Джон облизнул нижнюю губу и почувствовал вкус крови, соленый, отдающий железом. Неожиданно его охватила ярость, которая прогнала страх. Он забыл про боль и крики зрителей, сжал зубы и остался один на один со своим противником.
– Ублюдок! – прорычал он, поднял меч и, бросившись вперед, направил его в бок сарацина.
Тот отбил удар, отскочил и тут же нацелился Джону в голову, но на этот раз юноша был готов, упал на одно колено, чтобы уйти от клинка, а затем метнулся вперед, целясь в живот сарацина. Тому удалось отбить удар, но не полностью, меч Джона оставил на боку мусульманина рваную алую рану.
В следующее мгновение Джон сделал пару шагов назад, и теперь он уже кружил около своего противника. Тот стоял, морщась от боли, держа меч в одной руке, другую, залитую кровью, прижимая к ране на боку.
Джон бросился вперед, собираясь пронзить грудь сарацина, тот отбил удар, однако Джон, не теряя времени, пошел в новую атаку, на сей раз целясь в шею противника. Сарацин увернулся и бросился на Джона, но тот сделал шаг в сторону и с такой силой опустил свой меч, что выбил клинок из руки своего врага. Отшвырнув его ногой в сторону, Джон встал перед поверженным врагом. Сарацин опустился на колени, ожидая смертельного удара, Джон поднял меч, и в этот момент гнев его покинул. Он услышал рев возбужденной толпы.
– Убей его! – вопил кто-то.
– Кончай ублюдка!
Джон колебался. Отец учил его, что честь и великодушие – это главные достоинства рыцаря. Он приехал в Святую землю не затем, чтобы еще больше обагрить свои руки кровью. Джон опустил меч и отошел от сарацина.
– Я дарую тебе жизнь.
Толпа возмущенно взревела.
– Очень благородно, – заявил Рейнальд, проходя мимо Джона.
Одним уверенным движением он достал меч и опустил его на шею пленника, который умер мгновенно. Толпа снова взревела, на этот раз одобрительно. Рейнальд принялся наносить по мертвому телу все новые и новые удары и в конце концов отрубил сарацину голову и, подняв за волосы, швырнул ее в вопящую толпу зрителей. Затем он снова повернулся к Джону и обхватил его за плечи:
– Ты очень храбрый, сакс, мне такие по сердцу. Как тебя зовут на самом деле?
– Иэн, милорд. Иэн из Тейтвика.
Рейнальд нахмурился:
– Для рыцаря такое имя не годится. Франки никогда не смогут произнести «Иэн».
– Джон, милорд. Вы можете называть меня Джон.
– Хорошо, Джон. Сегодня вечером ты поедешь со мной в замок и познакомишься с нашим королем.
* * *
Джон пришпорил коня и следом за Рейнальдом въехал во двор дворца Иерусалимского короля. Рейнальд надел кожаные бриджи и великолепную тунику из зеленого шелка. Джон же был в своей кольчуге и плаще крестоносца: единственное из его одежды, что подходило для такого случая. Они спешились, вручили поводья ожидавшим слугам и направились к двери с аркой в дальнем конце двора.
У входа путь им преградил стражник.
– Ваши мечи, милорды.
– Сегодня встречается Высокий совет, – объяснил Рейнальд Джону, отстегивая ремень с мечом. – Здесь соберутся все самые важные люди: Патриарх Иерусалима и архиепископы Цезареи и Назарета; гроссмейстеры орденов тамплиеров и госпитальеров; короли Иерусалима, Триполи, Франции и Священной Римской империи, а также высокопоставленные аристократы. Если страсти накалятся – а это неминуемо произойдет, – лучше, чтобы ни у кого не было оружия.
Джон протянул свой меч, прошел вслед за Рейнальдом в широкую дверь и оказался в огромном зале. Он замер на месте, потрясенный представшим его глазам зрелищем: толстые каменные колонны шли по всему периметру, поддерживая купол крыши, находившийся так высоко, что потолок терялся в тенях; между колоннами на приличном расстоянии друг от друга были расставлены кресла, на которых сидели епископы в сутанах, германские и франкийские лорды в простых льняных туниках, а у них за спинами стояли вооруженные командиры тамплиеров и госпитальеров.
В центре зала лежали толстые ковры с переплетающимися геометрическими рисунками, от которых кружилась голова. Но все это не шло ни в какое сравнение с ослепительными одеяниями мужчин и женщин в дальнем конце зала. Мерцающий свет факелов отражался от золотой вышивки на их одежде, окутывал сиянием кольца с огромными рубинами и аметистами, проливался на шелковые халаты глубокого красного, шафранно-желтого, ярко-зеленого и небесно-голубого цветов. А в центре этого великолепия находились женщина средних лет и юноша, сидевшие рядом на позолоченных тронах.
Женщина была в одеянии из алого шелка, голову украшала корона из переплетающихся полосок золота. В уголках ее глаз и губ Джон заметил морщины, но длинные волосы оставались черными без малейшего намека на седину. У молодого мужчины, одетого в голубой шелк и с более тяжелой короной на голове, который выглядел в два раза моложе ее, было румяное лицо, прямые волосы и борода цвета соломы. Он сидел очень прямо и постоянно облизывал губы.
– Они одеваются, как мерзкие сарацины, – прошептал Рейнальд. – Это король Балдуин и его мать, королева Мелисенда. Балдуин хороший человек, но пусть это тебя не введет в заблуждение. Они с Мелисендой пытаются выкачать из нашего короля деньги, точно два еврея. А вот и наш король. – Рейнальд показал на молодого мужчину в полотняных бриджах и такой же тунике, отделанной зеленым шелком. Длинные каштановые волосы и густая борода скрывали безвольный подбородок. Однако внимание Джона привлекла женщина, сидевшая слева от короля. Она была потрясающе красива, с безупречной молочно-белой кожей, точеными скулами и длинными золотистыми волосами, которые вились на концах. Она посмотрела в сторону Джона, он увидел, что глаза у нее цвета темного янтаря, и тут же смущенно отвернулся.
– Королева Алиенора Аквитанская, – ухмыльнувшись, сказал Рейнальд и добавил шепотом: – Говорят, потаскушка спит с собственным дядей, Раймундом Антиохским, вон он там. – И Рейнальд указал Джону на красивого мужчину с квадратной челюстью и ярко-голубыми глазами, стоявшего в дальнем конце зала. – Но лично меня больше интересует кузина Алиеноры Констанция, – продолжал Рейнальд, кивнув в сторону довольно пухлой на вид курносой женщины с близко посаженными глазами. – Она наследница Антиохии. Тот, кто на ней женится, получит в придачу королевство. – Он помолчал мгновение. – Пойдем, я представлю тебя нашему королю.
Рейнальд провел Джона за собой через зал и низко поклонился королю Людовику. Джон последовал его примеру.
– Надеюсь, все готово к сегодняшнему вечеру, Рейнальд? – спросил Людовик. – Ты получил ответ Балдуина?
– Получил, сир. Он с нами.
– Хорошо.
– Что это за красавчика рыцаря вы привели с собой, Рейнальд? – спросила Алиенора. Джон стоял, опустив глаза в пол.
– Позвольте представить вам Джона Саксонского.
– Это тот самый рыцарь, который победил сегодня сарацинского пленника? – спросила Алиенора.
– Да, миледи, тот самый.
– Вы оказались далеко от родного дома, Джон, – заметил Людовик. – Расскажите мне, как так получилось, что ко мне на службу попал сакс.
Джон с трудом сглотнул.
– Вы… сражаетесь за Него, милорд. Служа вам, я служу Богу.
– Разумеется, – улыбнувшись, проговорил Людовик. – А еще я уверен, что вы не слишком жалуете своего норманнского короля. – Махнув рукой, Людовик отпустил Джона и заговорил с одним из своих придворных.
Рейнальд схватил Джона за локоть и отвел его в сторону.
– Он говорил с тобой, это великая честь, – прошептал Рейнальд. – Совет вот-вот начнется. Он будет проходить на латыни. Так что ты ничего не поймешь.
– Я говорю на латыни, милорд.
– А ты полон сюрпризов, сакс, – приподняв одну бровь, заявил Рейнальд. – Хорошо. Жди вон за теми колоннами. Ничего не говори и старайся никому не попадаться на глаза.
Джон скользнул в тень бокового прохода и встал в конце зала, как можно дальше от трона короля Балдуина. В следующее мгновение в центр зала вышел морщинистый лысый священник в белой сутане и трижды ударил в пол своим посохом.
