Ознакомительная версия.
Удачно — бронированная махина остановилась. Что уж там ему повредили, неизвестно, но ход танк потерял. И через несколько секунд схлопотал второй снаряд. Откуда-то изнутри появилась тонкая струйка дыма…
Над окопами пронеслись восторженные крики. Из танка никто не вылез, а струйка дыма стала толще.
На капонир броневика обрушился целый шквал снарядов! Всю растительность возле него моментально скосило осколками и пулями — пулеметы наступающих тоже не отстали от артиллерии.
Ракутин поёжился, представляя себе, каково сейчас сидеть в башне наводчику и заряжающему.
Но броневик ещё был цел и мог вести огонь — очередной снаряд выбил искры из башни среднего танка. Неудачно — рикошет…
Да-дах!
Правый фланг! Ручей!
Это бьет трофейное орудие!
— Что там? Узнать! — и очередной связной унёсся на грохот выстрелов.
Здесь, почти у центра обороны, имелся неплохой обзор — капитан мог видеть многое… Левый фланг наступающих ограничивался крутой высокой насыпью железнодорожного пути, сразу за которым начинался здоровенный овраг — местность для танков непроходимая в принципе. Там Алексей оставил два взвода прикрытия и два пулемета — оттуда могла идти только пехота.
А почти параллельно путям, на правом фланге тек широкий ручей. Преодолеть его можно было только пешком, берега выглядели заболоченными и могли не выдержать вес танка. Но, как выяснил расторопный артиллерист — не везде…
А дуэль танков продолжалась.
Пристрелявшись, немцы стали бить точнее, капонир тридцатьчетверки заволокло пылью и дымом. Потеряв из виду цели, танкисты перестали стрелять. По-видимому, прекращение огня со стороны танка воодушевило противника — все пушки развернулись к броневику. И не только пушки, танки, почти одновременно, повернули налево, подставив орудию броневика лобовую броню — более толстую.
И тем самым подставили борта сорокапяткам Горяева…
Обе пушки ударили почти одновременно, крайний танк противника запнулся и, потеряв гусеницу, замер на месте.
Ещё залп!
Без видимых последствий…
Ещё!
И ещё!
Вспыхнуло пламя на корме одного из танков — машина попятилась назад, стремясь выйти из боя. А следовавшие рядом танки… попятились следом. Надо полагать, кинжальный огонь пушек в упор им никакого удовольствия не доставлял. Да и упрямый броневик продолжал долбить из своего орудия, не позволяя развернуть башни в сторону артиллеристов. Он даже добился ещё одного попадания! И хотя снаряд не пробил брони, массу "удовольствия" танкистам доставить всё-таки смог… Поэтому, подставлять ему борта — никто из немцев явно не собирался.
Но уже подбегали к окопам немецкие солдаты. Рванули землю брошенные ими гранаты — пока неудачно, недолет.
А вот красноармейцам, сидящим в них, стрелять и бросать гранаты было куда как более удобно. В чем атакующая пехота тотчас же и убедилась…
Им не хватило каких-то двадцати-тридцати метров… совсем немного.
Точку в бою поставила всё-таки, тридцатьчетверка.
Воспользовавшись тем, что внимание немецких танкистов было отвлечено на другие цели, наводчик смог точнее нацелить свое орудие — снаряд ударил в пятившейся средний танк противника чуть ниже башни… Машина дрогнула — из всех щелей и люков выбило снопы пламени и дыма. Танк остановился… внутри его что-то потрескивало и пощелкивало.
Артиллеристы Горяева добились ещё одного попадания в уползающий немецкий танк — там замолчало орудие. Но сама бронированная машина — так и ушла.
Отстреливаясь, отступили к холмам и солдаты в мундирах мышиного цвета — их никто не преследовал. Да и стреляли по ним не слишком часто — патронов оставалось не так уж и много. Только с десяток снарядов разорвался среди отступающих, нанеся некоторым из них, пусть и не фатальные, но всё же ранения — их теперь пришлось тащить в тыл на руках. И словно в издёвку, вслед отступающим прозвучал гудок — это отходил от станции эшелон…
Из окопов раздались торжествующие крики — ободрённые успехом красноармейцы не смогли сдержать своих эмоций.
Спрыгнув в окоп, Алексей отыскал Лопатина.
— Ну как, товарищ капитан?
— Да нормально, в общем-то… Только вот с боезапасом… патронов мало. Старшина ваш все отдал, да только… дам команду убитых осмотреть, у них патронами разживемся. Да и со станции бойцы ещё не все подошли, может и они что-нибудь там найдут.
— Как думаете, пойдут ещё немцы в атаку?
— Пойдут. Подкрепления подтянут — и пойдут. Просто так они это не оставят — им станция нужна. Дорогу перережут — и все, ни один поезд не пройдет больше никуда.
— И что делать станем?
— Трудно сказать… Под танки подбитые, я сейчас бойцов с бутылками и гранатами спрячу, может быть смогут они немцам в тыл ударить, когда те снова сюда попрут. Вон там, — указал рукой Лопатин, — я пулемет на отсечную позицию поставил. Ещё засветло ребята там окоп выкопали и спрятались. Пока не стреляют — команды ждут. Тоже чуток времени выиграть сможем… На пушки вся надежда! С пехотой-то мы ещё пободаемся — а вот танкам нам противопоставить нечего. А если они ещё и авиацию подтянут…
Пушки!
Да, это был серьезный аргумент!
— Товарищ капитан!
Ага, посыльный прибежал…
— Что там?
— У ручья немцы прорваться пробовали! Танки и бронемашины!
Фигово… там низина и с основных позиций она почти не просматривается. Оттого Горяев туда орудие и поставил, как чуял…
— И что?
— Танк подбили, а остальные назад ушли…
— А много их было?
— Сержант говорит — много!
— И ушли?
— Ушли…
Странно! Много — и ушли? Потеряв всего один танк? Впрочем, стопятимиллиметровое орудие в засаде — тот ещё аргумент! И всё равно… что-то не вязалось.
Повернувшись к Лопатину, Алексей поделился с ним сомнениями. Тот почесал в затылке.
— Там у меня всего десяток бойцов… Узкая же полоска, не ожидал я там танков.
— Так и я тоже… Горяев — молодец, сообразил! Надо бы туда ещё бойцов направить, как вы думаете?
— Отправлю отделение со станковым пулеметом. Больше — просто некого, и так вон какую полосу держим!
— Воздух!
Вот только этого нам и не хватало!
Юркие бипланы выскочили откуда-то совершенно неожиданно, надо думать — на бреющем шли. Но на этот раз окопы встретили их огнем — прятаться было уже незачем.
Не остались в стороне и зенитчики — автоматы зашлись кашлем, выбрасывая в сторону самолетов свои снаряды. В небе вспыхнули трассы, преграждая путь штурмовикам.
Хренак!
Первая бомба легла совсем рядом с окопом, и Ракутина всего обсыпало землей. Ухнул неподалеку и второй взрыв — самолет сбросил все бомбы разом.
Ознакомительная версия.
