Ознакомительная версия.
Гяур давно не знал такого крепкого сна. Это был сон победителя. Ускоренный марш из Варшавы до Гданьска, морской переход, абордаж, ночной штурм крепости – вся эта лавина событий была прервана крепким сном и принадлежала теперь прошлому да воспоминаниям. Он же проснулся, чувствуя себя возрожденным, как феникс.
Замок графа де Борнасье, хозяева которого предоставили в распоряжение полковника Гяура весь второй этаж, располагался на высоком холме, почти у самой крепостной стены. Однако осаждавшие Дюнкерк французские войска пощадили это строение. Ни одно ядро не разорвалось у его стен, ни одна пуля не вонзилась в стену. И теперь Гяур был признателен им не меньше, чем старик-граф, охранявший свое родовое гнездо все то время, пока молодой де Борнасье с семьей дожидался освобождения города в поместьи дяди, где-то в окрестностях Амьена.
Сейчас, стоя у окна и любуясь открывшимся по ту сторону долины пейзажем, Гяур завидовал молодому графу-беженцу. Ему самому возвращаться было некуда. Как и его отец и дед, он – вечный скиталец. Были и будут замки, усадьбы, дома… – но все это чужие замки, чужие поместья и чужие дома. Правда, в Польше остались купленные его дедом руины. Но возвращение к ним так и останется возвращением к руинам.
Победитель, который, в представлении любого смертного, должен упиваться славой, чувствовал себя погорельцем, оплакивающим свою судьбу, стоя на пепелище. Несмотря на то, что «пепелище» представало перед ним в виде прекрасного, построенного почти два века назад в византийском стиле замка.
Домишки, теснившиеся по ту сторону крепостной стены, остались где-то там, внизу, а перед князем открывалась еще не успевшая предаться осеннему увяданию целина; небольшие усадьбы с миниатюрными садами; изгиб речушки, украшенный янтарным ожерельем островерхих стогов.
Таинственно молчаливый слуга принес ему все, что необходимо для бритья. Но, даже бреясь, Гяур время от времени поглядывал на этот пейзаж, ясно ощущая, что то, что окружает его здесь, – чужое, а потому молчаливое, как холодно-вежливый слуга-иностранец в доме, где ты всего лишь случайный гость.
Пора, пора было и ему подумать если не о дворце, то, по крайней мере, о небольшом имении где-нибудь в. Подолии, в окрестностях Каменца. Или хотя бы об обычном особнячке. В любом украинском городе. Лишь бы он знал, что ему тоже есть куда возвращаться.
«Сон избавил тебя от усталости воина, но поверг в негу разленившегося аристократа, – молвил себе Гяур, стараясь прервать цепь своих чувственных размышлений. – Еще немного, и начнешь думать о женитьбе. Что сейчас окажется очень кстати».
В дверь снова постучали.
– Прошу прощения, господин полковник, – появился в проеме двери слуга. – Не смею откладывать на потом то, что должен сообщить сейчас же, немедленно. Хотя и понимаю…
– Короче, черт бы вас побрал, – прервал Гяур, обнаружив, что на сей раз явился не тот вежливый слуга, которого он воспринимал менее раздраженно.
– Господин полковник, там, внизу, вас ждет дама.
– А могли бы сообщить об этом еще короче, – снова принялся за бритье Гяур.
– Но она ждет. Я объяснил, что вам понадобится некоторое время, прежде чем вы в состоянии будете принять ее, но, видите ли…
– А теперь так же коротко и внятно сообщите, кто эта дама и по какому поводу…
– Графиня де Ляфер. Насколько я понял, вы с ней знакомы.
– Матерь божья! Графиня де Ляфер? Откуда она здесь?! Вы ничего не напутали?
– Если уж совсем коротко, – отомстил ему слуга, – то не напутал.
«Впредь я буду требовать, чтобы с докладом ко мне являлся только тот, молчаливый и вежливый», – твердо решил Гяур.
– Она представилась именно так, как я сказал вам: «графиня де Ляфер».
– Тогда просите ее, просите. Иначе она исчезнет. Эта женщина обладает удивительной способностью исчезать. На ваших глазах, среди бела дня. Безо всякой там черной или белой магии.
– Просить прямо сейчас? Но вы еще бреетесь, мсье.
– Я сказал: просите. Иначе в спешке мне придется срезать полщеки. Ну, приглашайте же ее, – уже заговорщицки попросил полковник.
– Видите ли, – сочувственно развел руками слуга, – есть одно обстоятельство.
Гяур замер с бритвой наперевес, словно пытался отбить ею удар сабли.
– Какое еще обстоятельство, Жак, Пьер, Симон, или как вас там?
– Именно так, господин полковник, Симон. Пьером зовут того, другого, старого слугу.
– Да к черту ваши объяснения!
– Тогда должен сообщить вам, – он оглянулся на дверь и прикрыл ее за собой, – что графиня прибыла не одна.
– Со своим слугой, с татарином? Клянусь пером на шляпе гасконца, что это не в счет.
– Я в жизни своей не видел татар. Но знаю, что она прибыла с французом. И, насколько я понял, чистокровным.
– Она сменила слугу? Странно.
– Относительно слуги – не знаю. Но супруга – точно сменила.
– Хотите сказать, что графиня прибыла сюда с супругом?! Бред, – улыбнулся Гяур, снова принимаясь за бритье. – Никакого супруга у нее не было и нет.
– Вчера не было, сегодня появился. Такой женщине, как эта, найти супруга несложно.
Князь сделал последние движения бритвой и вытер лицо салфеткой.
– Она незамужняя, монсиньор, Пьер, Жак или как вас там. – Он опять успел забыть его имя. – Для этой красавицы брак противоестественен.
– Меня зовут Симон, если позволите, – и на сей раз не упустил своего случая слуга.
– Одно из двух: или эта мадам незамужняя, или же она – не графиня де Ляфер.
– Посылая меня к вам, хозяйка предупредила: графиня с супругом. По крайней мере, они оба представились ей как супруги. И замечу: господин явно не в том возрасте, чтобы, разъезжая с молоденькой графиней, выдаватъ себя за ее мужа. Ему куда проще было бы выдавать себя за отца или богатого дядю. Очевидно, в некоторых случаях он так и поступает.
35
Возвращаясь после суда над Корецким к себе домой, Сирко обратил внимание, что за ним следуют двое вооруженных всадников. Пока что они держались на почтительном расстоянии от ехавшего чуть позади сотника Гурана, но все же полковник довольно быстро определил, что это не случайные попутчики, а люди, почему-то решившие сопровождать его.
– Урбач, – позвал он сотника, ехавшего впереди, – выясни, что это за войско и по какому поводу эскорт.
– Что тут выяснять? Нас сопровождают рыцари из монашеского ордена, – спокойно ответил тот, попридержав коня. – Я давно говорил, что вам не следует ездить по городу, имея всего двух телохранителей. Принца де Конде сопровождает до полуэскадрона.
– Погоди, при чем здесь принц де Конде? Лучше объясни мне, что это за монахи? И почему ты до сих пор молчал о них?
Теперь уже все трое посмотрели на вооруженных всадников, почему-то напросившихся к ним в провожатые. Однако такое внимание рыцарей-монахов смутило. Они остановились в том конце квартала и терпеливо ждали, когда можно будет ехать дальше.
Ознакомительная версия.
