Мы прошли через главный вход в тронный зал великого визиря. Фараон задержался на пороге. Хотя рана, нанесенная мечом Расфера, была незначительной, я завязал ему руку полотном и подвесил ее на перевязи.
Фараон медленно оглядел зал. В дальнем его конце стоял трон великого визиря. Вырезанный из цельного куска алебастра, он выглядел не менее величественно, чем трон фараона на Элефантине. Высокие стены гладко оштукатурены глиной, на ее основе написаны самые великолепные фрески, какие мне когда-либо приходилось выдумать. Они превратили огромное помещение в сверкающий сад наслаждений. Я написал их, еще будучи рабом вельможи Интефа, и, хотя фрески эти были творением моих собственных рук, их вид до сих пор наполнял меня радостным волнением.
Без сомнения, одних этих работ, не считая прочих моих достижений, было бы достаточно, чтобы присвоить мне звание «самого значительного художника в истории нашей страны». Печально, но именно мне, творцу, предстояло уничтожить их. Это омрачало чувство торжества, наполнявшее мое сердце в тот бурный день.
Я провел фараона через зал. Мы забыли о всяких церемониях, и фараон волновался как ребенок. Он так близко следовал за мной, что почти наступал мне на ноги, а царская свита так же взволнованно шла за ним по пятам.
Я подвел их к стене позади трона, и мы остановились у высокой росписи, изображавшей бога солнца в его ежедневном путешествии по небу. Несмотря на волнение, в глазах фараона появилось благоговейное чувство, когда он смотрел на эту картину.
Позади нас огромный зал заполнила свита царя, состоявшая из придворных, воинов и знати, не говоря уже о царских женах и наложницах, которые скорее отказались бы от своих румян и притираний, чем пропустили бы такое восхитительное представление, каким обещало стать мое свидетельство. Разумеется, госпожа моя стояла впереди всех. Тан отставал от царя на один шаг. Он и его отряд синих стали выполнять обязанности охраны царя.
Фараон снова повернулся к Тану:
– Прикажи своим людям привести сюда вельможу Интефа!
Крат с наигранной холодной вежливостью подвел Интефа к стене и встал между пленником и царем, держа наготове обнаженный клинок.
– Можешь начинать, Таита, – сказал царь, и я стал мерить стену, отсчитав тридцать шагов от дальнего угла и сделав мелом пометку на стене.
– За этой стеной находится тайная сокровищница великого визиря, – пояснил я царю. – Во время последнего ремонта дворца были выполнены кое-какие работы по перестройке зала. Здесь потайная дверь. Вельможа Интеф любит иметь свои богатства под рукой.
– Ты иногда становишься болтливым, Таита. – Фараона совсем не увлекла моя лекция по архитектуре дворца. – Скорее, я горю желанием узнать, что там спрятано.
– Пропустите каменщиков, – приказал я, и маленький отряд кряжистых негодяев в кожаных передниках прошел по образовавшемуся коридору. Они бросили у стены кожаные мешки и сумки с инструментами. Я вызвал их из Города мертвых, где они работали на стройке гробницы фараона. Белая каменная пыль, осевшая на волосах, придавала им вид умудренных годами стариков, какими они редко оказывались в действительности.
Я одолжил измерительную линейку у их мастера и с ее помощью разметил на стене продолговатый прямоугольник. Затем отошел и снова обратился к мастеру каменщиков:
– Работайте потише! Постарайтесь как можно меньше повредить фрески. Это великие произведения искусства!
Каменщики взялись за деревянные молотки и кремневые резцы и стали долбить стену, не обращая внимания на мои замечания. Краска и штукатурка тучей летели в разные стороны, когда крупные куски облицовки отваливались и глухо падали на мраморный пол. Пыль стала досаждать дамам, и они прикрыли рты и носы платками.
Постепенно из-под слоя штукатурки появились контуры каменной кладки. Фараон громко вскрикнул и, не обращая внимания на летящую во все стороны пыль, подошел поближе, чтобы приглядеться к рисунку кладки, появившейся из-под штукатурки. Четкий рисунок основной стены нарушал прямоугольник другого камня, точно повторявший фигуру, нарисованную мной на стене.
– Здесь заложен проход! – воскликнул фараон. – Вскройте его немедленно!
По приказу царя каменщики принялись за запечатанную дверь и быстро разобрали ее. Как только они вынули угловой камень, остальные камни кладки быстро посыпались наружу. Перед нами оказался темный проход, и фараон, взявший теперь на себя руководство работой, возбужденно потребовал зажечь факелы.
– Все пространство за этой стеной занимает тайное помещение, – пояснил я, пока мы ожидали факелы, – которое я соорудил для вельможи Интефа по его приказу.
Когда принесли факелы, Тан взял один из них и осветил дорогу царю, шагнув впереди него в темную дверь. Царь вошел, и я последовал за ним и Таном.
Я не был здесь так давно, что стал оглядываться вокруг с неменьшим любопытством, чем остальные. Ничего не изменилось с тех пор: сундуки и бочонки из кедрового дерева и древесины акации стояли так же, как я их оставил. Я указал царю те из них, на которые ему следовало бы обратить внимание прежде всего, и он приказал:
– Вынесите их в тронный зал.
– Нам понадобятся крепкие люди, – сухо заметил я. – Они немного тяжеловаты.
Три самых высоких воина отряда синих с трудом смогли поднять сундуки и, шатаясь, через пролом в стене вынести их по одному в тронный зал.
– Я никогда прежде не видел этих сундуков, – заявил вельможа Интеф, как только первый вынесли в тронный зал и поставили на подиум рядом с троном великого визиря. – Я не знал о существовании тайного помещения за стеной. Его, наверное, построил мой предшественник, и сундуки были поставлены туда по его приказу.
– Ваше величество, взгляните на печать на этой крышке, – указал я фараону, и он посмотрел на маленький кружочек глины.
– Чья это печать?
– Взгляните на кольцо на указательном пальце левой руки великого визиря, – прошептал я. – Могу ли я с уважением предложить фараону сравнить его и печать на этом сундуке?
– Вельможа Интеф, будьте любезны, передайте мне перстень, – преувеличенно вежливо попросил царь, а великий визирь спрятал левую руку за спиной.
– Величие Египта, перстень находится у меня на пальце уже двадцать лет. Он врос, и его нельзя снять.
– Вельможа Тан. – Царь обернулся. – Возьмите меч, удалите палец вельможи Интефа и принесите мне вместе с перстнем.
С жестокой улыбкой Тан сделал шаг, чтобы выполнить приказ, и наполовину вытащил клинок из ножен.
– Наверное, я ошибся, – поспешил признать вельможа Интеф. – Дайте я посмотрю, нельзя ли снять. – Кольцо довольно легко соскользнуло с пальца, и Тан, опустившись на колено, передал его царю.
Фараон наклонился над сундуком и добросовестно сравнил печать с перстнем. Когда он снова выпрямился, лицо его потемнело от гнева.
– Они полностью совпадают. Этот сундук запечатан твоим перстнем, вельможа Интеф.
Великий визирь не стал отвечать на обвинения. Он стоял неподвижно, сложив руки на груди, и лицо его будто окаменело.
– Сломайте печать! Откройте сундук! – приказал фараон, и Тан, отрезав глиняную печать, мечом приподнял крышку.
Царь невольно вскрикнул, когда крышка открылась и он увидел содержимое сундука.
– Клянусь всеми богами! – воскликнул Мамос, и все придворные столпились вокруг него, бесцеремонно заглядывая в сундук, толкаясь и восклицая, стараясь получше разглядеть. – Золото! – Царь опустил обе ладони в сундук и поднял полную горсть блестящих желтых колец, а разжав пальцы, позволил кольцам водопадом упасть обратно. Поймал последнее и поднес к глазам, чтобы разглядеть метку монетного двора. – Два дебена чистого золота. Сколько же таких колец в этом сундуке и сколько таких сундуков в этом тайном хранилище?! – Вопрос его был риторическим, и он не ожидал получить ответ, но я тем не менее ответил:
– В этом сундуке… – Я прочел надпись на крышке, сделанную много лет назад. – Этот сундук содержит один тах и триста дебенов чистого золота. Что же касается количества сундуков с золотом, если мне память не изменяет, здесь должно быть пятьдесят три сундука золота и двадцать – серебра. Я забыл, сколько здесь сундуков с драгоценными камнями и украшениями.
