Ознакомительная версия.
— Ну, не серчай тогда, что так обозвал тебя. Не со зла я. Ладно, пойдем! — И незнакомец слегка подтолкнул Михея к дверям харчевни, откуда в этот момент вывалились двое гуляк и покатились под ноги прохожим. Во все времена народ русский любил отдыхать с размахом.
— Чего это они? — Михей переступил через одного из гуляк.
— Напились, вот и валяются, — беззаботно ответил незнакомец. — Чего им еще делать-то? Или харчевник выкинул за ненадобностью. Денег-то у них, наверняка, нет уже. Прогуляли все.
Расположились возле окна, где народу было поменьше, и гул от множества голосов не оглушал своим многообразием. Незнакомец заказал штоф брусничной наливки, закуски разной, отчего у Михея сразу глаза разбежались.
— Ты ешь давай! — Незнакомец придвинул к Михею дымящуюся чашу с гречневой кашей, где так аппетитно поблескивали кусочки мяса. Налил вина. — Да запивай. Голоден, наверное?
Михей не стал себя упрашивать, а сразу набросился на еду. Работая челюстями, думал, что правду говорят — народ в городе другой, не такой, как в деревне. Вон, гостеприимный какой. Стоило ему показаться в городе, как первый же знакомец сразу потащил его в харчевню да угощает на славу. Видно, у них здесь так принято.
Когда насытился, отвалился от стола, посмотрел на незнакомца. Тот сидел с полупустым жбаном и смотрел на Михея серыми глазами. От выпитого у парня немного кружилась голова, и обычная робость затухла где-то внутри.
— Ты кто есть?
— Я… — Незнакомец отпил маленький глоток. — Служивый человек. Служу в приказе тутошнем. Но это сейчас, а ранее я был совсем другим человеком.
— Это как? — не понял Михей.
Незнакомец отставил жбан, встал, обогнул стол, сел рядом с Михеем.
— Тебя как звать-то? — спросил, заглядывая снизу вверх парню в глаза.
— Михей.
— Послушай, Михей. Мне помощь твоя нужна. Потому как вижу, что человек ты хороший, а более в этом городе мне обратиться не к кому. Чужак я здесь… Но прежде ты пообещать мне должен, что никому о тайне, что сейчас тебе поведаю, не расскажешь. Иначе… — Незнакомец горестно наклонил голову. — Иначе не жить мне. Обещаешь?
— Обещаю! — Михей сразу, с первых минут почувствовал расположению к новому товарищу. А ежели он такой хороший, то почему бы ему и не помочь?
— Тогда слушай… — Незнакомец оглянулся вокруг, приблизился еще ближе, неожиданно спросил: — Вот ты думаешь — кто я?
— Служивый человек. Ты только ж мне об этом толковал. Или, — Михей округлил глаза, — боярин?
— Да нет. Какой же я боярин? — отмахнулся незнакомец, наклонился к самому уху Михея, прошептал: — Девица я.
— Чего? — не понял Михей.
— Девица, говорю, я. Аль глухой?
— Как это? — Михей округлил глаза еще больше. Выпитое вино ударило в голову, и он вмиг почувствовал, что сильно захмелел.
— Вот так. Если не веришь, то смотри. — Незнакомец стянул шляпу и освободившиеся волосы рассыпались по плечам. Увидев, как у Михея медленно отвисает нижняя челюсть, вновь надел шляпу. — Веришь теперь? Тебе одному и доверила тайну, более никто об этом не знает. Теперь не перебивай меня и слушай. Я долго буду рассказывать, а ты вникай и об обещании своем помни… Не от хорошей жизни нарядилась я в мужское платье, а от доли тяжкой. Скрываться я вынуждена, потому что уже второй год за мной гоняются слуги боярские, да все поймать никак не могут. Гоняются из-за того, что боярин их, этот аспид огнедышащий, хочет вернуть меня назад, в темницу свою каменную. Год назад похитил он меня у папеньки с маменькой и держал взаперти. А там всячески измывался. Он и слуги его мерзостные. Знал бы ты Михей, сколь мне пришлось вытерпеть. Сколько слез я проплакала, сколько бессонных ночей провела. А потом в один из дней подошла к окну светелки своей и увидела, что на дереве висит человек и вороны уже вокруг кружат. Пригляделась я и узнала, что папенька это мой. Он, оказывается, прознал, что боярин держит меня, вот и решил выручить. Да поймал его боярин и повесить велел… — Она замолчала, видно, вновь переживая произошедшее. — Подожди, Михей, не перебивай. Высказаться мне надо… С той поры решила вытерпеть я все, но боярину этому злобному отомстить. Долго еще томилась, но в один из дней Бог помог, и сбежала я. Потом скрывалась, питаясь, чем придется, и ночевала там, где сон накрывал. — Девица замолчала, подняла заплаканные глаза на Михея: — Из города этого не уйду до тех пор, пока боярину этому не отмщу. Ты поможешь мне?
— Разорву злыдня! — неожиданно рявкнул Михей, со стуком опустив жбан на столешницу. — Покажи, где живет он, и я зарежу его как собаку.
— Добрый ты человек. Чем сразу мне и приглянулся… — Девица погладила руку Михея, от чего того прошиб холодный пот. — Верила, что поможешь. Только другую я кару для него придумала. Пострашнее. Хочу я подворье его поджечь со всех сторон. Чтоб он сгорел в том пламени адском вместе со всеми своими домочадцами. Чтоб больше следа от них не осталось. Но одной не управиться мне, помощник нужен. Подворье большое, надо запалить со всех сторон, чтоб сразу занялось, вмиг.
— Я помогу тебе! — Михей, сбрасывая оцепенение, качнул головой. — Накажем твоего насильника. У нас в деревне тож был один такой. Правда, не боярин, а так, купчишка местный. Тоже любил измываться над холопьями своими. Так они что удумали? Выкрали его тайно и в болоте, что за деревней, утопили. Нашли его только через год и то случайно. Ягодники наткнулись… Во как… Но это давно было, я тогда еще мальцом бегал.
— Я знала, что тебе можно доверять. Только помни, что, если кто прознает о сговоре нашем, оба на дыбе издохнем. Я-то что? Для меня жизнь уже давно кончилась. А вот ты — берегись… Опечалюсь я, ежели с тобой что худое приключится.
От этих слов Михей стал наливаться краской, словно спелое яблоко. Не доводилось ему еще слышать такое. Вот город, вот чудеса! День еще не закончился, а столько всего произошло, прям голова кругом идет. А девица хороша. Хоть и в мужском обличье, а выдает себя женская стать. И как это он раньше не заметил? И руки, словно из камня выточенные, с длинными, тонкими пальцами; и фигура — тонка в талии, но расширяющаяся в груди; но главное — глаза! Серые, пронизывающие, от которых невозможно ускользнуть.
— Эй, ты слышишь меня? — Очнулся Михей от дум своих. Девица двумя пальцами за подбородок поворотила его лицо к себе. — Так как?
— Когда начнем? — хрипло проговорил Михей, уже на все ради этих серых глаз готовый.
— Не торопись, подготовить все надо… — Девица помолчала, наморщив лоб, и от этого стала еще милее Михею. — Давай так уговоримся… Завтра, как только стемнеет чуть, встретимся на этом же месте. Тогда и будем думать дальше. — Девица встала, достала серебряную монету, бросила на стол, добавила, уже собираясь уходить: — Завтра свидимся. И не пей вина много, а то уподобишься тем гулякам, на улице.
Ознакомительная версия.