здесь? Потому что я люблю свою работу, люблю мастерить что-то новое, чинить сломанное, мне это нравится, понимаешь не всё что у других лучше. Просто нужно видеть лучшее во всём. Человек всегда стремится к тому чего у него нет, полагая что это сделает его счастливым, а обретая это бежит в погоню за так сказать новым счастьем, а счастье оно рядом, оно всегда с нами, в наших сердцах просто нужно ему разрешить быть. — прикрыв на мгновение сердце мальчика рукой механик встал, и теперь вместо маленькой точки света сердце горело гораздо ярче. Искрящиеся глаза взглянули на большого человека с бесконечной благодарностью, Мамука крепко обнял этого человека, хоть знал его несколько минут он уже понял, что рядом с ним хороший друг. Так за починкой утюга они очень долго беседовали, механик рассказывал о своей жизни, а мальчик о своём путешествии за стену.
— Почему бы тебе не привести её сюда? Покажем девочке море, что скажешь? — вручив наконец утюг, предложил механик. Мамука на миг растерялся, его одолел страх, но потом он вспомнил всё то, что сделала для него Гелия.
— Да, это хорошая идея, только как бы мне завтра объяснить куда я иду.
— А вот как-то так — быстрым движением руки Джек убрал утюг под стол.
— Скажешь, что сегодня отремонтировать не получилось. Встретимся у стены. Говоришь позади завода? Так и быть, буду там. — Возвращаясь домой Мамука оставил записку для Гелии лишь на миг пройдя за стену. Всё. Завтра она увидит море. Шорох. Мальчик резко обернулся. Вроде никого.
Ночь выдалась бессонной. То и дело Мамука ворочался во сне, когда же он сумел на миг заснуть ему приснилась дорога. В конце пути стояла Гелия, но она была другой. Она была серой. Вокруг слышались какие-то голоса, мальчик бежал к ней, но она стояла спиной к нему будто не видя, и вот когда до неё оставалось пару метров он стукнулся о какой-то невидимый барьер, он тщетно стучал кулаками, Гелия его не замечала, серая громадная туча нависла над ней, когда она наконец обернулась Мамука увидел, что её сердце покрыто трещинами и оно не горит. Далее дорога стала рушится, и мальчик упал в бездну. Вздрогнув, он вскочил с кровати. Непреодолимый ужас и страх поселились в его сердце. Больше заснуть у него не получалось. Он решил придаться воспоминаниям. Вспомнить день, когда он убежал со словами:
— Я завтра посмотрю на небо, мне пора делать уроки.
— Но, а вдруг завтра оно не будет уже таким — кричала ему в след девочка, но мальчик об этом не думал, небо как небо, с чего бы ему быть другим? И вот на следующий день они с Гелией сидели на крыльце дома. Мальчик виновно скрючившись глядел на покрытое тучами небо, с которого серебряными нитями лил дождь. Гелия торжествующе смотрела на него выставив вперёд подбородок, и вздернув вперед свой маленький нос. Она сидела с видом высокомерного козлика, который оказался прав.
— Ну, как тебе? — Мамука съежился ещё больше.
— Ну я же не знал… — хлопнув его по плечу Гелия сказала:
— Момент, понимаешь, важен момент, в этом вся красота в настоящем моменте ведь только в нём жизнь. Нужно любоваться чем-то, делать что-то пока это есть. Это мне Чарли рассказал. — с этими словами она сняла обувь и вышла из-под укрытия. Дождь беспощадно бил в лицо, капли разбиваясь стекали вниз к подбородку затем падали на землю. Золотые локоны в миг потемнели, потеряв объём волосы прилипли к спине. Вытянув руки по сторонам, девочка задрала голову в верх, подставив лицо под удары дождя.
— Дождь — это прикосновение небес — выдала она улыбаясь. Она стояла перед ним, такая свободная, такая лёгкая и невесомая в то же время упорная и сильная как скала. Мамука, последовав её примеру снял обувь, мокрая трава холодом обожгла ноги, будто тысяча мелких иголок за раз впились в стопу. Со следующим шагом ноги уже привыкли к холоду и идти было легче, первый шаг всегда самый сложный. Дойдя до Гелии, он лег на землю и сложил руки на животе. Приятный холодок пробрал всё тело. Мальчик закрыл глаза. Я только что сделал, то, что хотел. Мои мысли и действия совпали. Такое приятное чувство умиротворения стало растекаться по телу, тепло пробегало по рукам и ногам несмотря на холодные капли дождя. Была такая лёгкость, будто дождь срывал всё ненужное, будто уносил все тяжёлые мысли глубоко в землю. Легко.
— Вы что делаете? — удивленный Альбус бросился к детям. — давайте в дом. — с тёплой улыбкой пригласил он.
В комнате было светло и уютно. Красный коврик добродушно встречал на пороге. С кухни доносился манящий запах какао. Замерзшие руки, покалывая начали оттаивать в доме, погружаясь в атмосферу тепла. Переодевшись, дети уселись на пол, Альбус накрыл каждого лёгким пледом.
— Ты так смешно выглядишь — выдала Гелия. Действительно, мальчик выглядел весьма забавно, широкая рубаха Альбуса спадала почти до колен, а руки утопали в длинных белых рукавицах. Да. Этот день таким и запомнился Мамуке: тёплым, согревающим. Воспоминания о нём, словно тепло напрочь сжигало тревогу. Хоть погода не позволяла быть на улице, он сидел на ковре, попивая из кружки дымящий, ароматный какао и играя в карты. Альбус усевшись на кресле читал книгу, его очки отдавались бликами от света на стене, Сара с увлечением что-то вышивала, полостью погрузившись в работу. Где-то через час дождь прекратил барабанить по окнам, Гелия подошла к окну и с радостью увидела, что тучи уже начали расступаться. Мамука в тот день остался на ночь в серой стране, сказав, что нужно сделать совместный проект с одноклассником. И вот Гелия уже схватила в руки плед.
— Пошли — сказала она Мамуке — пора познакомить тебя с еще одним чудом. — Мамука поднялся и послушно последовал за Гелией на крыльцо. На улице пахло свежестью и сырой землей, легкая прохлада сразу окутывала тело. Мамука стоял на крыльце вопросительно глядя на свою подругу.
— Ну… ночь, темно. — Гелия лишь еще шире улыбнулась.
— Ты говорил, что в серой стране все время тучи на небе.
— Да, так и есть — она подошла к нему, и положив руку ему на голову приподняла ее наверх. — словами сложно передать, что в тот момент почувствовал мальчик, в момент, когда он впервые увидел звезды. Тьму мелкими каплями рассекали сверкающие алмазы, которым не было конца. Одни были больше, другие меньше, цвета тоже были немного разными: одни были красноватыми, другие желтыми и белыми.
— Темнота…она
