— Спасибо, сыночек! Разве есть на свете люди, которые не забыли Зизи-Саббу?
— Их немного, мать, но те, которые помнят тебя, тем больше привязаны к тебе. Кланяется тебе кровник твой, Архаз, наш вождь.
— Спасибо Архазу! Это — мудрый вождь!
— Он нуждается в твоем содействии, мать.
— Я готова помогать Архазу! Скажи, что нужно сделать?
— Опять племени грозит опасность позора, мать: одна из «Детей Месяца», из рода Заморры, египтянки, хочет уйти из племени.
— Убейте ее!
— Правнучку египтянки, мать? Ты забыла наш закон!
— Да, да, правда, сыночек! Я забыла наш старый закон! Те, в жилах которых течет хоть капля крови египтянки, «Матери Тайны», — неприкосновенны.
Но тогда помешайте ей, девушке из дома Аменготена, уйти от племени.
— Трудно, мать! Времена изменились. Мы живем не так, как жили наши предки. Половина племени возмутится, если мы допустим малейшее насилие над дочерью «Высокого Дома».
— Выдайте непокорную замуж за родича, и муж сумеет заставить ее забыть свои грезы о свободе.
— Она не такова, мать! Это — гордая девушка, которая не покорится нелюбимому человеку. Кроме того, мать…
— Ну? Что еще?
— Она знает «Закон Семи», мать! Она знает о талисмане и о том, какие права дает обладание священным символом вождя Семи Соединенных племен: цыган Испании, Египта, Абиссинии, страны Полумесяца, страны Льва и Солнца, Венгрии, России.
— Но она не знает, где найти этот священный талисман!
— Знает, мать! В ее руках находится Священный Платок Царицы Семи племен, на котором вытканы таинственные знаки — план местности, где погребен вождь Семи племен. Это — здесь, мать. Это — на вершине Гуругу.
— Тогда чего же ты хочешь от меня, сыночек?
— Помощи, мать! Ну, слушай!
Эта девушка хочет выйти из племени. Для этого она должна сделаться царицей цыган Испании. То есть исполнить закон и добыть талисман, похороненный в могиле вождя Семи племен.
У девушки нашлись два помощника: полоумные испанцы, потомки идальго, сжигавших наших родственников на кострах и гноивших наших вождей в тюрьмах.
Их, этих испанцев, надо уничтожить. Тогда, быть может, мать, у Заморры пропадет желание выйти из племени, и она возьмет себе мужа из нашего рода.
— То есть тебя, сыночек?
— Почему бы и нет? Я ее молочный брат. Я люблю ее и ненавижу, и я сумею покорить ее!
— Так, сыночек! Значит, сначала нужно уничтожить двух испанцев? Почему же ты не уничтожил их?
— Пробовал, но неудачно. Однажды в гостинице, где они остановились, я впустил в их комнату дюжину скорпионов, но они случайно обнаружили гадин и передушили всех.
В другой раз я нанял одного бедняка — угостить ударом ножа одного из испанцев, того…
— Того, которому Заморра отдала свое сердце? Янко скрипнул зубами и молча кивнул головой.
— Дурак ошибся и зарезал какого-то иностранца, за что его повесили, — продолжал он. — Я лично два раза едва не расправился с врагами по пути в Марокко. Но оба раза срывалось. Их словно дьявол хранит! Вчера, например, я поджег сухую траву в пещерах, где они спрятались, и думал, что они изжарятся заживо, сгинут раз навсегда. Но они отыскали запасной выход, мать, и выбрались на поверхность… Словом, они тут, совсем близко, мать!
— И девушка с ними?
— Да. Но до девушки, мать, тебе нет дела! Ты мне помоги уничтожить испанцев. Оставшись одинокой в чужой стране, Заморра станет искать моей помощи, — я стану тем, чем был для нее раньше. Почему бы и нет? Разве я не хорош собой? Разве я не богат, как принц? Разве я не из древнего рода вождей? И ведь рано или поздно, но я тоже смогу стать вождем цыган Испании и пользоваться царскими почестями от всех детей древнего погибшего царства!
— Так, так, сыночек, — монотонно твердила старуха, качая в такт речи седой головой. — Ты будешь вождем, и тебя ждут царские почести… Я помогу тебе уничтожить твоих врагов! Хочешь, я опою девушку таким зельем, что она полюбит тебя?
— Она — дочь «Высокого Дома», мать!
— Да, да! Я опять забыла, сыночек! Но как же ты хочешь погубить испанцев?
— Натрави на них рифов, мать! Горные разбойники напьются крови моих врагов!
— Хорошо, сыночек! Кстати, рифы восстали на этих днях. Между ними и испанцами — кровь!.. Хорошо, хорошо! Мне достаточно сказать, что она — моя внучка и что она тоже умеет творить заклинание града и заклинание ветра — и ей уже не будет грозить опасность попасть в гарем какого-нибудь шейха рифов!.. Теперь отдыхай, насыщайся. Я обдумаю, как все устроить. Твоя приемная мать позаботится обо всем, сыночек! Талисман вождя Семи племен останется в могиле вождя, девушка станет твоей женой или твоей наложницей — как тебе будет угодно, испанцы сгинут!
— Испанцы сгинут! — эхом откликнулся Янко, снова принимаясь за еду.
Четверть Часа спустя он покинул куббу колдуньи, условившись предварительно с ней обо всех подробностях плана предания Карминильо и Педро в руки рифов.
Ну, что вы, сеньоры, думаете о нашей хозяйке? Этот вопрос задал товарищам Карминильо, стоявший посреди куббы «Госпожи Ветров». Туда, в куббу, беглецов благополучно довел Янко. Старуха приняла их радушно, как дорогих и близких людей. Бог весть откуда раздобыла она пищу и питье для них — и посетители куббы не могли пожаловаться ни на недостаток пищи, ни на ее грубый вкус.
С особенной лаской старушка отнеслась к Заморре.
— Как хороша ты, девушка! — шептала она, заглядывая в глаза хитаны. — Ты хороша, как царица! Ты — пышная роза Египта!
Счастлив будет тот, кто назовет тебя своей, Цветок Востока!
Должно быть, в твоих жилах течет царственная древняя кровь, огонь моей души!
Пей, кушай, дитя.
Под моим кровом ты в такой же безопасности, как под кровом дома отцов твоих, под крылышком твоей родной матери!
Но все любезности, расточавшиеся старухой, не производили ни малейшего впечатления на девушку: каким-то безошибочным инстинктом хитана сознавала, что слова старухи — яд, и ее ласка — ложь.
Когда гости были сыты, старуха приготовила им постели.
— Спите спокойно, дети, — сказала она. — Тут вам не может угрожать никакая опасность. Да и я посторожу ваш покой. Я должна побродить по лесу, над пропастями, собирая травы и цветы ночи.
И она выскользнула из куббы.
Следом за ней, под предлогом осмотреть окрестности, ускользнул и Янко.
Едва замолк звук их шагов, Карминильо, все время внимательно наблюдавший за движениями старухи, обратился к товарищам с вышеприведенным вопросом.
— Старушка — первый сорт! — лениво отозвался Педро. — Она накормила нас такими деликатесами, что любо-дорого! Хотел бы я знать, откуда она добывает здесь, в этой глуши, такие вещи?
