Взгляд адмирала смягчился.
— Вы убеждаете меня в своих добрых намерениях. Они даже лучше, чем мы заслуживаем. Но все это невозможно. Правда любой ценой должна стать известна всем.
— Но для христианского мира цена может быть слишком велика. Вы намерены и дальше думать лишь о своей гордыне?
— Я полагаю, тут речь о моей чести.
— Тогда посмотрите на все по-другому. Когда в Порт-Махоне я «сломал» Меч Ислама, я тем самым исправил две свои ошибки. В отношении христианского мира и в отношении вас при Джербе. Но поскольку по положению я все же капитан, служащий под вашим началом, и командовал неаполитанской эскадрой, частью императорского флота, адмиралом которого являетесь вы, то и вся ответственность за результаты лежит на вас. Это точка зрения императора. Неужели это не очевидно?
— Скорее обманчиво, чем очевидно.
— Но, клянусь Господом, — вскричал Джанеттино, — никто не отважится утверждать нечто другое, если этого не захочет Просперо! Адмирал повернулся к племяннику.
— Адвокат в моем собственном доме!
— Два адвоката! — подал голос Филиппино. — Потому что я присоединяюсь к Джанеттино, если Просперо сейчас не водит нас за нос.
— Вы можете мне верить, Джанна тому порукой. Поскольку мы собираемся в какой-то степени породниться, синьор, не лучше ли нам объединить силы? И если уж вы сможете заставить себя заключить со мной мир, не превратится ли все это в семейное дело?
Адмирал отошел к краю террасы. Он стоял там, оглядывая сказочные сады, которые вкупе с домом были символом его честно заслуженной славы. И этот символ вполне мог исчезнуть как мыльный пузырь, если он не примет сейчас протянутую ему руку дружбы.
Все молча ждали, глядя на него. Наконец терпение Джанеттино лопнуло.
— Синьор, дядюшка, все просто, чего вам мудрить?
— Просто? — проворчал адмирал.
— Как Просперо уже сказал нам, Хейр-эд-Дин в Константинополе уже начал оттачивать новый клинок для ислама. Ваш святой долг сохранить себя, чтобы отвести эту грядущую угрозу.
— В противном случае, — горячо напомнил ему Филиппино, — все мы окажемся в проигрыше.
— Вы уверены?
Определенно, дядя просто насмехался над ними обоими, наблюдая, как личная выгода заставляет их забыть о вражде и злости. Он медленно вернулся к камину.
— Слава Порт-Махона целиком ваша, Просперо.
— Как и позор Джербы, синьор, — быстро ответил Просперо. — Обманывая вас в одном, я должен возместить ущерб в другом. Я полностью согласен с Филиппино. Ваш уход не принесет выгоды никому. И имейте в виду, что разглашение правды вредит не только вам, но и мне. Судьба у нас с вами общая — вместе взлетать, вместе и падать. Вы видите, синьор, мы обязаны согласиться с мнением императора и помнить, что этим окажем ему самую лучшую услугу.
Адмирал задумчиво поглаживал свою длинную и густую бороду. Глаза его увлажнились. Лицо омрачилось. У него просто не было другого выхода.
Наконец он вздохнул и поднял голову.
— Поверите ли вы мне, Просперо, если я скажу, что всегда верил вам? Даже после сдачи Генуи французам?
— Я поверил в это еще как мы вместе отплыли в Шершел.
— Ах! Шершел! — адмирал стал еще мрачнее. — Я думаю, вы и за это должны грешить на меня. Я действовал против своей воли. У меня не было выбора. Если все вернуть, я бы поступил так же или пошел бы против собственной совести.
— Это я тоже понимаю. Я был обижен не из-за того, что случилось при Шершеле, а из-за последующих событий. Но вы, синьор, в этом не виноваты, как мне теперь известно.
— Что такое? — удивленно спросил адмирал.
Племянники его виновато притихли. Но Просперо пожал плечами.
— Разве это имеет значение? В нашей затянувшейся дуэли с обеих сторон было нанесено столько ударов, о которых мы судили ошибочно!
— Важно то, что мечи наконец вложены в ножны. Просперо шагнул вперед.
— Я это уже сделал, синьор, — сказал он и протянул руку. Могучая ладонь адмирала накрыла ее и на мгновение стиснула. Дориа пристально посмотрел в ясные глаза Просперо. Затем он повернулся к столу мавританской работы и взял с него маленький пылающий рубинами крестик.
— Тогда я почту за честь наградить вас от лица моего повелителя императора орденом Святого Януша Компастеллы, — тут он на миг замялся.
— Нет, нет, — сказал он наконец, — такое нельзя делать тайно. Награждать надо прилюдно.
— Ну конечно, — согласился Просперо. — И публика уже ждет.
— Кто же это?
— Джанна с вашей супругой, которая так жаждет наконец услышать о долгожданном мире. И если вы пошлете за дамами и разрешите войти моим друзьям, дель Васто и дону Алваро, у нас соберутся все, кто в эту минуту нам столь желанен.
Андреа Дориа (1466-1560) — генуэзский политический деятель, флотоводец и адмирал
Пою о лигурийских храбрецах, Об их оружье, доблести военной (ит.)
Кондотьер — предводитель наемного военного отряда в Италии XIV-XVI вв.
Речь идет об испанском короле Карлосе I, провозглашенном в 1519 г. императором священной Римской империи под именем Карла V
Суса — порт на восточном побережье Туниса
Балдассаре Кастильоне (1478-1529) — широко образованный гуманист, писатель и дипломат, одна из самых видных фигур итальянского Возрождения
В Западной Европе милицией назывались армейские подразделения с территориальной системой комплектования; в мирное время служба ограничивалась краткосрочными сборами по месту жительства; применялась преимущественно для поддержания общественного порядка
»Возвращаясь из Испании» (фр.)
Когда иудеи Дамаска решили убить проповедовавшего у них в городе Савла, ученики апостола ночью спустили его с городской стены в корзине
Хейр-эд-Дин (Хайруддин), по прозвищу Барбаросса (ум. в 1546), — знаменитый мусульманский пират, захвативший власть в Алжире, впоследствии перешел под покровительство султана и был назначен главнокомандующим турецким флотом
О, ты! (араб.)
Во имя Бога! (араб.)
Молодец! (араб.)
Тоскана — историческая область в Центральной Италии
Камка — старинная шелковая ткань с узорами
