Верика, чуть ли не первым склонившийся перед Римом, невольно развеял миф о неистребимом свободолюбии гордых и непокорных островитян, и сейчас Катон поймал себя на мысли, что ему жаль этого старика, а еще пуще — все его племя. Атребаты волею обстоятельств оказались зажатыми между неудержимой наступательной мощью золоченых Орлов и мрачной отчаянной стойкостью Каратака с его шаткой конфедерацией бриттов, готовых пожертвовать всем, лишь бы отбросить проклятых пришельцев обратно за море, туда, откуда они вдруг явились.
— Наш Веспасиан, похоже, спятил! — хмыкнул Макрон, удивленно покачивая головой. — Странно, что он до сих пор еще жив. Ты видел, как он набросился на бриттов? Словно какой-нибудь долбаный гладиатор. Этот малый безумен.
— Да, ухватки у него грубоватые, — нехотя согласился Катон. — А уж где драка, туда его и несет, будто шилом в зад колет.
— И что же, по-твоему, это за шило?
— Ну… на мой взгляд, ему все еще хочется утвердиться. Ведь он с его братом первыми из их рода сумели выбиться в сенаторское сословие. А сенаторы — это высшая знать, это даже не всадники, из которых выходит большинство командиров. Должно быть, наш легат пытается доказать, что он достоин этого звания.
— Ну, не знаю. Видал я сенаторов, служил у некоторых под началом и могу сказать, что чуть ли не все из них нос воротят от всяких там стычек, особенно с дикарями.
— Но не наш легат.
— Наш легат совсем другой, — кивнул Макрон и одним духом опустошил свою чашу. — Правда, это не очень-то ему на пользу. Без припасов Второй легион быстро выдохнется, и к зиме его действия не приведут ни к чему. А ты знаешь, что происходит с легатами, не добивающимися успеха? Их, бедолаг, спроваживают наместниками в какую-нибудь дыру. В Африку, например, или куда-нибудь еще в этом роде. Во всяком случае, к тому все идет.
— Возможно. Но я рискнул бы предположить, что с переводом Веспасиана проблема не разрешится. Если снабжение не будет налажено, Африка соберет всех легатов, которых примутся тут заменять.
Оба центуриона примолкли, задумавшись, чем чревата для них перемена в стратегии бриттов. С точки зрения Макрона, это сулило в дальнейшем одни неудобства: сокращение пайка и расширение земляных нудных работ, ибо откатившимся легионам придется перед каждым очередным наступлением укреплять свои тылы бесконечным строительством фортов вдоль дорог. Хуже того, Плавту ничего не останется, как приступить к безжалостному истреблению британских племен, но ведь одним махом их не прихлопнешь. А значит, силы вторжения будут продвигаться вперед не быстрее улитки, и, прежде чем всех обитателей этого дикого острова перебьют или усмирят, они с Катоном успеют состариться и, чего доброго, вообще тихо отойти в иной мир.
Все эти соображения мелькали и в голове у Катона, однако он, как куда более образованный человек, мыслил шире своего простоватого сослуживца и в последних своих размышлениях с удручающей неизменностью приходил к выводу, что, возможно, решение о присоединении земель бриттов к империи было скоропалительным и непродуманным. Разумеется, император при его весьма слабой популярности в Риме остро нуждался в каких-либо полководческих лаврах, однако, несмотря на то что главный город катувеллаунов Камулодунум попал в руки римлян, бритты, похоже, не очень-то торопились вступить с чужаками в переговоры, не говоря уж о том, чтобы сдаться. Несгибаемое упорство упрямого Каратака передавалось другим вождям, чьи племена противостояли захватчикам с таким рьяным ожесточением, что кампания грозила оказаться несравненно более затяжной и дорогостоящей, чем представлял себе Клавдий. По разумению Катона, Плавту лучше всего сейчас было бы побыстрее договориться с островитянами о формальном признании ведущего положения Рима и, заключив с ними сносный союз, покинуть британские берега.
Однако было предельно ясно, что при столь зыбкой императорской власти ни легионы, ни вспомогательные когорты отсюда не отзовут, а подкрепления будут слать мизерные, только чтобы восполнить потери и поддержать набранную наступательную инерцию переброшенных в Британию сил. Как всегда, политика брала верх над здравым смыслом. Катон вздохнул.
— Глянь-ка, — шепнул Макрон, кивнув в сторону базы.
В мерцающем свете установленных по обе стороны от ворот жаровен появился Веспасиан, сопровождаемый четырьмя легионерами. Выйдя из лагеря, легат повернул к резиденции царя Верики, и маленький отряд исчез в темноте, провожаемый взглядами двух центурионов.
— Интересно, что затевается? — пробормотал Катон.
— Может, это простой визит вежливости?
— Тогда навряд ли наших ждет теплый прием.
Макрон пожал плечами, демонстрируя явное равнодушие к установлению доверительных отношений между Римом и каким-то народцем, рискнувшим вступить с ним в союз. Его лично всегда занимали куда более животрепещущие вопросы.
— Пропустим еще по одной? Я угощаю.
— Лучше не стоит, — покачал головой Катон. — Я что-то устал. Да и вообще, нам пора бы вернуться на свои койки, пока эти хреновы санитары не сочли их пустыми и не вздумали сдуру положить там кого-то еще.
Несмотря на приятное возбуждение от того, что ему удалось уцелеть в отчаянной схватке, Веспасиан, шагая по вонючей улице к царской усадьбе, пребывал в дурном настроении. И не только потому, что был возмущен лаконичным и, как ему показалось, неуважительным приглашением со стороны повелителя атребатов.
У него хватало и своих заморочек. Едва отдышавшись после сражения, он первым делом разместил оставшихся в живых конников и обозных конвойных на территории базы, потом усилил караулы на стенах на тот случай, если дуротриги не успокоятся и решатся атаковать городок, после чего занялся проблемами нижестоящих чинов, ищущих с ним личной встречи. Расположившись в кабинете покойного центуриона Верания, Веспасиан стал вникать в суть их нужд. Госпиталь был переполнен ранеными бойцами, и для его расширения главному хирургу легиона требовались дополнительные рабочие руки. Веспасиан хмуро выслушал лекаря и вяло пообещал иметь это в виду. Когда хирург удалился, вошел центурион, командовавший охраной обоза. Он попросил, чтобы для сопровождения его подвод к базе в устье Тамесис ему выделили когорту опытных легионеров.
— Командир, я не могу отвечать за доставку припасов, пока у меня нет возможности обеспечить им полноценную защиту, — осторожно сказал он.
— Ты отвечаешь за доставку при любых обстоятельствах, и тебе это известно, — заявил Веспасиан, посмотрев на центуриона с холодным презрением.
