Ведьма в горошек - Любовь Александровна Хилинская

– Ну что, дорогая, допрыгалась?

Я сидела в кухне собственного отчего дома на деревянном стуле за деревянным же столом и мрачно буравила взглядом стену. На мать-ехидну смотреть не хотелось. А та, оправдывая это мысленное прозвище, словесно издевалась над собственной дочуркой, всячески по ее (моему) поводу проходясь вдоль и поперек с такими эпитетами, от которых у другой добропорядочной ведьмы уши бы не только в трубочку свернулись, а вообще бы отпали.

– Мама! – не выдержала я и сверкнула в ее сторону глазами.

– А ты не мамкай! – она сорвала с плеча полотенце и жахнула им об стол.

Звякнул кофейник, чашка, ложка и мои зубы.

Да, мамуля у меня огонь!

– Это ж надо, родная дочь! И так меня подставила! И ведь была б дитя неразумное, а ведь уже колдунья со стажем! Уже, почитай, лавку собственную имеет, и так мать позорит!

Дальше случилось то, чего я от нее не ожидала. Бухнувшись на отлетевший сам собой стул, маменька уронила голову на сложенные на столе руки и зарыдала. Я в шоке сидела и не знала, как быть. Что обычно в таких случаях делают? Воду дают? По голове гладят? Слова хорошие говорят? С моей маменькой это не прокатит. Может такую порчу наслать, потом заикаться до конца жизни будешь, и еще не факт, что после смерти твой гробик не будет подбрасывать от икоты еще долгое время на потеху магам и страх обычным людям. Мда, ну и дела!

– Мамуля! – неуверенно позвала я, протянув руку к ее голове, но потом отдернув ее обратно.

– Аааа! – рыдания усилились.

– Мамочка, успокойся! – в моем голосе уже слышалась паника.

– Нет, вы посмотрите на нее! – взвилась мать и гневно сверкнула глазами. – Явилась ко мне больная, единственная дочь, кровинушкааааа!

– Ну, может, все и обойдется, – неуверенно начала я.

– Фига с два обойдется! – вскинулась она. – Знаю я такие состояния. Тут одно только поможет – быстрее родить ребенка и желательно дочь!

– Ох ты ж! – я потрясенно смотрела на нее.

– Вот и я о том же! – мама снова зарыдала, уронив голову. – Кому ж такое чучело нужно-то, оооой!

– Ну почему чучело, – с сомнением в голосе начала я, оглядев свое изображение в кофейнике.

Увиденное мне не особо понравилось – нос картошкой, лоб вытянутый, губы, вернее, губищи, огромные, шея тонкая. Но ведь это в кофейнике так! В жизни-то я вполне себе ничего ведьма – маленького роста, но тут уж я не виновата, с густыми черными волосами, которые, правда, вьются сами по себе, но красивыми волнами, а не мелким бесом, с серо-голубыми глазами, вздернутым маленьким носиком с веснушками, аккуратными губами – не красотка, конечно, но и не чучело!

– Да потому что чучело и есть! – припечатала мама.

Перестав рыдать, она, рыжая классическая ведьма со стажем, вскочила со стула и метнулась к печке.

– Сейчас сварю зелье любовное, подсунем его первому же магу, быстренько забеременеешь от него, а там будет видно. Хорошо б, конечно, дочь родить, но если сына, тоже ничего, отдадим его в семью отца. На первое время сойдет, – бормотала она, вынимая с полки склянки с разными составами и мешочки с травами.

– Мама! – я даже привстала от возмущения. Каково, а!

– А ты не мамкай! – взъярилась родительница, зыркнув на меня из-под сведенных вместе бровей. – Нечего было колдовать как сумасшедшая! Ишь ты, колдовка нашлась, изобретательница хренова! Надо было сразу зарубить себе на носу – порядочные ведьмы ничем таким не занимаются. Мы по другой части! По ведьмовской. Это отец твой, прощелыга, маг, а ты нет!

– Мама!

Нет, ну в чем-то она права, конечно. Я ж как лавку открыла, принялась магичить, зелья всякие изобретать, народ валом ко мне повалил. А я и рада стараться – одному от хвори какой зелье, второму от страшноты, третьему, наоборот, от красоты. Ну и любовные, конечно, варила, куда ж без них. И щепотку сил в них вливала для стойкости, не без этого. Только я ведьма честная, мои зелья любовные срок действия имели ограниченный – до утра, чтоб околодовываемый объект имел возможность по-тихому слинять на рассвете, коли таковое желание у него имелось. Вот и наколдовалась на свою голову – резерв магический попер вверх с ужасающей силой, теперь все мои заклинания и зелья силу стали иметь чуть ли не разрушительную. А я ведьма порядочная, мне такое – при этой мысли я всхлипнула – ни к чему. И ведь не послушалась маменьку, она мне говорила, чтоб не зарывалась, а я! Ууу, как же теперь быть? Неужели ж придется рожать от первого встречного? Да еще и мага?

Маменька в это время уже деловито водрузила котелок на огонь, засыпала туда все ингредиенты, помешала своей волшебной ложкой из бузины, и по кухне пополз одуряющий аромат любовного зелья. Вот отродясь такого не пробовала ни на ком! И на себе тоже.

– А может, обойдется еще? – мамин фамильяр, толстый котище рыжего цвета, запрыгнул на стул и уселся там, свесив пушистый хвост почти до самого пола.

– Шшш! – шикнула маменька. – Не говори под руку, собьешь весь настрой!

– А ты не шикай! Ты лучше подумай, где твоя дочь в этом захолустье мага-то толкового найдет? – муркнул он. – Тут же один Тихон, которому триста лет в обед стукнуло, да и тот с трудом помнит, откель дети берутся, – эх, нарывается котик-то.

Хрясь! Полотенце шмякнуло об стол рядом с фамильяром. Тот невозмутимо распушил усы.

– А ты мне не мешай! – взьярилась ведьма.

– А ты меня слушай! – Кот вскочил передними лапами на стол, обмахивая себя хвостом раздраженно. – Фамильяр я тебе или вошь подзаборная? Отправлять отсюда девку надо, пусть берет зелье твое и чешет в столицу, там найдет, кого надо.

– Куда ее отправлять-то, болезную? – Мама с сомнением посмотрела на меня.

Я сидела пришибленной мышью, не вступая в полемику. Уж лучше б к старой ведьме Бурсуле обратилась, ей-богу!

– Куда-куда, в рассадник магов! – Кот со знанием дела вытянул перед собой лапу, выдвинул когти и прошелся по ним взглядом. – В Академию ихнюю магическую.

– Не в ихнюю, а в их! – тоненько пискнула я.

– А я тебе поговорю еще! – Мама, не особо стесняясь, шарахнула меня по спине полотенцем. – Иди отседова, умная нашлась! Вещички собирай, пока мы добрые!

Мне дважды повторять было не нужно. Взметнувшись со стула, я быстренько убежала