядя на окровавленное лицо Оттовиано. Отстранённо подумав, что девушка, скорее всего пыталась закрыть ребенка собой, но потом до меня дошло, что этот ребенок — мой сын. Его глаза были открыты и смотрели в потолок чистыми голубыми глазами, в которых даже сейчас отражался страх. Как в тумане, я подняла тело на руки, не понимая, как еще могу дышать от переполнившего меня ужаса. В руке у сына был зажат небольшой нож, который упал на пол в тот момент, когда я подняла своего мальчика на руки. Вся одежда Оттавиано была залита кровью, которая все еще текла из перерезанного горла.
Слабый стон ударил меня сильнее электрического тока, и я резко обернулась, осторожно кладя тело ребенка на пол. Я увидела, что Вианео склонился над кем-то на полу, проводя какие-то манипуляции, сидя спиной к двери. Встать я не могла, поэтому просто поползла в их сторону и остановилась возле Сципиона, которого трясло в каких-то судорогах, а судя по виду доктора он ничем не мог ему помочь.
Я взяла мальчика за руку, и поцеловала в лоб, слезы, наконец-то хлынувшие потоком, заливали глаза, но я никак не могла справиться с собой.
— Мамочка, мне холодно, — прошептал Сципион и, закрыв глаза, закашлялся выталкивая изо рта кровь.
— Тише, мой ангелочек, — я взяла его на руки и прижала к своему телу, качая и баюкая. — Все будет хорошо, мой мальчик, все будет хорошо. Мама с тобой. Мама никогда тебя не бросит.
— Где папа? — приглушенно спросил сын, от чего меня застряло крупной дрожью.
— Папа сейчас к тебе придет, малыш. — Прошептала я, стараясь не закричать и не испугать его. Он впервые назвал меня матерью. Я надеялась, что этот день когда-нибудь наступит. Но не так, только не так. Его судороги усилились, и он замолчал, терпя эту невероятную боль, так и не проронив ни единого звука.
Спустя несколько минут, подергивания ребенка прекратились и ручка, крепко державшая меня, безвольно разжалась.
— Сеньора, — тихо позвал меня Вианео, поднимаясь с пола. Я тряхнула головой, не в силах справиться с собой и отпустить своего мальчика, хотя уже понимала, что все для него закончилось, но продолжала его качать и целовать в заплаканное от боли и страха лицо. В конце концов, я положила тело сына на пол, оглядываясь. Каким выродком нужно быть, что сделать такое с маленькими детьми? Ком снова подступил к горлу, затем я резко встала и огляделась еще раз.
— Где Чезаре и Бьянка? — прохрипела я, глядя пристально на Вианео. Он ничего не ответил, только опустил голову, не поднимая ее до тех пор, пока я не осознала, что именно он имел в виду. — Где они, Вианео! — я сорвалась на крик и подбежала к нему, поднимая его голову и заставляя посмотреть на меня.
— В комнате Ванессы, она пыталась их защитить, но не смогла. Сеньора, — я отшатнулась и как пьяная вышла неуверенно походкой в коридор, оглядываясь по сторонам, и не могла понять, куда мне идти. Я не проснулась под крики и шум. Если бы не вчерашний приступ, то я не выпила бы то, что сделал мне лекарь, и я бы проснулась, обязательно проснулась, ведь всегда чувствовала, когда детям было плохо, даже находясь вдали от них. Я не смогла им помочь, не смогла. Они умирали, а я просто в это время спала! Я не узнавала собственный дом и людей, которые что-то у меня спрашивали. Коридор закружился и пол с потолком поменялись местами, но чертово сознание не собиралась меня покидать, и я, пытаясь подняться, несколько раз падала, не в силах удержать на месте голову. Когда мне это удалось, я наконец поняла куда мне стоит идти. Вианео был рядом и пытался придерживать меня, но я постоянно вырывалась. Не нужна мне их жалость. И помощь. Зачем иметь столько охраны, если в тот момент, когда она будет нужна никого не окажется рядом? Я буквально доползла до комнаты девушки, дверь в которую была просто выломана. Ванессу я увидела первую. Девушка лежала посреди комнаты, с широко распахнутыми глазами, держась за грудь, в которую был всажен арбалетный болт. Бьянка и Чезаре лежали на кровати, держась за руки, плотно прижавшись друг к другу. Такие же болты все еще находились в груди моих детей. Я села на пол возле кровати и дала волю истерике.
— Простите меня, я не смогла защитить вас и уберечь. Этого не должно было произойти, если бы не я.
Я повторяла эти слова раз за разом, понимая, что мои действия перекроили историю, ведь они не должны были умереть, а Катерина не должна была любить их и собственного мужа. Я не решалась притронуться к ним, чтобы больше не потревожить.
— Катерина, — меня отвлек голос Леонародо, который зашел в комнату, не закрывая двери. — Пойдем отсюда.
— Почему ты спас меня? — я подлетела к нему и влепила пощечину. — Зачем?! Ты же уже все знал и все равно оттащил этих ублюдков. Зачем? — я еще раз ударила его, но он даже не пытался как-то защититься или перехватить мою руку. — Почему ты не дал мне умереть вместе с ними, артиста? Зачем мне теперь жить, когда никого, кто был мне дорог в этом мире больше нет? — я прошептала последние слова и уткнулась ему в грудь, заливая тонкую рубашку слезами, поток которых все еще не иссяк.
— Катерина, — он крепко прижал меня к себе. Не говоря больше ни слова, мы так простояли довольно долго, пока я окончательно не успокоилась.
— Что ты здесь делаешь? — я пристально посмотрела художнику в глаза, понимая, что единственной целью моего существования будет месть. Всем и каждому, кто хоть частично замешан во всем этом. Они убили моих детей, и я не смогу это проглотить и оставить все как есть. Я не
