Роттенхубер строго измерил взглядом Теодора:
— Ждите, я доложу фюреру о вас. Но для этого мне нужно связаться с личным секретарем фюрера Гертрудой Юнге. Стойте, на этом месте, я пришлю за вами лейтенанта Брюге.
По всему коридору мерцали лампочки. Из комнаты в комнату тихо сновали высокопоставленные штабисты, наиболее приближенные к Гитлеру чиновники.
Быстро проскользнула по стене брюхатая тень доктора Фричи. Теодор обернулся, хотел остановить Фричи, но заместитель доктора Геббельса еще быстрее побежал, уронив какой-то листок, который, видно подхваченный потоком воздуха, кружа, опустился почти у ног Теодора. Он поднял листок и прочитал отпечатанный на машинке текст:
«Согласно завещанию ушедшего от нас фюрера, мы уполномочиваем генерала Крепса в следующем. Мы сообщаем вождю советского народа, что сегодня, в 15 часов 50 минут, добровольно ушел из жизни фюрер. На основании законного права фюрер всю власть в оставленном им завещании передал Деницу, мне и Борману. Я уполномочил Бормана установить связь с вождем советского народа. Эта связь необходима для мирных переговоров между державами, у которых наибольшие потери. Геббельс».
Теодор весь похолодел. «Проклятый Геббельс! Моего имени и этой бумаге нет!» Теодор чуть не закричал в приступа гнева, но тут появился перед ним лейтенант Брюге с техником гаража имперской канцелярии Карлом Шнейдером, и Теодор прикусил язык, подумал: «Как бы не влипнуть, похоже, здесь каждый грызет друг друга».
Теодор видел, что техник Шнейдер, только что подбежавший к лейтенанту Брюге, отвел охранника в сторонку, под самую бетонную стенку, и довольно раздраженно выпалил:
— Меня прямо нарасхват!.. Только что отправил две канистры бензина Еве Браун, как тут же звонок от Магды Геббельс: «Пришлите восемь канистр бензина». Что они, Брюге, вздумали облить бензином весь бункер, что ли?
— Шнейдер! — воскликнул Брюге и, оглянувшись на Теодора, сказал потише: — Их всех припекло огнем русской артиллерии. Некуда подаваться. — Он опять посмотрел на Теодора. — Я слышал, что фюрера уже нет в живых.
— Заткнись! — грубо одернул Шнейдер Брюге и тут же убежал в сторону выхода, ведущего во двор.
В коридоре появился одетый в форму гитлерюгенда моложавый, напыщенный Аксман и громко зачитал листовку, оказавшуюся в его руке:
— «Браво вам, берлинцы! Берлин остается немецким! Фюрер заявил это всему миру, и вы, берлинцы, заботитесь о том, чтобы его слово осталось истиной. Браво, берлинцы! Ваше поведение образцово! Дальше действуйте так же мужественно, так же упорно, без пощады и снисхождения, и тогда разобьются о вас штурмовые волны большевиков… Вы выстоите, берлинцы, подмога движется…»
Аксман, прочитав написанное в листовке, тут же ушел.
Теодор немного приободрился: «Фюрер жив! Жив! А этого Брюге надо убрать. Я это сделаю сам».
Прибежал тонкогубый Гарри Менсхаузен. Теодор подумал, что за ним, от Роттенхубера, но тот и не посмотрел на него, сразу обратился к Брюге:
— Намечается хорошая наживка. В бункер фюрера есть тайный вход. Дежурить будем на пару. Я все обдумал, согласен?
— У меня свой исход! — злобно ответил Брюге. — Я слышал, что уже создан совет по самоубийствам. Так я первым на это пойду.
— Дурак! Кому ты нужен?! Нас не тронут! — воскликнул Менсхаузен и, пристроившись к проходящей группе штабистов, скрылся с ними за поворотом коридора.
«Кошмар какой-то! — еще сильнее занервничал Теодор. — Однако надо действовать. Коль фюрер жив, за него надо стоять. Иначе Роттенхубер может меня поймать на крючок, как глупую рыбешку».
— Брюге, ты слышал, о чем говорил господин Аксман? — грозно надвинулся Теодор на белокурого Брюге. — Ты паникер, болтун! Я обязан принять меры…
— Вампиры! — весь передернулся Брюге и выхватил из кобуры пистолет. — Наш поход на Восток заканчивается созданием совета по самоубийствам. Уже раздают ампулы с ядом. Вот и завоевали мир! — Брюге мгновенно приставил дуло пистолета к своему виску, нажал на спуск, выстрелил, трепыхнулся, заспотыкался, заспотыкался и упал бездыханным под самой стеной.
2
Теодор точно не знал, где находятся апартаменты Гитлера, а те, у кого он спрашивал об этом, молча шарахались от него в разные стороны. Наконец он набрел на Роттенхубера, стоявшего под блеклой лампочкой вдвоем с Гертрудой Юнге, которая, увидя Теодора, нахмурилась:
— Профессор, вы заставляете ждать! Ганс, проводите его, я договорилась. Сейчас должен подойти Эрих Кемпка, личный шофер фюрера. Требуется две простыни и два одеяла.
— Есть! — отсалютовал Роттенхубер. — Профессор, следуйте за мной.
— Я ничего не понимаю! — было воспротивился Теодор. — Жив ли фюрер?.. Иначе я точно так же… — показал он на труп Брюге с окровавленной головой. — Я, господа, прибыл…
— Фюрер ждет вас, профессор, в своем бункере, — сказал Юнге. — Торопитесь, профессор.
По пути к «фюрербункеру» Теодор показал Роттенхуберу оброненную в коридоре доктором Фричи бумагу. Ганс покрутил ее в своих мясистых, толстых пальцах, сказал:
— Мой друг, во-первых, это черновик. А во-вторых, вы же посмотрите, профессор, здесь указывается: «Сегодня, в 15 часов 50 минут…» А сейчас, посмотрите на мои точные часы, и одиннадцати нет. Зря панику поднимаете, пошли!.. Фюрер гороскопами занимается. А позавчера господин Геббельс весь день читал фюреру главы из книги «История Фридриха Великого». Следуйте за мной!..
Гитлер долго не узнавал Теодора, вошедшего в его почти пустой подземный кабинет: из мебели одиночествовал раскрытый платяной шкаф, в котором виднелся парадный френч темно-серого цвета, второй, поношенный, френч держался на покатых плечах фюрера. К Теодору подбежали две собаки — высокая немецкая овчарка и черный маленький кобелек — обнюхали и ушли в соседнюю комнату.
Наконец Гитлер опознал Теодора, глаза его чуть округлились, и он сказал:
— О мой тайный министр, я тебя узнал! Что ты хочешь от меня?
— Мой фюрер! Я хочу получить от вас для себя свободу действий в самой Германии! Я имею большую практику наводить новый порядок!
Гитлер вдруг вскинул голову и, смахнув со лба челку, закричал:
— Чудо! Чудо! Президент Рузвельт умер! Президент Трумэн через пару дней пришлет нам телеграмму о совместных действиях против русских! Преданные мне войска Западного фронта по моему приказу идут на Берлин! Мы раздавим русских! По моему приказу доктор Геббельс поднял все старые гороскопы, предвещавшие хорошие перемены для Германии на апрель тысяча девятьсот сорок пятого года. Раздавим русских!..
