Уикс сам взялся за штурвал, в восторге от успеха. Он держал бриг ближе к ветру, и, овладевая его ходом, начал выкрикивать приказания: «По местам. Держи круче. Галсы и шкоты. Подтяни грот». И, наконец, роковые слова: «Отдай грот; перенеси передние реи».
Повернуть оверштаг корабль с четырехугольными парусами — дело знания и быстрого глазомера, и человек, привыкший ходить на шхуне, всегда будет склонен чересчур торопиться с бригом. Так случилось и теперь. Приказание было отдано слишком рано; топселя заполоскали; корабль задрейфовал. Даже теперь, если бы повернуть руль, они могли бы спастись. Но подумать о заднем ходе, а тем более воспользоваться им, не могло прийти в голову моряку, привыкшему к шхуне. Уикс поторопился вести корабль через фордевинд, — маневр, для которого не хватало места, — и бриг сел на песчаную и коралловую мель в пять часов без двадцати минут.
Уикс был не мастер управлять бригом и показал это. Но он был моряк и прирожденный капитан для всех простых вещей, для которых не требуется ума, а достаточно иметь глаза во лбу и сердце под курткой. Прежде чем остальные успели понять, что случилось, он отдал новые приказания, взял паруса на гитовы и велел сделать промеры вокруг корабля.
— Он лежит хорошо, — заметил он и приказал спустить шлюпку с правым якорем.
— Это зачем! — воскликнул Томми. — Неужели вы хотите заставить нас стянуть его с мели?
— Именно, — отвечал Уикс.
— Я пальцем не пошевелю ради такой глупости! — возразил Томми. — Я смертельно устал. — Он сердито уселся на главном люке.
— Вы посадили на мель, вы и снимайте, — прибавил он.
Кэртью и Уикс взглянули друг на друга.
— Вы, может быть, не представляете себе, как мы устали? — сказал Кэртью.
— Прилив надвигается! — воскликнул капитан. — Неужели вы заставите меня упустить прилив?
— О, пустяки! Прилив будет и завтра! — возразил Томми.
— А я вам вот что скажу, — прибавил Кэртью, — ветер почти упал, а солнце скоро сядет. Мы можем попасть в новую беду в темноте и почти без ветра.
— Я не отрицаю этого, — ответил Уикс и задумался. — Но вот чего я не могу понять, — начал он снова с волнением, — не понимаю, что вы за люди! У меня сил нет оставаться в этом месте. Вот опять заходит кровавое солнце — и у меня нет сил оставаться здесь!
Остальные взглянули на него с испуганным удивлением. Это падение их главного столпа — эта безумная выходка практичного человека, внезапно выбитого из своей настоящей сферы — сферы действия — поразила и смутила их. Но это доставило другому и невидимому слушателю случай, которого он дожидался. Мак, почувствовав толчок брига, выбрался на палубу и вмешался в разговор.
— Капитан Уикс, — сказал он, — это я накликал на вас беду. Я жалею об этом, прошу у вас всех прощения, и если кто-нибудь может сказать: «Я прощаю вас», у меня станет легче на душе.
Уикс с изумлением взглянул на него; но самообладание тотчас вернулось к нему.
— Все мы грешны, — сказал он, — и не станем бросаться каменьями. Я прощаю вас и желаю вам всего хорошего!
Другие высказались в том же смысле.
— Благодарю вас, вы поступили как джентльмены, — сказал Мак. — Но у меня есть еще другое на уме. Ведь вы все протестанты?
Так оно и было, по-видимому; и вряд ли тут было что-нибудь лестное для протестантской религии.
— Ну да, так я и думал, — продолжал Мак. — Почему бы нам не прочесть молитву Господню? От этого не будет вреда.
Он говорил таким же кротким, умоляющим, детским тоном, как утром; остальные приняли его предложение и опустились на колени.
— Становитесь на колени, если хотите! — сказал он. — Я буду стоять.
Он прикрыл глаза рукой.
Молитва была произнесена под аккомпанемент бурунов и морских птиц, и все встали освеженные и облегченные. До тех пор они думали о своем преступлении каждый про себя, и если случайно упоминали о нем в пылу разговора, то тотчас умолкали. Теперь они сообща покаялись в нем, и, казалось, худшее миновало. Но это не все. Прошение «остави нам долги наши», после того как они сами простили непосредственному виновнику своих бедствий, звучало как разрешение.
На закате солнца напились чаю на палубе, а вскоре затем пятеро потерпевших крушение — вторично потерпевших крушение — улеглись спать.
День занялся безветренный и жаркий. Их сон был слишком глубоким, чтобы освежить, и, проснувшись, они уселись и уставились друг на друга тусклыми глазами. Только Уикс, предвидя тяжелую дневную работу, был бодрее. Он подошел к велю, сделал промер, потом другой, и остановился с сердитым лицом, так что все заметили, что он недоволен. Потом он встряхнулся, разделся донага, взобрался на борт, выпрямился и поднял руки, собираясь кинуться в воду. Однако не кинулся. Он так и застыл в своей позе, всматриваясь в горизонт.
— Дайте мне бинокль, — сказал он.
В одно мгновение все очутились на борту; капитан всматривался в бинокль.
На северной стороне горизонта виднелась полоска дыма, стоявшая вертикально, как восклицательный знак.
— Пока ничего толком не разберешь, — ответил он. — Но, кажется, дым направляется прямехонько сюда.
— Что это может быть?
— Может быть китайский пакетбот, — отвечал Уикс, — а может быть и военный корабль, посланный отыскивать потерпевших крушения. Однако теперь не время стоять и смотреть. На палубу, ребята!
Он первый очутился на палубе и первый взобрался на мачту, спустил флаг, прикрепил его снова к сигнальному фалу и поднял его приспущенным.
— Теперь слушайте меня, — сказал он, натягивая штаны, — и зарубите себе на носу все, что я скажу. Если это военный корабль, он отчаянно спешит; все эти корабли страшно заняты ничегонеделанием и всегда торопятся. Это наше счастье, потому что мы отправимся с ними, а им некогда будет осматривать и расспрашивать. Я капитан Трент; вы, Кэртью, Годдедааль, вы, Томми, — Гэрди, Мак — Браун; Амалу — черт побери! мы не можем превратить его в китайца! Ну, вот что: Чинг сбежал; Амалу спрятался на судне, чтобы переехать даром; я сделал его поваром и не счел нужным заносить в списки. Схватили идею? Скажите ваши имена?
Бледные товарищи серьезно повторили урок.
— Как звали остальных двух? — спросил он. — Того, которого Кэртью застрелил на лестнице, и того, которого я ранил на марсе?
— Гольдорсен и Уоллен, — сказал кто-то.
— Ну, они утонули, — продолжал Уикс, — свалились за борт, когда пытались спустить шлюпку. На нас налетел шквал прошлой ночью и бросил нас на берег. — Он подбежал к компасу и взглянул на него. — Шквал с норд-норд-вест-веста; очень сильный; налетел внезапно, Гольдорсен и Уоллен снесены с корабля. Ну? Запомнили?
