Раздался мощный залп. Было убито не меньше двадцати французов, и вдвое больше ранено.
— Легкая рота! Останьтесь на месте и перезаряжайте! Передняя шеренга встать! Отходите назад. — Позади него лежал убитый солдат, пораженный пулей, предназначавшейся для Шарпа. — Легкая рота! Цепью! Вперед!
Стрелки батальона рассеялись по гребню холма. Их новый командир, капитан Джефферсон, в нетерпении дрожал, желая оказаться подальше от этого места. Люди закончили перезаряжать мушкеты и встали на колено. Выжившие французские стрелки вновь подтягивались, заполняя бреши, оставшиеся после первого залпа.
— Ждать приказа! — обратился Шарп к своей старой роте. — Выбрать цели! Клейтон!
— Сэр?
— Офицер справа от тебя. Высокий ублюдок с рыжими усами. Я хочу, чтобы он был мертв. Рота! — он подождал секунду. — Огонь!
Этот залп нанес даже больше ущерба, хотя был ли убит тот усатый офицер, Шарп сказать не мог. Он приказал людям возвращаться к батальону. Весь этот маневр выгадал лишь несколько мгновений передышки, не более, но и это было лучше, чем просто стоять под обстрелом вражеских стрелков.
Шарп на несколько секунд задержался на гребне холма. Он не бравировал, просто в пяти сотнях шагах слева от него он увидел два батальона пехоты «красных германцев», наступающих в колонне. Они направлялись к ферме Ла-Э-Сент с поднятыми флагами, скорее всего для того, чтобы отогнать французов от фермы.
Он бы хотел остаться и посмотреть подольше, но неприятель уже возвращался к гребню, и Шарпу пришлось уйти к батальону.
— Спасибо, что разрешили командовать, полковник!
Форд не ответил. Он был в плохом настроении, чтобы оценить тактичность Шарпа, напротив, был уязвлен тем, что стрелок оказался лучше него. Форд знал, что это он должен был отдать такой приказ, и что он сам должен был повести за собой батальон, но он от страха и не подумал об этом. Он сражался совсем немного и никогда не видел подобного ужаса: люди на поле боя умирали ежеминутно, его батальон становился все меньше и меньше и казалось, что они умрут здесь все до единого. Форд стянул очки и начал протирать их об попону седла. Он страстно желал, чтобы все это поскорее закончилось. Неважно, победят они или проиграют, лишь бы все это закончилось.
Но все еще только начиналось.
* * *
Герцог Веллингтон больше не беспокоился о Принце Оранском. В начале битвы он еще вежливо и тактично обращался с ним, сообщая ему о любых приказах подразделениям, находящимся в его подчинении, но теперь положение стало отчаянным, и герцог просто игнорировал Юного Лягушонка.
Но это не значило, что Принц начал считать себя лишним. Напротив, он увидел в себе единственный шанс на победу. Надо было спасти Ла-Э-Сент и чтобы сделать это, Принц приказал отправить остатки бригады Германского королевского легиона атаковать французов, осаждающих ферму.
Полковник Кристиан Омптеда, командир бригады, свел два своих батальона в колонну, приказал примкнуть байонеты, и наступать. Целью наступления было поле к западу от Ла-Э-Сент, где скопились французы.
Германцы уже дошли до гребня холма и начали спускаться, как к ним подскакал Принц Оранский.
— Выстроиться в линию! — закричал он. — В линию! Надо охватить их с флангов! Приказываю вам наступать в линию.
Батальон остановился, а полковник Омптеда начал возражать против этого приказа, ибо где-то внизу была вражеская кавалерия. Принц посмотрел на долину.
— Не вижу никакой кавалерии.
— Ваше высочество, я настаиваю на том, что…
— Вы не можете настаивать! Выстроиться в линию, черт бы вас побрал! — вскипел Принц. Он почувствовал себя рожденным для сражений. Он даже не принял во внимание то, что полковник Омптеда всю жизнь был солдатом, забыл свой печальный опыт в Катр-Бра и резню «красных германцев» уже здесь. — Приказываю вам выстроиться в линию! Или мне следует назначить нового командира бригады? — прокричал он прямо в лицо полковнику.
Омптеда, в котором глубоко засело чувство субординации, нехотя отдал приказ развернуться в линию. Принц, уверенный, что отдал приказы, которые принесут победу, с триумфом смотрел как германцы маршируют в сторону долины.
За пятьдесят шагов до французов Отмптеда приказал атаковать.
Германцы побежали вперед. Французские пехотинцы от неожиданности бежали от семнадцатидюймовых лезвий.
— Вот! — ликовал на вершине холма Принц.
— Поздравляю вас, Ваше Высочество! — льстиво поздравил его Винклер, один из его помощников.
Лейтенант Саймон Доггет, стоявший в нескольких шагах справа от Принца, смотрел позади пехоты и мог бы поклясться, что заметил в дыму группу кавалеристов, идущих через долину. Он был уверен, что разглядел блеск их шлемов и плюмажей.
— Сэр? Там кавалерия, сэр!
Принц резко повернулся к нему.
— Британцы во всем видят кавалерию! Не нервничайте, Доггет. Если вы не способны вытерпеть тяготы сражения, то не сможете стать солдатом. Не так ли, Винклер?
— Совершенно верно, Ваше Высочество!
Ребек слышал разговор, но молчал. Он всматривался в клубы дыма над долиной.
— Видите! — Принц иронически выпучил глаза и дважды слева направо обвел взглядом всю долину. — Нет лошадей! Лейтенант Доггет? Ну, где ваши лошадки?
Саймон Доггет уже был не уверен, что видел кавалерию, долина была так затянута дымом, и он испугался, что это игра его воображения, но не собирался признаваться в этом.
— Сэр, я совершенно уверен, что разглядел их в дыму. Кирасиров, сэр, справа, вон там.
Но Принц уже наслушался этого трусливого англичанина.
— Все, избавьтесь от него, Ребек! Просто избавьтесь. Отправьте его обратно к нянечке. — Лошадь Принца отшатнулась от раздавшегося поблизости разрыва снаряда. — Вот, глядите! — триумфально закричал Принц, когда дым немного рассеялся и стало видно, что германцы прогнали французов от стен фермы. — Ну, и где кавалерия? Нету! Побеждает лишь храбрость и отвага!
— Храбрость Вашего Высочества принесла победу! — поспешил вставить реплику Винклер.
Звук рожка прервал готового к следующей фразе Принца. Звук донесся с долины, откуда-то из дыма, где, как настаивал Принц, нет никакой кавалерии, но именно оттуда и вылетели на полной скорости кирасиры.
Ребек застонал. Почти в том же самом месте, где французская кавалерия устроила резню ганноверцам, то же самое предстояло и германцам. Кавалерия, кирасиры, уланы и драгуны, выжившие после атак на британские каре, врубились во фланг батальона Отмптеды. Ребеку показалось, что красные мундиры просто исчезли. Для французов это был момент отмщения за унижение, которому они подверглись ранее.
