сехем, точно говорю. Чтобы дальше бродить по миру.
– Получается, что он умер, но остался в мире живых? – задумчиво сказала Эй-Нефер.
– Или где-то между мирами, проявляясь и там и тут. Я там своего итефа встретил. Он тоже сейчас ни живой, ни мёртвый. Сидит под сикомором, ждёт…
Тем временем они дошли до улицы, где находился их постоялый двор, Эй-Нефер свернула к нему, а Шере скривился.
– Эй-Нефер, – сказал он. – Ну пошли сходим к Херду-Анх. Хоть попрощаться. Заодно спросим, она это была ночью или нет, – Шере пустил в ход аргумент, который мог заинтересовать Эй-Нефер.
– Я боюсь, – сказала Эй-Нефер. – Там Пашеду, он опять нас поймает.
– Пойдёмте вместе, – раздался голос позади, и дети оглянулись.
Это была Сешат.
– Думаю, куда они убежали с утра… – сказала она.
Глаза её странно блестели, а взгляд был направлен куда-то сквозь детей, словно в пространство за ними.
– А мы ходили на реку, – сказала Эй-Нефер. – Там такое…
– Такое… – повторила за ней Сешат и, сделав несколько шагов, пошатнулась.
– Что с тобой, Сешат? – вскрикнула Эй-Нефер, а Шере подошёл к ней вплотную и шумно вдохнул носом воздух.
– Она опилась пива, – сказал он. – Она пьяная.
– Ишь ты… какой сообразительный… – сказала Сешат. – Ну да, я глотнула немного перед завтраком.
– Перед завтраком? – хором изумились Эй-Нефер с Шере.
– Так рано для завтрака же… – сказал Шере. – Спят все, наверное.
– Но будет же он, – заплетающимся языком пробормотала Сешат. – Вот я перед ним…
Шере и Эй-Нефер переглянулись. Не было и речи о том, чтобы идти с ней куда-то, кроме как на постоялый двор. Да и туда ей было бы дойти непросто. Они взяли её под руки и медленно повели по улице.
– Ну что вы, – сказала Сешат, лениво освобождая руки. – Я и сама дойду вполне.
И упала прямо на широкую каменистую тропу, по которой они шли, подняв облако пыли, которая, осев, покрыла её зелёную накидку жёлто-серым налётом.
Кое-как Шере с Эй-Нефер подняли её с земли и дотащили до находящегося в ста шагах постоялого двора, где им помог всполошившийся Мерит.
– Ну вот… снова она… – пробормотал он, взял вялое тело Сешат на руки и понёс мимо быка. Бык, завидев хозяйку, дёрнулся и переломил толстую жердь, к которой был привязан возле просторных яслей.
– Иди, иди… – махнул рукой в его сторону Мерит.
– Почему он сказал «снова»? – тихо спросила Эй-Нефер у Шере, а тот сначала промолчал, а затем обратился к Мериту:
– Почтенный Мерит, почему вы сказали «снова она»? – а Эй-Нефер протестующе махала руками, призывая замолчать.
Мерит занёс осоловевшую Сешат в боковую комнату и аккуратно уложил на подушки вдоль стены. Затем он вышел и посмотрел на Шере:
– Я не знаю, что делает Сешат в другое время… она у меня гостит пару раз в году. Но каждый год аккурат в это время она напивается так, что её ноги не держат. И всегда по ночам.
Затем он помолчал немного и добавил:
– Правда трезвеет быстро и сразу уезжает. Вот увидите – ещё до полудня вы уже будете далеко отсюда.
Мерит оказался прав. Едва открыв глаза, Аба-Анер увидел перед собой Сешат, которая строго смотрела на него:
– Пора вставать, молодой харап Аба-Анер. В дорогу!
Эй-Нефер и Шере ничего не сказали Аба-Анеру. Мальчик только шепнул:
– Эх, Херду-Анх так и не навестили…
– Херду-Анх? – удивилась Сешат, услышав эти слова. – А к чему она тебе?
И посмотрев на Шере так, словно впервые видит его, рассмеялась:
– Баа! Малыш, да не влюблён ли ты в неё?
Лицо Шере сделалось пунцовым.
– У неё есть муж, Шере, – продолжила Сешат. – Хотя… – она словно задумалась. – Может быть уже и нет.
И зашумела, забегала по комнате:
– Так, встаём, завтракаем и уходим!
41. Мер-Нефер. Разлив. Джехути
К полудню они дошли до херет-нечера, где впервые встретились Сешат и Аба-Анер, а Шере и Эй-Нефер попали в руки Пашеду. Здесь Птахотеп взвалил Хамерута на спину и понёс в пер-джед. Остальным Сешат приказала оставаться снаружи, а сама вслед за Птахотепом зашла внутрь и довольно долго там оставалась.
Всё это время Аба-Анер рассказывал о том, как он лечил Сафа, а Хабау строил козни, как он с помощью специального настоя отправил Сафа в промежуточное между мирами живых и мёртвых состояние, чтобы тот не умер от опасной болезни и как, наконец, отправившись за советом друга своего отца в Хебену, он…
– Здесь, на этом самом месте, я её и повстречал, – в глазах его вспыхнул юношеский восторг.
– Сешат? – одновременно спросили Шере и Эй-Нефер.
Харап утвердительно кивнул.
– Она как раз и занималась Хамерутом, только я тогда этого не знал.
– А ты в неё влюбился, что ли? – бесхитростно спросил Шере.
Аба-Анер покраснел. Он был всего лет на восемь старше мальчика и всё ещё смущался, когда ему задавали столь прямые вопросы.
– Ну ладно, не говори, – разрешил Шере. – И так всё видно. Скажи-ка, Аба-Анер, а она кто вообще? Она колдунья?
Юноша снова смешался. Он сам об этом не раз задумывался. На память приходили не только манипуляции с Хамерутом, но и происшествие с перевозчиками, которые, будучи крепкими мужчинами, не смогли справиться с тонкой и изящной девушкой, которую выбрали своей жертвой.
– Она… она добрая и сильная, – смущённо выдавил он из себя и, не выдержав нахлынувших чувств, отвернулся, пряча выступившие слёзы.
– Там, где я была метехнет, она вела себя как воин, – вспомнила Эй-Нефер. – Откуда-то в ней всегда много сил и смелости.
– А где она живёт? – спросил Шере.
– Её дом в Иун-Та-Нечерт, – ответила Эй-Нефер. – Но она там не живёт, зачем-то она постоянно путешествует по берегам Хапи.
– Аба-Анер, а она точно сможет вылечить моего итефа?– спросил Шере.
– Конечно, – без малейшего сомнения заявил Аба-Анер. – Дядя Снуанх сказал, что она – самый искусный сехедж1, которого он знает.
– Значит, всё-таки сехедж, – сказал Шере, и в голосе его послышалось разочарование.
Эй-Нефер это удивило:
– Ну и хорошо, что сехедж, – сказала она. – Значит, вылечит.
Шере кивнул головой и промолчал.
Некоторое время они сидели молча, а затем Шере сказал, что хочет погулять по окрестностям. Эй-Нефер, которая всё время волновалась за своего младшего товарища, собралась было идти с ним, но в это самое время из пер-джеда вышла Сешат. Следом за ней плёлся безвольный, как обычно, Птахотеп.
– Сешат, скажи, почему он всегда такой? – спросил Шере. – Он даже не человека не похож.
Сешат внимательно посмотрела на Шере, как бы раздумывая, что ему ответить.
– Он вообще-то и не совсем человек. Боги забрали у него Ба, Шу и Ка. А без них человек —просто оболочка, которая во всём подчиняется своему хозяину. Даже собака имеет больше человеческого, чем он.
– И что же, он обречён оставаться таким всю жизнь?
– Если боги вернут ему отнятое, то он снова станет человеком. А пока он даже не животное. Просто инструмент. Как соха или шадуф.Способный действовать, но несамостоятельно.
– Это ему так за убийство?
Сешат удивлённо посмотрела на него и подтвердила:
– Да, за убийство, – она внимательно вгляделась
