Ознакомительная версия.
– Ты, – сказал и потерял сознание.
Толпа что-то начала соображать. Кто-то подскочил к Елисею.
– Покажи, гад, руки!
Тот разжал кулаки. Там ничего не было.
– Братцы, – взревел бородатый смерд, – служку держите!
Но того и след простыл.
В боярской ложе переполох. Борис Кочева с удивлением смотрит на хозяина. Его укоризненный взгляд так и говорит: «Что с твоей дочерью? Разве так можно!» Вышата пожимает плечами:
– Он спас ее, она, – он хохотнул, – спасает его.
– Это холопское дело, – буркнул Кочева, – спасать своих господ.
– Он не холоп! – возразил боярин.
– Ну… презренный смерд, какая разница, – чувствуется, боярин Кочева стал нервничать.
– И не презренный смерд. А как бы не был он… кровушки Мономаховой!
Кочева с удивлением посмотрел на Вышату, а потом с презрением ответил:
– Все это… выдумки, боярин.
Оглянулся и пальцем подозвал холопа:
– Зови Елисея, мы уезжаем.
Усмехнулся Вышата: «Боярин норов свой показывает. Да ладно… катись ты, коль так. Не на тебе свет клином сошелся».
А на площади стало твориться что-то невообразимое. Выросшая толпа напирала на Елисея, попытавшегося было скрыться.
– Чем ты вдарил? – ревел народ.
– Да вы что, братцы, могу крест положить. Ничего… вот видите! – он протягивает им ладони.
– Ты убил Андрея! Смотри, как рассадил висок! – многочисленные пальцы указывают на голову Андрея.
– Да вы что, братцы, – он упал на колени, видя, что дело может плохо кончиться.
Служка, издали наблюдавший за толпой, рванул к старшему Кочеве.
– Боярин, – завопил он, – спасай, спасай боярыча!
Кочева побледнел:
– Что случилось?
– Толпа, смерды клятые грозятся вбить боярыча!
– За что?
– Дык он вбил смерда.
– Убил?
– Убил? – подскочил и Вышата.
– Убил! – подтвердил служка, делая скорбным лицо.
– Пошли, боярин, – Вышата торопливо зашагал в сторону толпы. – Еще не хватало, если устроят самосуд.
При виде хозяина толпа нехотя расступилась. Елисей, увидев Вышату с отцом, вскочил на ноги и, показывая на народ пальцем, завопил:
– Они! Они… грозятся убить. Я не виноват!
Толпа загалдела. Вышата поднял руку, народ стих.
– Что с Андреем? – обратился Вышата к народу.
– Да этот гад убил! – несколько рук показывают на Елисея.
– Нечестен бой! – вопят другие.
Вышата подходит к Андрею. Его голова покоится на коленях Анастасии. Вокруг виска кровь.
– Что с ним? Жив?
Анастасия, глаза которой светятся счастливым взором, согласно кивает головой. Как бы в подтверждение сказанного, Андрей тихо простонал.
– Эй, – крикнул Вышата страже, – несите его в мои хоромы, да позовите Нестора.
Всю дорогу Анастасия не отходила от раненого. Она была при нем, когда лекарь его осмотрел. Он сделал отвар из каких-то трав и дал его выпить Андрею. Юноша заметно стал приходить в себя. А на площади Вышата успокоил народ и высвободил Елисея из окружения.
В ту же ночь Кочева с сыном уехали домой. Домой вернулся и Андрей. Привезла его Анастасия. Когда мать увидела девушку, сердце ее екнуло. «Неужто Боженька сводит их? Господи! Нет! Он для Вышаты родом не вышел».
Забеспокоился и Вышата. Несчастье, случившееся с Андреем, напомнило боярину ту старую историю, которую он узнал о юноше. Тогда у него не возникло желания разобраться в ней. А вот сегодня ему почему-то захотелось все понять. Он принялся вспоминать, что таила его память. Он был одним из сопровождающих Михаила Всеволодовича, когда тот направился к венгерскому королю за помощью для спасения Киева. Не получив помощи от короля, они вынуждены были, покинув Венгрию, ехать к галицкому князю Даниилу Романовичу. От него он и услышал об Аскольде, сыне козельского воеводы. В разговоре князь поведал, что местом последнего пребывания Аскольда был замок фон Зальца, где он встречался с ним. О дальнейшей его судьбе он ничего не знает.
Концы обрубались там. И Вышата решил просить помощи у князя Михаила и, возможно, поехать к Зальцу на следующий год. От этой мысли ему стало как-то легче на душе. Однажды за обедом боярин обратился к дочери и сообщил о том, что на днях они возвращаются в Киев. После этих слов на лице Настеньки отец прочитал огорчение. Ему стало неприятно на душе. Столько времени дочь не видела мать, а не стремится к встрече! Это что-то значит.
Недолго прожив в Киеве, Настенька запросилась назад, в их вотчину. Боярин не знал, что и делать. Поговорив с женой, он убедился, что воздействовать на дочь она тоже не может.
– Тогда ты поедешь с ней, – решил боярин.
Мать постаралась затянуть отъезд, а отец – подойти с разговором об Елисее. Боярин Кочева не давал ему прохода, пытаясь вернуться к старому разговору. Оказывается, его сын не может жить без Настеньки. Что с ним произошло, никто не мог понять. Отец хотел было урезонить сына и напомнил ему, как он не протянул девушке руку помощи. Но сына он не узнал. Куда делась его покорность! Он вдруг заявил, что если отец не поможет, то произойдет самое страшное. Он не сказал что, но сильно напугал мать, которая взяла в оборот своего муженька. Вот почему Кочева насел на Вышату. Тому тоже не было резона терять такого выгодного жениха. И он стал наседать на Настеньку. А Настенька, его Настенька ничего и слышать не хотела об этом человеке. Да и сам боярин как-то сомневался. Он не хотел «ломать» дочь, и, невольно сравнивая обоих парней, понял, что сердце его было открыто для Андрея. «В конце концов Настенька не бедна! Ой не бедна! И будет ли она счастлива с таким человеком, как Елисей?» – думал он. Поэтому боярин и решил, как только минует весенняя распутица, ехать к тевтонцам. Князь обещал помощь, узнав, с какой миссией он туда направляется.
Даниил возвращался от папы римского в подавленном настроении. То, что писал папа в своих письмах, какие давал обещания, на деле оказалось простым обманом. «Папа погряз в борьбе за власть, – думал он, – и меня хочет сделать папежником. Зачем ему, первосвященнику, вступать в борьбу с Фридрихом? Чего он достиг? Ему самому пришлось бежать из Рима. Но как он вцепился в мое предложение о соединении церквей! Даже издал буллу с призывом организовать Крестовый поход на восток. Но кто его слушает! Император – против папы, французского короля восточный поход не интересует. Он рвется в Северную Африку. Что же делать? А силами Голиции и Волыни с татарами не сладать. Нет, все же папа пока единственный, кто хоть что-то обещает». Затем он улыбнулся, вспомнив, как ловко ушел от предложения надеть ему королевскую корону: «Рать татарская не перестает нападать, как я могу принять венец, прежде чем ты подашь мне помощь?»
Ознакомительная версия.
