Адепт не хуже прочих - Павел Николаевич Корнев

Проще всего обмануть того, кто сам хочет, чтобы его надули, и так или иначе к этому стремится. Вроде бы удивительное желание, но люди вечно жаждут странного или даже попросту невозможного, и потому без куска хлеба балаганные фокусники не останутся никогда. А картёжные шулера и базарное жульё ещё и на маслице заработают.

А всё почему? Да просто ты по жизни фартовый, а сегодня так и вовсе удача прёт!

Ставь деньгу, забирай пятиалтынный! Проиграть медяк не страшно, сорвать банк — легко! Главное, не жмотничай, ведь большой куш на кону! И шустрее монеты из кошеля доставай, шустрее! Не ты один озолотиться собираешься, вот-вот опередят! А не свезло — тоже не беда, отыграешься!

Грош, алтын, пятак, гривенник, целковый… И вот уже человек ставит куда больше, чем у него при себе есть, и рискует тем, чего никак не может позволить себе проиграть. И, разумеется, проигрывает.

Уверен, именно так Луку на крючок и подцепили. Поманили возможностью разом сорвать большой куш и ободрали как липку. В такие долги вогнали, что пришлось у Жилыча под людоедские резы занимать и занимать много. Ну а когда человек тонет и паникует, он начинает тянуть за собой на дно всех, до кого только может дотянуться.

Лука исключением не стал. Попытался выгрести и подставил под удар Рыжулю, меня и весь Гнилой дом. Не потому, что он такой плохой, просто не осталось выбора.

Это я мог понять и принять, но вот то, что Лука удрал и увёз с собой…

Я скрипнул зубами и заставил себя не думать о Рыжуле. Не до того!

Черти драные! Да я и сам взвинтил ставки прямо-таки до небес! Я и сам поставил на кон решительно всё и даже больше! Ва-банк пошёл!

И — выиграл. Вроде бы выиграл.

Сомнения в собственном фарте навалились одномоментно, как-то вдруг. Вот ещё только беспечно поспешал за Гораном Осьмым, шлёпая босыми ступнями по дощатой мостовой Бумажного переулка, и вдруг ровно холодком продрало.

А могу ли я охотнику на воров доверять?

Мысль заставила сбиться с шага, но всё уже — пришли. Можно даже сказать — приплыли!

Только повернули за угол, и кто-то бросился в ноги, кто-то замахнулся дубинкой. Не мне и не на меня — целью внезапного нападения средь бела дня стал Горан Осьмой, который разве что руку вскинуть успел…

Да нет, черти драные! Отторжение! Он прикрылся отторжением!

Приказ отбил дубинку, и ту вырвало из руки прилично одетого мужичка, вот только это не шибко-то охотнику на воров и помогло. Второй лиходей вмиг оказался рядом с ним, нырнул и врезался под колени с такой силой, что разом снёс с ног, а затем ещё и обхватил лодыжки, сковав движения и не позволив вскочить. Обезоруженный мужик такой возможности не упустил, напрыгнул сверху и придавил Горана к мостовой.

Я так и замер с разинутым ртом. На меня — ноль внимания. Кругом — никого.

И что делать? Нет, выбор невелик: бей или беги, но бить или бежать?

Мне охотник на воров не сват и не брат, чтобы собственной шкурой рисковать, вот только без его помощи в приют не попасть. И — стылость! Повеяло пробирающим до самой души холодком, глазом моргнуть не успел, как улочку затянул белёсый туман. Куда ни кинь взгляд, всюду он. И — сгущается!

Убегу ли? Сумею ли вырваться?

Парочка лиходеев прижала Горана к мостовой, а он почему-то оказался неспособен расшвырять нападающих магией и лишь извивался, стремясь спихнуть усевшегося на грудь горожанина. Я подскочил к этому пузатому дядьке, зажал толстую шею в сгибе локтя и резко подался назад. Что-то незримое пребольно шибануло и откинуло прочь, но вцепился я крепко-накрепко и, прежде чем покатиться кубарем, утянул-таки мужика за собой, завалил на спину.

И сразу хлопнуло! Раз и другой!

Обхвативший ноги Горана человек с простреленным темечком уткнулся лицом в мостовую, его подельник словил пулю грудью и разом обмяк.

Готовы!

Из белёсой пелены тумана вырвался приблудный дух — его охотник на воров развеял небрежным взмахом левой руки. Вот только потусторонним веяло всё сильнее, и присутствие стылой неправильности понемногу даже начало сковывать движения. И — силуэт человека! Кто-то стоял у соседнего дома и пытался натравить на нас полчище вечно голодных теней!

Духолов или даже ловец душ!

От Горана присутствие тайнознатца не укрылось, но стрелять в него он не стал, вместо этого шустро вскочил на ноги, вскинул над головой руки и резко их опустил, будто бы рассёк незримым клинком само пространство. Повеяло влажным жаром, и одновременно в голове вспыхнули синие отблески — проявление чужой магии шибануло с такой силой, что едва не уселся обратно на задницу.

— Бежим! — коротко выдохнул охотник на воров. — Живо!

С чистого неба стеной ливанул дождь; горевшие огнём цвета индиго капли начали прошивать приблудных духов и размывать марево стылого тумана, но даже так его вал точно бы успел накрыть нас с головой, не припусти мы наутёк. На первом же перекрёстке свернули за угол и ещё поднажали, но обошлось без погони, а несущийся сломя голову на пару с босяком приличный господин — зрелище из ряда вон, поэтому вскоре Горан перешёл с бега на быстрый шаг.

— Это по вашим делам? — спросил я, худо-бедно отдышавшись.

Горан в ответ выругался:

— Чёртовы зарнисты!

— Кто⁈ — не понял я.

— Наши друзья из секты Кровавой зари! — зло бросил охотник на воров.

— Да какие ещё друзья⁈

— Те самые, которые наведались к Мокрому!

«И не только к нему», — подумал я, нервно поёжился и уточнил:

— И что это за секта?

Горан Осьмой передёрнул плечами.

— Считают, будто в мире развелось слишком много людишек и кто-то из забытых богов со дня на день явится, чтобы пожрать их души, а уцелеть сумеют лишь сильные и готовые дать отпор. Этим фанатикам законы не писаны!

На Заречной стороне сектантов сроду не водилось, я озадаченно хмыкнул и спросил:

— На вас-то они как вышли?

Спросил и сразу сообразил, что всему виной банальная жадность. Заполучив проклятущий фолиант, охотник на воров этим определённо не удовлетворился и стребовал в городской управе награду за голову Мокрого. Срубил сто целковых и — засветился.

С новой силой вернулись