— Пусть тебя это не волнует, — ответил Спинелли.
— Почему его разыскивает ФБР?
— Забудь, Эл...
— Я должен знать, на что иду, — перебил итальянца Аль Хаджи. — Не ровен час его здесь сцапают. Или он отправится в город и наткнется там на кого-то из старых знакомых. Найроби — это тебе не Тимбукту...
— Он пришил фараона, — сказал Спинелли.
Оба обменялись многозначительными взглядами. Аль Хаджи обернулся на Рикардо, нежившегося в ласковых солнечных лучах.
— Несчастный случай, — пояснил Спинелли. — Откуда Рикки было знать, что фараон загнется, если ему прострелить голову? Послушай, Эл, я тебе еще кое-что скажу. Рикки никогда до этого из Майами не выезжал. Так что за ним нужен глаз да глаз.
Аль Хаджи только фыркнул.
— Ты по себе знаешь, каково скрываться от ищеек, — продолжал Спинелли. — Ведь и сам когда-то был в бегах.
— Ладно, можешь не размусоливать, и так все ясно, — отмахнулся Эл.
— Рикки — крестный сын Счастливчика Джо, — еще раз напомнил Спинелли. — Знаешь, какое значение придается у нас родственным связям?
Аль Хаджи кивнул:
— Это все, что я хотел услышать.
— Смотри за ним в оба. Рикки не станет долго думать, если вдруг захочет свернуть тебе шею.
Аль Хаджи отступил назад и подал знак летчику заводить двигатель. Мотор, оживая, зарокотал, лопасти лениво завращались, разгоняя ясный утренний воздух.
Спинелли швырнул недокуренную сигару на лужайку и застегнул ремень безопасности.
— Послушай, Эл, — из-за шума мотора Спинелли приходилось кричать, — постарайся тут не наломать больше дров, договорились? Мне нельзя волноваться, еще один визит сюда просто меня доконает. Надеюсь, до этого дело не дойдет.
Аль Хаджи махнул рукой, веля летчику взлетать, а сам отошел в сторону. Мотор взревел, лопасти завращались быстрее, ветер от них причесал лужайку, пригнул обрамлявшие ее кусты. Спинелли махнул на прощанье и задвинул дверцу. Вертолет медленно оторвался от земли, лениво описал дугу над домом я взял курс на восток, к аэропорту.
Аль Хаджи, хмурый как грозовая туча, провожал его взглядом до тех пор, пока вертолет не скрылся за верхушками деревьев, потом зашагал к дому.
Из окна первого этажа его окликнула Мими. Он устало кивнул ей и нагнулся за кожурой апельсина, разбросанной Рикардо.
Тот сидел в прежней позе на ступеньках с обычным бесстрастным выражением на лице; слева под мышкой пиджак у него оттопыривался.
— Моя лужайка не корзина для мусора, — сказал Аль Хаджи и швырнул очистки к ногам Рикардо.
Тот взглянул на них, вскочил на ноги и сунул руку за пазуху. Какой-то шальной миг Аль Хаджи казалось, что итальянец полез за револьвером.
Однако вместо револьвера Рикардо достал знакомую голубую книжицу и протянул ее Элу. Тот заколебался, прежде чем принять из рук незваного гостя паспорт.
— Зачем он мне? — буркнул он.
— Для визы, — ответил Рикардо.
Аль Хаджи пролистал паспорт, остановившись на странице, где кенийский пограничник проштамповал сорокавосьмичасовую визу. Он покачал головой:
— Не сообразил сказать им сразу, сколько собираешься здесь пробыть?
— Как-то не подумал об этом, — отмахнулся Рикардо. Аль Хаджи вскинул на него глаза.
— Придется снова платить. Рикардо в ответ лишь пожал плечами.
— Зачем таскаешь револьвер? — спросил Аль Хаджи. — Здесь ты в полной безопасности.
— Привычка, — отозвался итальянец.
— Это твой настоящий паспорт?
— Один из них.
Эл внимательно изучал документ. В нем оказалось две южноамериканских, канадская, несколько европейских виз. А ведь Артуро Спинелли утверждал, будто Рикардо никогда не покидал Майами.
— Сработано на славу, — похвалил он. — Рикардо — твое настоящее имя?
— Одно из них.
Отлично. Здесь мы будем пользоваться каким-нибудь другим. Однако сначала сделаем вид, будто Рикардо покинул Кению. После обеда заполнишь выездные анкеты. Когда их проштампуют, для властей ты будешь за границей, и тогда мы тебе раздобудем кенийский паспорт.
Рикардо снова пожал плечами.
— Ты здесь мой гость, — продолжал Аль Хаджи. — Хотелось бы, чтобы ты кое-что запомнил. Во-первых, ты не должен покидать плантацию без моего ведома. Западное крыло дома, наша гостиная и спальни для тебя закрыты. В кабинет мой будешь входить, когда позову, и не забывай стучаться! На кухне тебе тоже делать нечего, там хозяйничают моя жена Мими и прислуга. Понятно?
— О'кэй, — сказал Рикардо.
— В остальном же вся усадьба в твоем распоряжении. Резвись на здоровье! Сам видишь, оружие здесь носит только охрана. Так что, ради всего святого, припрячь свою пушку. Господи, как тебе удалось протащить ее через таможню?
— Нас никто не досматривал, — объяснил Рикардо.
— А если бы?
Рикардо вновь пожал плечами.
Фрэнк Бэркелл, егерь-объездчик первого класса, провел пять дней на больничной койке.
На шестой день вопреки строжайшему запрету врача за ним явился Кимати, чтобы взять напарника на вечерний инспекционный объезд части заповедника, лежащей к северу от Га-ланы.
Они выехали в три часа пополудни и остановились по пути в охотничьей гостинице «Вои Сафари», где каждый из них выпил по паре бутылок ледяного пива. Старшая официантка, принадлежавшая по рождению к племени таита, была давнишней подругой Фрэнка. К его немалому разочарованию, они попали не в ее смену — она до конца недели была выходная и укатила в Момбасу.
В четыре они уже вздымали столбы красной пыли, катя вдоль звериной тропы где-то между Вои и водопадами Лугарда. К закату поднялся ветер, но на небе, сколько хватало глаз, не было ни облачка.
Они пересекли вброд реку Галану чуть выше водопадов Лугарда вскоре после пяти. Вблизи водоема Рей они свернули на восток и покатили вдоль берега Галаны к лагерю Конто. Дорого к северу от Галаны, которыми пользовались редко, пришли в ужасное состояние. Это был край браконьеров, дикий, пустынный. Стоило бандитам увидеть автомобиль либо заслышать треск низко летящего вертолета, как они рассеивались по саванне, совершенно сливаясь с местностью, подобно хамелеонам. С воздуха их не удавалось засечь. Единственный способ захватить в этом районе браконьеров — это напасть на них внезапно.
Наземные патрули прочесывали заповедник днем и ночью, чтобы, по выражению старшего егеря, заставить браконьеров стоять на цыпочках — пусть помнят, что правительство намерено разделаться с ними.
— Нe забывайте, — повторял без устали старший егерь, — мы ведем войну, самую настоящую войну с хорошо вооружен-ным дисциплинированным, безжалостным и вероломным противником. Если мы в этой войне потерпим поражение, то всему министерству туризма и заповедников крышка! Страна лишится миллионов в иностранной валюте. Вы останетесь без работы, я останусь без вас. Так что идите, мальчики, и вытрясите из этих вонючек душу!
