В визгливом голосе негра слышались нотки алчности.
— Нет, теперь нам уже не до того, — серьезно возразил индеец.
— Почему же, Косталь? — разочарованно спросил негр.
— А потому, — продолжал индеец тем же серьезным тоном и даже с оттенком несвойственной ему тревоги, — что я слышу отдаленный гул. А этот гул предвещает приближающееся наводнение. Того и гляди, вода зальет всю эту местность. Нам нужно поскорее убраться отсюда, пока наводнение не захватило нас.
Негр взвизгнул от нового припадка ужаса. Быстро вскочив на ноги, он стал метаться из стороны в сторону, натыкаясь в наступившем полумраке на деревья.
— Господи, Боже мой! Да как же тут побежишь, когда, куда ни сунешься, везде мешают эти проклятые деревья? — голосил он на всю окрестность, потирая ушибленные о деревья места на теле.
Индеец невольно рассмеялся и проговорил:
— Эх ты, младенец! Ну, давай руку, я выведу тебя отсюда на дорогу, а там уж, авось, ты сумеешь пойти и без посторонней помощи.
Через минуту дон Рафаэль, приготовивший на всякий случай свое оружие, увидел выходивших к нему из чащи деревьев тех самых двух людей, которые незадолго перед тем копошились внизу на реке перед костром и которых он, по-видимому, заставил поспешно уйти оттуда.
— Ай-ай-ай, да вот она, сирена-то! — вне себя завизжал снова негр, одною рукою судорожно цепляясь за своего спутника, а другою указывая на смутно обрисовывавшуюся впереди неподвижную фигуру всадника. — Смотри, смотри, Косталь: она сидит на чем-то высоком, вокруг нее сияние, а на голове золотой венец…
Индеец своими орлиными глазами пристально вгляделся в то, на что ему указывал трусливый и наивный негр, и строго оборвал его:
— Ну как тебе не стыдно молоть такую чушь, Клара! Раз сирена живет в воде, то с какой же стати она будет выходить на землю? Это вроде тех камешков, которые, по-твоему, были золотыми… Нет, — понизив голос, продолжал индеец, — это, кажется, тот самый бледнолицый, который швырял в тебя камни, а вовсе не сирена. Он сидит на лошади и курит сигару, от которой и исходит сияние, а на шляпе у него толстый золотой шнур, принятый тобой за венец. По всей вероятности, это испанский офицер… Эй! Кабальеро! — крикнул он по-испански, подходя к всаднику. — Что это вы бродите здесь в такое время?
— Положим, в данную минуту я не брожу, а стою на месте, потому что потерял дорогу и заблудился, — с улыбкою ответил дон Рафаэль. — Кажется, я совершенно неумышленно в чем-то помешал вам? Очень сожалею об этом и прошу извинения. Я хотел просить вас указать мне дорогу и, чтобы привлечь ваше внимание, бросил к вам несколько мелких камешков, которые, во всяком случае, не могли бы принести вам никакого вреда и только разве немного испугали вас. Вот за этот испуг и за то, что я невольно помешал вам, прошу вас принять от меня маленькое вознаграждение.
С этими словами дон Рафаэль достал из кармана и протянул индейцу на ладони два блестящих доллара.
— Благодарю вас, кабальеро, — с достоинством ответил индеец, отклоняя подарок.
Молодой человек с удивлением посмотрел на индейца и, заметив алчный взгляд, брошенный на блестящие монеты негром, также подошедшем в это время к разговаривающим, сказал, протягивая ладонь с монетами негру:
— Ну, в таком случае не возьмет ли ваш товарищ?
Негр с жадностью подхватил монеты и тотчас же сунул их в карман.
— А теперь позвольте узнать, далеко ли отсюда до гасиенды Лас-Пальмас? — снова обратился дон Рафаэль к индейцу, который сразу произвел на него хорошее впечатление тем, с каким достоинством он отказался от подачки, и вообще всем его видом.
— Это зависит от дороги, по которой вы поедете, кабальеро, — ответил индеец.
— Разумеется, я желал бы проехать по самой кратчайшей, — продолжал дон Рафаэль. — Мне надоело плутать здесь.
— Верю, кабальеро, но должен предупредить вас, что кратчайший путь может вам показаться не совсем удобным, — проговорил индеец каким-то загадочным тоном. — Наиболее безопасный путь в Лас-Пальмас ведет вдоль берега вот этой реки; но так как река тут очень извилиста, то и путь по ее берегу длинен. Ближайший же путь к нужной вам гасиенде находится вон там, — прибавил он, указав рукою в противоположную сторону.
В душе индейцу очень хотелось бы сбить с пути человека, который в самый интересный момент на целый месяц, а, может быть, и более, отодвинул осуществление его заветной мечты. Но охотник хорошо понимал, что такая проделка не пройдет ему даром: ведь офицер ехал как раз в ту самую гасиенду, где он, охотник, находился в услужении.
Пока индеец рассказывал, где, по его словам, пролегал кратчайший путь к гасиенде, вдруг донесся взрыв какого-то дикого воя.
— Это еще что такое? — спросил молодой офицер, невольно содрогнувшись.
— Возглас голодного ягуара, ищущего добычу, — хладнокровно объяснил индеец.
— А! Ну, это не так страшно, — с таким же хладнокровием произнес офицер. — Поеду ближайшим путем. Благодарю за помощь.
Дон Рафаэль поудобнее уселся в седле, натянул поводья и, дотронувшись до шляпы, направил своего коня в сторону от реки.
— Позвольте, кабальеро, дать вам еще один добрый совет, — более сердечным тоном проговорил индеец, почему-то почувствовав внезапную симпатию к молодому офицеру. — Старайтесь ехать так, чтобы луна все время была у вас по левую руку, а ваша тень от луны — по правую. У вас добрая лошадь, поэтому поезжайте как можно скорее и нигде не останавливайтесь, пока не доберетесь до гасиенды дона Мариано де Сильва. Если вам попадутся по дороге овраг, рытвина или кустарник, старайтесь переправиться через них прямиком, а не объезжайте этих небольших препятствий…
— Судя по этому действительно доброму совету, за который я также весьма признателен, и по твоему серьезному виду, друг, меня ожидает на пути какая-то особенная опасность? — догадался молодой офицер.
— Да, — подтвердил индеец, — и даже очень большая. Не пройдет и часа, как весь этот край будет залит водой, несущейся сюда с быстротой урагана. Она снесет все, что встретит на своем пути; даже самые быстроногие звери будут не в состоянии спастись от страшного наводнения.
Дон Рафаэль еще раз поблагодарил индейца за это предупреждение и только хотел было пустить вскачь своего коня, как вдруг с содроганием вспомнил о своем бывшем спутнике, молодом студенте, оставшемся на пути в ожидании помощи. Он поспешил сообщить о нем индейцу.
— Хорошо, кабальеро, — ответил тот, — мы постараемся отыскать его, если он еще жив, и проводим его до гасиенды. Вам же еще раз советую думать теперь только о собственном спасении. Если встретитесь с ягуарами, не бойтесь их. Постарайтесь сначала успокоить свою лошадь, а на них только погромче прикрикните, и они тотчас же удерут от вас. Человеческий голос имеет силу устрашать даже самых диких зверей. Белые люди этого не знают… Они вообще не знают многого, что хорошо известно нам, краснокожим. Я мог бы кое-что порассказать об этом, но теперь не время. Желаю вам благополучного пути, кабальеро!
