– Ты спятил? – закричал ему Юсуф в ухо.
– Ты мой друг, и я не позволю тебе умереть в одиночестве. – Джон оглянулся через плечо и увидел, что их преследует дюжина франков.
Но они отстали на пять ярдов, потом на десять и остановились.
– Мы ушли! – воскликнул Джон.
Но тут один из франков метнул копье. Он промахнулся, но следующее ударило в бок лошади Джона. Животное споткнулось и упало, однако Джон и Юсуф успели соскочить в сторону, чтобы лошадь их не придавила.
Они встали и увидели, что солдаты вновь к ним бегут.
– От всех нам не убежать, – сказал Джон.
– Тогда мы умрем, сражаясь.
– Нет, я обязан тебе жизнью, Юсуф. Пришло время отдать долг.
Юсуф покачал головой:
– Я останусь с тобой.
– Спасайся! – Джон толкнул Юсуфа в сторону отступающей армии мусульман. – Проклятье, беги!
Затем Джон повернулся и побежал навстречу франкам. Он в последний момент сделал шаг в сторону, уходя от копья первого, и нанес удар ему в горло. Второй атаковал с булавой в руках, Джон увернулся, ударил противника по ногам, и тот рухнул как подкошенный. Следующие два рыцаря пошли в наступление одновременно. Один направил свой меч ему в грудь, второй – в голову. Джон парировал первый удар, увернулся от второго и всем телом врезался во франков. Оба упали, и он вонзил первому меч в грудь, но не успел вытащить клинок. Второй поднялся на колени с мечом в руке, и Джон ударил его кулаком в челюсть. Глаза франка закатились, и он рухнул на землю. Джон подхватил его меч и увидел, что остальные франки окружили его со всех сторон.
– Ну, давайте, – прорычал он, поднимая меч. – Попробуйте меня взять, ублюдки!
Один из франков бросился вперед, но в последний момент остановился. Джон сделал шаг в его сторону. И в этот момент что-то ударило его сзади по затылку, и все вокруг почернело.
* * *
Юсуф продолжал бежать мимо остатков армии Нур ад-Дина. Некоторые пехотинцы несли своих товарищей или помогали идти тем, кто получил ранения в ноги. Другие шли поодиночке, опустив головы. Конные мамлюки ехали мимо них, глядя в пустоту и ошеломленные поражением. Из последних сил Юсуф заставил себя бежать дальше, пока не добрался до небольшого ручья, где остановилась армия, чтобы разбить лагерь и посчитать потери. Юсуф опустился на колени на берегу и начал пить воду пригоршнями.
– Юсуф!
Он поднял голову и увидел Ширкуха. Они обнялись.
– Рад встрече, дядя, – сказал Юсуф.
– Взаимно, я уже подумал, что мы тебя потеряли, молодой орел. Пойдем, я отведу тебя к Нур ад-Дину.
Они перешли ручей и направились к шатру. Внутри, на складном стуле, закрыв лицо руками, сидел Нур ад-Дин. Он снял рубашку, и лекарь зашивал рваную рану у него на плече.
– Я строил мечети и школы, помогал бедным, – бормотал Нур ад-Дин. – Почему Аллах меня наказывает?
– Мой господин, – сказал вошедший Юсуф.
Нур ад-Дин поднял голову, и на его лице появилась улыбка.
– Юсуф! Ты уцелел. Это чудо!
– Да, – пробормотал Юсуф, думая о Джоне. – Чудо.
– Ты спас мне жизнь, Юсуф. Я твой должник.
– Я лишь выполнял свой долг, малик.
– Таких, как ты, оказалось совсем немного, – заметил Ширкух.
– Он прав, – согласился Нур ад-Дин. – Ты доказал, что достоин доверия, Юсуф. Когда остальные обратились в бегство, ты остался и сражался за своего господина и Аллаха. Ты получишь новые земли и новое имя, которое будет говорить о твоей чести. С этого дня тебя будут называть Саладин.
– Благодарю, малик, – сказал Юсуф.
Саладин. Безупречный в вере. Хорошее имя.
– Это я должен тебя благодарить, Саладин.
Сентябрь 1163
Дамаск
Через два дня армия Нур ад-Дина вошла в Дамаск. Никто их не приветствовал, когда Юсуф въехал за своим королем в ворота города по широкой улице, ведущей к дворцу. Жители молча наблюдали за проходившей мимо армией.
Отец Юсуфа, Айюб, встретил их у входа во дворец.
– Добро пожаловать, малик, – с поклоном сказал он. – Благодарение Аллаху, что вы благополучно вернулись.
– Тут не за что благодарить, – с горечью ответил Нур ад-Дин. – Я потерпел поражение. Моя армия разбита, и я буду вынужден заключить мир с франками. Мы никогда не сможем выгнать их с наших земель.
– У меня есть новость, которая вас подбодрит. – Айюб указал в сторону стоявшего у него за спиной человека. Он был высоким, худощавым, с выступающими скулами и темной загорелой кожей, лицо и голова тщательно выбриты. Он сбрил даже брови. – Позвольте мне представить вам Шавара, визиря Египта.
– Приветствую вас, Нур ад-Дин, – сказал Шавар, выступая вперед. У него был тихий голос, и он слегка шепелявил. – Для меня большая честь знакомство с вами.
Нур ад-Дин кивнул:
– Что привело визиря Египта к моему двору?
– Предательство, – ответил Шавар. – Меня изгнали из Каира, а калиф попал в руки изменников.
– И чего же ты хочешь от меня? – устало спросил Нур ад-Дин.
– Мне нужна ваша помощь, чтобы вернуть королевство.
Нур ад-Дин с горечью рассмеялся:
– И как я могу это сделать? Моя армия разбита.
– Однако она достаточно сильна. Народ встретит меня с радостью. Я законный правитель.
– Понятно, – пробормотал Нур ад-Дин. – И зачем мне тебе помогать?
– Я каждый год буду присылать вам треть налогов в качестве дани. И признаю вас своим господином. Вы станете правителем Египта.
– Правителем Египта, – прошептал Нур ад-Дин, и на мгновение в его глазах запылал прежний огонь. Потом его плечи бессильно опустились. – Я устал от войны.
– Пошлите меня, малик, – предложил Ширкух. – Я покорю Египет для вас.
Нур ад-Дин перевел взгляд с Ширкуха на Шавара.
– Я подумаю, – сказал он. – Ты можешь идти, Шавар. – Египтянин кивнул, и его увели. Нур ад-Дин повернулся к Айюбу: – Я хочу принять ванну и поесть.
– Конечно, мой господин, – сказал Айюб. – Но сначала новости из Алеппо. Ваша жена, Азимат, беременна.
Нур ад-Дин расправил плечи, и на его лице вновь появилась улыбка.
– Ребенок. Возможно, сын! – воскликнул он, обнял Айюба и расцеловал в обе щеки. – Ты можешь себе представить, Юсуф? Сын, наконец у меня будет наследник!
– Сын, – повторил Юсуф.
Его сын.
Сентябрь 1163
Иерусалим
Джон пришел в себя, когда его окатили холодной водой. Он лежал на боку, на жесткой земле. Во рту пересохло, губы потрескались, голова болела так, словно кто-то забил в нее железный шип. Он поморщился, осторожно коснулся головы и нащупал спекшиеся от крови волосы. Приоткрыв один глаз, он увидел, что лежит на полу темной камеры. Грубо отесанные каменные стены окружали его с трех сторон, с четвертой были железные прутья. В камере находилось еще три человека, все сарацины. Двое не двигались, и вокруг них вились мухи. Третий сидел у стены и равнодушно смотрел в пустоту. Джон взглянул на вход в камеру, где стояли два человека. Охранник в кольчуге опирался на копье. Второй был в темных одеждах священника.
– Это он? – спросил священник. – Франк?
– Он сакс, отец Ираклий, – поправил его стражник и распахнул дверь в камеру. – В беспамятстве говорил на своем диком языке.
Ираклий вошел в камеру и осторожно пнул Джона в ногу.
– Ты не спишь, сакс? – Джон перекатился на спину и застонал от боли в затекших суставах. Священник опустился рядом с ним на колени. Он был чисто выбрит, внимание Джона сразу привлекли голубые глаза и светлые волосы, и еще лицо, красивое, но слишком женственное. – Ты меня понимаешь?
Джон кивнул.
– Воды, – прохрипел он.
Священник щелкнул пальцами солдату.
– Принеси воды. – Он повернулся к Джону и убрал волосы с его глаз. – Голубые глаза, – пробормотал он. – Ты и в самом деле один из нас.
Стражник вернулся с мехом с водой и протянул его священнику. Тот осторожно приподнял голову Джона и поднес мех к его губам. Джон стал жадно пить, и прохладная вода сразу принесла облегчение. Он успел сделать всего несколько глотков, когда Ираклий забрал у него мех.
