из пластиковой бутылки и покосился на немногословного попутчика. За шесть часов в дороге тот произнес не больше двух-трех коротких фраз: «подъезжаем к блок-посту, держись уверенно», «проехали Хмельницкий», «скоро Винница». Еще на выезде из Львова Берг, желая наладить контакт с навязанным попутчиком, поинтересовался:
— Как к вам обращаться?
— Саид.
— Саид? — поднял брови Берг.
Ничего восточного в лице водителя не было.
— Это мой позывной, еще со службы.
Вопросы Берг задавал по-немецки, но сразу обратил внимание, что Саид понимает его с трудом. Не лучше у Саида обстояло дело с английским языком. Берг попробовал перейти на русский язык — весьма осторожно, будучи наслышан о патологической неприязни западных украинцев ко всему русскому. Однако, против его ожиданий, Саид не проявил неприятия и с видимым облегчением перешел на «язык оккупантов».
Чтобы не молчать, Берг снова попробовал затеять разговор:
— Этот старый Хоффман… Он тебе платит?
Саид набычился и отрицательно помотал чубатой головой:
— Это я ему по гроб жизни платить должен…
— А кто он тебе вообще? Родственник?
— Не-е, он мне как, — Саид подумал. — Он мне, мыслю я, настоящий, богом данный ангел-хранитель. Серьезно, как-то так получилось.
Он сурово покосился на Берга, который, не удержавшись при упоминании ангела, некстати улыбнулся.
— Да, так и получается — я недавно понял! Раньше мы в одном дворе, сусідами були. Мальчишкой сопливым я у деда Хоффмана от отчима прятался: тот меня смертным боем лупил, по пятницам. Из коллектора меня в девять лет дед вытянул, когда рабочие отказались в трубу лезть. Сам чуть не подох, да и я уже дышать перестал. Вытянул, откачал, от дерьма отмыл. Из школы потом меня поперли за кастет, которым я директорского сынка приложил, опять же — Хоффман отстоял! Когда я в Айдар» [145] записался и первыми татушками деду похвалился — он не одобрил. Я ему: дида, да мы на Донбассе вроде как полицейские! А он мне: я ваших командиров знаю, скоро людей вбивати почнете. И как в воду глядел!
Помолчали.
— Він і матінку мою ховав, поки я сепаратистів тиснув [146], — вздохнул Саид. — И в госпитале меня нашел после боя под Киевом — аккурат 28 февраля. Я там с контузией лежал. Дед Хоффман заплатил кому надо и меня забрал, белый билет оформил. Сказал мне: сынку, это не твоя война!
Берг опять не удержался:
— Ну, с Хоффманом все понятно, он немец, нынешняя война и вправду не его. А почему не твоя-то? Ты ж украинец!
— Ты хоть и германец, а не понимаешь! — рявкнул собеседник. — С русаками биться ни один европеец не смогёт! Кишка у вас тонка! А нам убивать друг друга невместно, потому как мы с ними одной крови!
Глаза Саида налились кровью, сильные пальцы стиснули руль, И Берг предпочел прекратить опасную дискуссию.
Мускулистые руки в синих разводах татуировок уверенно лежали на руле, глаза были полуприкрыты. Машину Саид вел профессионально, стрелка спидометра застыла на отметке сто десять километров. Тормозами он почти не пользовался, и когда шел на обгон, Берг невольно морщился и даже закрывал глаза: привыкнув к размеренной езде по дорогам Японии, он не терпел лихачества, а этот Саид вел себя на шоссе так, будто кроме него на дороге никого не было.
Между тем, движение на шоссе было оживленным. На запад сплошным потоком шли нагруженные узлами легковые машины с беженцами из восточных районов Украины. На блок-постах беженцев не останавливали, зато тех, кто пытался проехать во встречном направлении тормозили. У них дотошно проверяли документы, обыскивали салоны машин. Наклейки на микроавтобусе Берга свою роль сыграли замечательно: разглядев на кузове знак принадлежности к американской разведке, патрули на блок-постах только что честь не отдавали, и чаще всего до проверки документов дело вообще не доходило. Несколько раз, впрочем, Бергу пришлось предъявить удостоверение офицера Department of Homeland Security — проверяющие подобострастно и виновато улыбались, извинялись за беспокойство и желали доброго пути.
Сверившись с картой, Берг предложил:
— Может, от Винницы на Житомир повернем? А там и до границы с Беларусью недалеко…
— Ти що, з глузду з'їхав [147]? — Саид смерил Берга удивленным взглядом. — Радио не слухаешь? Телевизор не дивишся? Под Киевом бои идут!
— Житомир — еще не Киев, — вяло возразил Берг. — Телевизор мне как-то недосуг смотреть было в последнее время, да и что толку? Местного наречия я все равно не понимаю. Да и официальной пропаганде не слишком доверяю…
— Це правильно! — подтвердил Саид. — Брешут телевизоры! Но насчет боев вокруг Киева — то правда! Я ведь и сам только неделю. Еле ноги унес! Отвоевался, спасибо деду!
Берг недоверчиво покосился на украинца. Его реплика разбудила уснувшие было подозрения насчет лояльности своего водителя и охранника. В стране идет мобилизация, власти отлавливают призывников на улицах и в церквях. На комиссованного по здоровью этакий здоровяк не похож. Неужели и вправду неказистый дедок его от фронта откупил? Странно это, очень странно! Майкл открыл было рот, чтобы поинтересоваться деталями этого «отвоевался» — но тут же передумал. Дьявол этих украинцев-западников знает! Да и не украинцы они, если толком разобраться: Львов до начала прошлого века долгое время числился в составе Австро-Венгрии. Соответственно, у здешнего народа и менталитет другой, и религия особенная, и отношение к прочим «землякам» своеобразное…
За окном промелькнул и умчался назад дорожный указатель: «Летiн». Вдали, по обе стороны шоссе замаячили ряды чистеньких ухоженных домов. Берг вздохнул: в таком крупном поселке да без блок-поста? Непременно будет очередная проверка!
Саид тоже не сомневался насчет проверки, и, высматривая блок-пост, немного сбросил скорость. И тут мобильный телефон в его куртке военного образца громко зажужжал. Он выудил телефон, мельком глянул на экран и тут же выругался и резко затормозил:
— Трясця твоей матерi!
Берг, потирая ушибленный лоб, поинтересовался:
— Что-то случилось?
— Потвора случилась! От лайно собаче [148]!
— Так что случилось-то? Хоффман тревогу поднял?
— Щось сталося… Це сигнал старого Хоффмана, на крайній випадок. Значить, дзвонити вже не може [149]… Вылазь, камрад, из машины, сдирай с кузова американскую ленту!
Саид выскочил из машины, отодрав пластины госномеров, принялся торопливо прикручивать сменные.
Зацепив ногтем край ленты, Берг все же помедлил:
— Не рано ли от такой надежной маскировки избавляться, Саид? «Голую» машину точно остановят, придираться начнут!
— Сымай, говорю! — пропыхтел Саид, прилаживая к бамперу новые номера. — Дед Хоффман даром не запаникует. Его в оборот взяли, не иначе — потому и звонить не смог! У тебя оружие имеется, камрад?
— Нет, конечно! — затряс головой Берг. — Я оружия и в руках никогда не держал…
— Це погано, камрад. А документы, кроме американских, имеются?
— Есть немецкий паспорт. Но к нему могут придраться…
— Тогда
