свет здесь.
Хамерут кивнул и поднялся на ноги. Он поднял руки, развернув вверх ладони и в таком положении замер, словно статуя. Птахотеп принял такую же позу у стены напротив.
Эй-Нефер и Аба-Анер наблюдали за этими манипуляциями, раскрыв рты. Но самое удивительное последовало затем. Сешат встала между ними и резко ударила обоих по груди, после чего потолок над комнатой словно растворился и сверху в комнату упал сноп света. Поражённые Эй-Нефер и Аба-Анер подняли головы и тут же были ослеплены яркими лучами, лившимися из неизвестного источника.
Эй-Нефер закрыла глаза и опустила голову вниз, а открыв их, спросила:
– Сешат, откуда столько света?
– Оттуда, – неопределённо сказала Сешат и подняла руку вверх.
– И долго он будет так светить?
– Пока Хамерут с Птахотепом удерживают купол раскрытым, будет.
Эй-Нефер снова посмотрела вверх, но очень осторожно. Стены словно растворялись в потоке света, а потолка в комнате вовсе не было.
– Но тут же не было никакого купола, – недоумённо сказала Эй-Нефер. – Я много раз видела это всё снаружи…
– Ты не теми глазами смотрела, – подмигнула Сешат и вернулась в Шере, а Аба-Анер подошёл к ней и встал рядом.
– Всё-таки я не понимаю… – пробормотала Эй-Нефер и села в углу на ковёр.
Через некоторое время Сешат отошла от Шере и сказала:
– Теперь всё будет хорошо.
Шере лежал на постели два дня. Оба дня Хамерут и Птахотеп, не двигаясь, словно каменные идолы, удерживали распахнутым загадочный невидимый купол. Эй-Нефер выходила наружу и убеждалась, что ничего не изменилась – здание, по-прежнему, увенчивала крыша, покрытая узорами. Но внутри из распахнутого потолка комнату наполнял странный свет: очень яркий, но в то же время не освещавший предметы в комнате, и они не отбрасывали тени. Сешат пояснила ей, что просто этот свет особенный, «из другого бытия». В отличие от Эй-Нефер, Аба-Анер, казалось, понимал, что происходит, или делал вид, что понимает. Иногда Эй-Нефер подходила к Шере. Цвет его лица, сначала серый, постепенно улучшался и спустя два дня стал розовым. Наконец, и сам он открыл глаза.
– Шере… – обрадовалась Эй-Нефер, и он улыбнулся ей в ответ.
Аба-Анер побежал искать Сешат, а Эй-Нефер забралась на постель и уселась рядом с Шере, свесив ноги.
– Ну вот… – радостно сказала она. – Теперь ты поправишься.
– А я и не болен, – сказал Шере и закрыл рукой глаза, пряча их от света. – Откуда это…
В это время вошла Сешат, подошла к Шере, положила руку ему на макушку и замерла, словно прислушиваясь к чему-то. Затем она удовлетворённо кивнула и хлопнула в ладоши. Тела Хамерута и Птахотепа мгновенно обмякли и распластались на полу. Над комнатой снова появился потолок, и свет, который двое суток лился в комнату, прекратился.
– Ой… – сказала Эй-Нефер, посмотрев на тела Птахотепа и Хамерута. – Они умерли?
– Вроде того, – ответила Сешат. – Впрочем, не совсем…
Сешат наклонилась над телами, сняла с пальца перстень с чёрным камнем и надела на палец Птахотепу.
– Хамерута придётся опять везти в пер-джед.
Она оглянулась на Аба-Анера.
– Там мы с тобой встретились при похожих обстоятельствах, – сказала она.
– При похожих обстоятельствах? – отреагировал юноша. – Ты хочешь сказать…
– Да, – кивнула Сешат. – Тогда Хамерут тоже нуждался в сехем…
– А на что же он потратил свою силу в прошлый раз?
– Жрецу всегда есть, на что потратить сехем. И иногда это бывает непредвиденно, – пояснила Сешат. – Насколько я знаю, он был озабочен безопасностью одного молодого харапа…
На лице Сешат появилось озабоченное выражение, она обвела глазами всех в комнате и сказала:
– А нам всё равно в ту сторону. Только вот идти придётся пешком. Бык повезёт Хамерута.
В это время Птахотеп на полу зашевелился.
– До завтра оклемается, – сказала Сешат. – Подождём.
Ночью, когда все уснули, Шере, вполне пришедший в себя и чувствовавший себя довольно бодро, подполз к Птахотепу.
– Послушай, Птахотеп… – начал он, и Птахотеп скосил глаза в его сторону. – Послушай, ты же давно знаешь Уарсу?
Тот кивнул и отвернулся.
– Эй, не отворачивайся, – Шере потянул гиганта за плечо, и тот подчинился. – Скажи-ка, Птахотеп: это правда, что тебя прислал сюда Хасехем?
Птахотеп уставился в потолок и молчал.
– А зачем он тебя прислал? Ты с кем-то должен был здесь встретиться?
Птахотеп молчал.
– Ты же знаешь что-то важное. Скажи, тебя за это наказали?
– Я выполнил волю богов, – ответил Птахотеп, – и был за это наказан богами.
И как Шере ни старался, больше Птахотеп не произнёс ни слова.
Утром следующего днявся компания, состоящая из Сешат, Аба-Анера, Эй-Нефер, Шере, Птахотепа и Хамерута отправилась в путь. Теперь им предстояло пересекать Хапи по течению, поэтому переправлялись они всего в шести тысячах шагов от Унута, и быстрая лодка донесла их до лодочной переправы на другом берегу так быстро, что солнечная ладья за это время почти не сдвинулась с места. В полдень они высадились на правом берегу реки и прошли мимо уже знакомых перевозчиков, которые, едва завидев огромного быка, вскочили на ноги и провожали путников, низко склонившись в поклоне.
Проходя мимо, Сешат весело подмигнула лодочникам, которые украдкой поглядывали на неё исподлобья. Увидев, что госпожа в хорошем настроении, они расслабились и, улыбаясь ей в ответ, даже пытались шутить, впрочем, получалось это у них довольно неуклюже.
– Ну как твоя мужская сила? – спросила Сешат, остановившись возле молодого перевозчика, которому она выдала снадобье для всех.
Он с готовностью поднял голову.
– Вернулась, госпожа. Вернулась в тот самый день, как ты обещала.
Аба-Анер вспомнил историю их знакомства и засмеялся. Перевозчик обиженно взглянул на него.
– Мы же не знали, что госпожа служит богине…
– А если не служит, то, значит, можно женщину тащить в свои закутки? – спросил Аба-Анер.
– Ну это же другое дело, – закивал перевозчик. – Обычная-то девка только рада…
Сешат нахмурилась. Перевозчик что-то увидел в её глазах и замолчал.
К вечеру они приехали в Хебену. Шере и боялся, и надеялся, что они отправятся ночевать в усадьбу Пашеду, где он сможет увидеться с красавицей Херду-Анх. Но усадьба осталась в стороне, и Шере только переглянулся с Эй-Нефер. Вскоре они оказались на постоялом дворе Мерита, где Аба-Анер останавливался в прошлый раз.
– Нам нужна одна большая комната на всех, – на ходу бросила Сешат, зайдя внутрь.
И пошла следом за Меритом в западное крыло дома. Постояльцы провожали всю процессию любопытными взглядами. Позади всех плёлся Птахотеп, тащивший на спине бездыханного Хамерута, вид которого озадачил очевидцев, и они недовольно забубнили между собой.
– Мертвеца, что ли, тащит?
– Или он так напился пивом?
– Здорово набрался…
Комната, куда Мерит привёл Сешат и её свиту, была довольно большая, к тому же имела выход на второй этаж, куда мгновенно забрались по приставной лестнице Эй-Нефер и Шере. Шере расположился там у самого края, как любил это делать дома, когда подслушивал вечернюю болтовню соседей.
– Джехути дал мне кое-что для отца, – сказал Шере, обращаясь к Эй-Нефер.
За те дни, в течение которых они не виделись, она, казалось, ещё повзрослела.
