Ещё когда дракон Авгур был мелкой и вредной ящерицей, он прокрался в жилище Парок, трёх сестёр, что пряли жизни каждого на земле. Чтобы прясть бесконечную холщу судеб, сёстры поочерёдно менялись единственным глазом, который достался им от матери-звёздное небо. Одна возьмёт его, чтобы нить судьбы из хаоса-пряжи на веретено намотать, вторая возьмёт глаз и готовую нитку в холщу проденет, третья осмотрит всю ткань и пообрежет старые нити. Так они работали, сплетая вместе чужие судьбы и всё им было известно.
Раз в сотню лет, когда Паркам нужно было отдохнуть, они заворачивали глаз в холщу и вместе с веретеном прятали в железный ларец, ларец в глубокую яму, и втроём задвигали яму камнем. Спали они всего одну ночь, оставляя судьбы людей на присмотр матери.
Проживший в пещере с Парками незамеченный сотню лет, Авгур проскользнул меж рук слепых сестёр в ларец и съел провидящий глаз. Коварному дракону осталось только дождаться утра, чтобы навсегда сбежать из пещеры.
Не найдя драгоценный материн подарок и неспособные предвидеть будущее, сёстры переругались, виня в потере каждая друг дружку и разворотили всё в пещере, ища. Осознав, что потеряли глаз навсегда, они повинились перед матерью, и та, обозлившись превратила их в смертных слепых старух и велела выбросить холщу в море.
С тех пор судьбы всего на земле превратились в полный бардак, и никто не мог привести мир в равновесие.
Только дракон Авгур всё знал.
Пока он был маленьким, то все его желания были мелочными: зная всё на земле, прежде всего он использовал это чтобы выжить и заполучить всё, что хочешь, питаясь досыта и воруя золото, сколько душе угодно.
Но стоило ему подрасти, он осознал свою вседозволенность и решил получить весь мир: ведь никто не может причинить ему зла, он всё предвидит. Но сколько бы он ни боролся с людьми, монстрами и богами, сколько бы земель ни сжигал и пожирал своих врагов, ни разу он не видел в будущем свою победу, а только поражение за поражением. Сколько бы он ни учился, чужое коварство одолевало его, сколько бы он ни жёг пламени, мать-ночь снова приходила на землю и прогоняла его. Если ему удавалось одолеть бога, рождались новые, вместо старых новые короли и королевы воцарялись на престолах, рыцари и девицы гибли в пасти Авгура, а сам он воцарится так и не смог.
Разрушив полземли и только потерпев очередное поражение, дракон, с обидой на весь мир, сбежал в самую глубокую пещеру, грея брюхо ядром земли.
Он проспал там тысячу лет, но ни разу не изведал покоя: Авгур продолжал видеть будущее своих прошлых врагов и их детей, и как менялась земля за это время.
Видя во сне только это, дракон скоро привык к каждой судьбе, как к родной и привык быть всего частью. Так что, очнувшись ото сна, он вдруг осознал себя одного в тёмной глубокой пещере, и, почувствовав острое невыносимое одиночество, решил немедленно покинуть её.
За тысячу лет разрушенная половина мира восстановилась, обжилась заново, а о драконе все забыли. Появившийся снова Авгур перепугал всех, ведь за тысячу лет он вырос ещё сильнее и своими размерами занимал треть мира. Против него шли армии, новые боги появлялись перед ним и угрожали ему, но он ничего не замечал. С закалённой ядром мира и ставшей неуязвимой для копий и стрел чешуей, он летал над миром и проведывал потомков своих врагов. Видя перед собой только будущее, а не настоящее, он спрашивал у младших богов, как поживают их отцы и матери, не обращая внимания на их ругань.
Из старых врагов осталась лишь мать-ночь, и даже она с трудом вспомнила его. Вспомнив, хоть и ругалась на его проделки, но давно отошла от них, и скоро, общаясь, они стали друзьями.
Миру пришлось смириться с драконом Авгуром, назвав новым богом, а тот кружил в облаках, спускаясь к звавшим его пророкам, и рассказывая просящим, что случится вскоре.
Так дракон Авгур привык к своей новой роли, что и сам поверил в неё, будто всегда так и было. Но мир страдал от неразрешимого хаоса и люди, и монстры часто молили о наступлении порядка. Вот только предсказания дракона, сколько бы верны они ни были, к миру никогда привести не могли.
Пожалев их, мать-ночь рассказала провидцам, где искать холщу, сплетённую из судеб.
Но Авгур, быстро прознав об этом, рассвирепел, немедленно осознав, что с правителями судеб он будет всего лишь глашатаем чужой воли, а то и вовсе не нужным.
Зная, где находится холща, однажды днём, чтобы не узнала мать-ночь, он выжег ту часть океана вместе с артефактом, и когда волны сомкнулись над пустым местом, океан опустился на тысячу шагов.
И больше ничто не могло привести судьбы живых и бессмертных в равновесие, мир от начала до конца остался вечным хаосом, и лишь Авгур это знал.
Прошла ещё тысяча лет и бог-Авгур вырос до половины неба, стало ему тесно с остальными богами и матерью-ночью, и он лёг на землю, опоясав её целиком, а океан омывал его брюхо и лапы, поднявшись к берегам на тысячу и пятьсот шагов. Очень устал дракон Авгур, и мир был ему тесен, поэтому он так и остался лежать, что даже зарос кораллами и землёй, а те поселения, что потеряли свой дом, когда поднялся океан, поселились на нём. Да Авгур и не был против. Он всё чаще спал по нескольку лет, что даже те, кто приходил к нему за предсказаниями, не могли добудиться его.
Но однажды дракон Авгур понял, что больше не видит предсказаний. Перед ним был последний день, а за ним лишь темнота.
"Должно быть, это последний день нашего мира", – решил дракон. Поднял свою огромную, побелевшую от времени голову и объявил об этом на весь свет.
Шум об этом поднялся не мыслимый, да скоро затих в охватившими землю унынии и трауре. Народы, стаи, монстры и боги стали приходить к дракону, чтобы убедится от него – это так. И развалился мир, разбрелись все, кто куда, кто хотел остаться один, кто хотел остаться с семьёй.
Остались с драконом лишь мать-ночь, пришедшая пораньше, чтобы успокоить мир и дать ему уснуть, королева – последняя потомица его давних врагов, и юный рыцарь, навещавший его последние годы – его последние друзья.
За тихой беседой проболтали они друг с другом и крепко попрощались перед вечным сном, заснув все здесь же, подле дракона.
Но мать-ночь разбудило следующее утро, и она, и королева, и рыцарь увидели, что мир продолжается и ничего почти не изменилось.
Лишь почивший дракон Авгур больше не открывал своих
