народных созиданий. Тем сильнее хотелось мне познакомиться с жителями глиняных лачуг, увидеть людей, чья трудная и горестная жизнь столько веков была невыносимой. Я хотел узнать, как отразились на их судьбах великие преобразования, совершаемые народом. Но каждый раз я повергал в смущение моего друга и переводчика Ли Миншэна, когда обращался к нему с просьбой сводить меня к обитателям этих трущоб. Наконец, после предупреждений о том, что в трущобах живут всякие люди, среди которых еще не проведена глубокая воспитательная работа, и некоторые из них не имеют определенных занятий и могут найтись такие, которые нарушат традиции гостеприимства, – после этих долгих предупреждений мы все-таки переступили порог первой попавшейся на нашем пути глиняной фанзы на окраине города.
Высокий, худой человек с бритой головой и глубоко запавшими глазами поднялся с кана нам навстречу. Выслушав Ли Миншэна, он движением руки предложил мне сесть на низенькую скамейку, где стоял огромный глиняный горшок, в котором, видимо, давно уже мокла кожа какого-то животного.
– Имя этого человека Тай Лю, – сказал Ли Миншэн. – Он говорит, что служил в гоминдановских войсках и воевал против коммунистов. Он просит передать вам, что если, узнав об этом, мы решим уйти, он все равно будет считать себя счастливым, потому что его дом посетил почтенный советский гость.
Несмотря на явное желание Ли Миншэна не злоупотреблять гостеприимством хозяина, я решительно уселся на скамейку и раскрыл пачку «Казбека». Но хозяин фанзы не притронулся к папиросам.
– Тай Лю просит извинения за то, что он сказал о себе не вполне точно, – сказал Ли Миншэн. – Он просит сказать, что он был не солдатом, а бандитом.
Теперь уже я встревоженно и вопросительно посмотрел на Тай Лю и вдруг увидел, как его костлявое лицо расплывается в довольную улыбку.
– Но почему он улыбается, когда говорит, что был бандитом? – спросил я с негодованием.
Но Ли Миншэн, как и всякий настоящий переводчик, умел забывать о себе и перевоплощаться в того человека, которого переводил, и он ответил мне:
– Гоминдановские солдаты были бандитами, говорит Тай Лю, поэтому он считает, что он был не солдатом, а бандитом. А улыбается он потому, что, по его мнению, когда человек говорит правду, ему от этого становится приятно, а когда человеку приятно, он должен улыбаться.
После нескольких минут оживленного разговора с Тай Лю переводчик вынул блокнот и что-то быстро записал в него.
– Тай Лю спрашивал меня, не слышал ли я что-нибудь о человеке по фамилии Ин Чао. Когда Тай Лю был гоминдановским солдатом, он некоторое время охранял тюрьму, где был заключен коммунист Ин Чао. Ин Чао каждый день подвергали пыткам. Но когда он приходил в сознание, он беседовал с Тай Лю. Тай Лю говорит, что если бы этого человека сторожила собака, то и собака, находясь подле такого хорошего человека, не смогла бы больше бросаться на людей. За несколько дней до казни Ин Чао подвешивали за ноги и офицер Тянь Хуа подставлял ему под голову жаровню с углем. У него лопнули и вытекли глаза.
Тай Лю говорит, что он участвовал в расстреле Ин Чао, и, хотя выстрелил мимо, считает, что кровь этого человека лежит на его сердце. И если бы он нашел мать, жену или родственников Ин Чао, он пошел бы к ним в услужение до конца жизни.
– Что же он делал после казни Ин Чао?
– Говорит, что ничего не делал. Но во время сражений с красными он не стрелял из винтовки, боясь попасть пулей в такого же человека, как Ин Чао.
Однажды после боя офицер проверял патроны и за то, что Тай Лю не израсходовал ни одного патрона, его наказали палками. С него сняли обмундирование, ботинки и бросили голым на дороге, а рота ушла дальше – в поход.
Так поступали не только с провинившимися, но и с теми солдатами, которые получали ранения в бою. Если раненый не мог следовать за частью, у него отбирали оружие, обмундирование и оставляли на дороге. А вместо раненых и убитых в армию забирали встречных крестьян.
Ротой, где служил Тай Лю, командовал сын помещика Тянь Хуа. Он купил себе офицерское звание за двести долларов у полковника Янь Фу, который тоже ничего не понимал в военном деле, а приобрел чин, уступив генералу свою жену. В дивизии было два американских офицера-инструктора. Во время походов их носили в паланкинах шестнадцать самых сильных солдат. Когда дивизия стояла в Ханькоу, американский офицер предложил казнить пленных электричеством. Но рабочие электростанции испортили машины, и пленных стали снова убивать по-старому.
Когда Тай Лю очнулся после наказания палками, он постарался подальше уползти, боясь, чтобы его не нашли крестьяне села, где стояла рота, так как гоминдановцы совершали там большие бесчинства. Пока не зажили раны, он жил в пещере и питался корнями растений. Выздоровев, он пришел к помещику, и тот взял его, как бывшего солдата, к себе в телохранители. У помещика было десять телохранителей, и он заставлял их совершать нападения на соседние деревни, а все награбленное отбирал себе. Но крестьяне организовали партизанский отряд и сами напали на помещичью усадьбу. Помещика судили и казнили. А Тай Лю народ отпустил живым, заставив произнести клятву никогда не брать в руки оружие.
Тай Лю скитался по стране больше трех лет, бездомный и одичавший. Он нанимался работать в шахтах, где добывались драгоценные камни. Для того чтобы шахтеры не могли украсть добычу, их держали в шахтах безвыходно по нескольку месяцев. А когда, наконец, выпускали на поверхность, надсмотрщики заставляли принять сильно действующие рвотные и слабительные средства, чтобы проверить, не проглотил ли кто-нибудь из шахтеров найденного драгоценного камня.
Покинув шахты, Тай Лю вместе с одним стариком из Тибета промышлял в горах охотой на змей.
Змеиный яд они сбывали деревенским лекарям. Но лекари требовали, чтобы змеи в их присутствии отдавали яд. Приходилось носить змей в полых бамбуковых палках за несколько сот ли, а потом тащить их обратно, так как старику его религия запрещала убивать пресмыкающихся. И когда однажды Тай Лю во время охоты убил ужалившую его ушастую кобру, старик оставил Тай Лю одного, предав страшным проклятьям. Тай Лю разрезал ранку на месте укуса и обложил ее змеиным мясом. Поэтому он выжил после укуса кобры.
Спустившись в долину, он продал аптекарю редчайших земляных гусениц, на теле которых растет лекарственный грибок. Купив две плоские корзины и коромысло, Тай Лю стал собирателем нечистот, которые он продавал огородникам для удобрения полей.
Во время отступления чанкайшистских
