— Если тебе где-нибудь в другом месте не лучше, чем здесь, так я рад, что ты у меня! Идите, друзья! Веселитесь. Я сейчас спущусь следом за вами в долину.
— Ты слышала, — сказал Ринальдо Фьяметте, когда все остальные ушли, — что нас ждет. Если ты остаешься со мной, то тебе уготована моя судьба. Но какой бы она ни была, счастливой ее не назовешь.
— Я не уйду от тебя!
Ринальдо оставил Фьяметту в прибежище, а сам спустился в долину к своим людям. Рекруты принесли присягу, и отряд занялся строевой подготовкой. После чего Ринальдо осмотрел пещеры и приказал сделать дорогу, ведущую к долине, неприступной.
Один из бывших галерных рабов представил атаману образцы своего искусства в изготовлении фальшивых паспортов и печатей. Он так преуспел в этом деле, что его мастерство было воспринято с восхищением. Ринальдо тут же поручил ему изготовление нескольких паспортов, которые были ему нужны.
Он выслал патрули. А сторожевые посты выдвинул дальше от гор и ближе к равнинам.
Главный пост у Мармиллы он доверил Джордано.
Филиппо стоял на посту у Баронии, а по направлению к Мани залег Санардо.
Ринальдо командовал теперь ста шестьюдесятью разбойниками. Его люди растянулись в горах до самой Капры.
Жители Ористаньи почувствовали себя неуютно, под их стенами людей обирали.
Санардо же так осмелел, что потребовал у города контрибуцию в размере четырех тысяч дукатов. Он угрожал поджогом, если ему не уплатят эту сумму в течение двадцати четырех часов.
Епископ воззвал о помощи, горожане вооружились.
Санардо повторил свое требование. Две тысячи дукатов город заплатить согласился, но потребовал за это подписанную Ринальдини расписку. Ринальдо написал: «Если Ринальдини должен сам выдать расписку, то вы платите слишком мало. За две тысячи дукатов выдает расписку только Санардо!»
Этот дерзкий ответ привел жителей Ористаньи в ярость, они схватились за оружие и, поддержанные несколькими солдатами, выступили на Капру.
Санардо двинулся к Мармилле и объединил свои силы с силами Джордано. Лодовико присоединился к ним. Сто молодцов стояли против трехсот горожан и солдат. Епископ благословил в долине у города своих людей и вручил им освященное знамя. Так во всеоружии они начали наступление.
Разбойники окопались и ждали атаки.
Но тут прискакал Ринальдо и тотчас повел их в бой. Он дал сигнал к атаке, сам же поднял глаза к небу и со вздохом произнес:
— А теперь дай мне уйти в мир иной!
Сражение началось и разгорелось не на шутку. Горожане отступили. Однако на помощь к ним подоспела кавалерийская команда. Филиппо отошел назад. Горожане подтянули фланги, двинулись вперед, и теперь уже отступили люди Санардо. Напрасно старался он их собрать, они рассыпались и бежали. Многие полегли на бранном поле.
Ринальдо бился упорно; повсюду его клинок пробивал себе дорогу. Как львы сражались рядом с ним его люди. Многие пали, многие были ранены. Ринальдо не отступал.
Выстрелом из мушкета Ринальдо был ранен, клинок выпал из его руки, истекая кровью, лежал он, окруженный врагами.
К нему пробился Лодовико. За Лодовико следовали Санардо, Филиппо и другие храбрецы, решившие спасти своего атамана или погибнуть. Вокруг раненого завязался яростный бой.
Сражение было кровопролитным. Удары сыпались градом, пули словно дождем поливали сражающихся.
В конце концов горожане отступили. Лодовико с помощью Джордано поднял истекающего кровью Ринальдо, и теперь все бросились сломя голову в горы, в свои убежища, куда горожане за ними не последуют.
Сорок молодцов Ринальдини остались на поле битвы, нескольких взяли в плен и увели в Ористанью, многие в бою пострадали. Но и горожане оплакивали шестьдесят убитых, а большинство вернулись в город израненные.
Ринальдо отнесли в его жилище, где Фьяметта заботилась о нем с превеликим усердием и любовью.
Сражение у Ористаньи привлекло в Кальяри всеобщее внимание. К счастью для побежденных, которые сидели теперь тихо в своих укромных уголках, они имели дело с хвастливым городом, иначе их разгром был бы неминуем. Когда губернатор сделал необходимые приготовления, чтобы выступить против шайки, он получил от граждан Ористаньи сообщение:
«Мы разбили разбойников. Почти ни один не ускользнул от наших метких мечей. Разбойники уничтожены. А Ринальдини в нашей власти. С почтением и приветом!»
Горожане хотели бы действительно иметь в своей власти достославного атамана разбойников и потому дали одному из пленных имя Ринальдини. Тот усмехнулся и позволил называть себя так. Это дало ему многие преимущества. Все горожане бегали к тюрьме, чтоб увидеть обесчещенного разбойника, а кто его увидел, одаривал его. Дамы состязались друг с другом, кто пошлет мнимому герою дня больше вина, пирожных и фруктов. Жители соседних городов и деревень валом валили в Ористанью, чтобы увидеть нарушителя спокойствия в цепях.
Малый, который должен был играть роль Ринальдини, говорил немного, но прикидывался смиренным и охотно беседовал с францисканцами и капуцинами о том, что там, в вышине поднебесной.
Горожане никак не могли решить, как им наилучшим образом воздать по заслугам своему пленному. Меч, колесо и костер казались им недостаточными, его казнь должна была быть чем-то совершенно необычным, что доконало бы этого мнимого Ринальдини. Судьи не могли прийти к единому мнению. Они обратились к наместнику в Кальяри, и тот посоветовал им повесить преступника в цепях, а потом посадить его голову на кол. Но и это горожанам не понравилось. Исполнение приговора отложили и стали опять все продумывать.
Тем временем один из пленных сбежал. От него разбойники узнали, что происходит в Ористанье.
Санардо, человек отважный, отправился в корсиканском национальном костюме, под видом путешественника, в Ористанью. Он попросил отвести его в темницу, поговорил там с мнимым Ринальдини, который его узнал, и сунул ему ланцет. Тот знал, как этим инструментом воспользоваться, он вскрыл себе вены, и однажды утром этого неповешенного нашли мертвым на его койке. Так рухнули все ожидания горожан, и они тихонько похоронили человека, о способе казни которого не могли прийти к согласию. Но чтобы все-таки сообщить потомкам, что им следовало знать, на гроб умершего возложили за счет городских доходов плиту и начертали на ней следующие слова:
Rinaldini, Centurio Latronum,
In Domine obdormivit,
In tumulo habitat,
In pace requiescat. Amen![18]
По этому поводу поднялся великий шум. Наместник приказал убрать плиту. Магистрат не пожелал, чтобы его расходы вылетели в трубу, и накрыл каменную плиту деревянной.
