Тонкие черные усы, сложенные в насмешливую улыбку красные, пухлые губы, темное от загара лицо.
Если бы не рваный костюм, дырявая рубашка и измятая шляпа, по нежным рукам и изящным ногам, обутым в желтые сапоги, его можно было принять за знатного господина, переодетого бродягой.
Об этом свидетельствовали также особый покрой и отделка его сапог для верховой езды, наверняка сшитых у самого лучшего сапожника, а также шпоры, скрепленные тонкой стальной цепочкой, каких не увидишь на сапогах простого скваттера.
Бархатные штаны оливкового цвета, перехваченные алым шелковым поясом, и, наконец, красная шерстяная рубашка, словно нарочно продырявленная, говорили о том, что человек этот не просто так переоделся бродягой.
Свагмены, совершенно пьяные, не обратили на вновь прибывшего никакого внимания. Те же, кто еще был способен что-то соображать, приняли его за своего. Как раз в этот момент хозяин, уже в который раз, исчез в погребе, и оттуда донесся шепот. Это не ускользнуло от незнакомца, он спрятался за буфет и стал прислушиваться.
Разговор был долгий. В какой-то момент незнакомец вздрогнул и еще глубже зарылся в складки скатерти, покрывавшей буфет.
— Дорогá каждая минута, — слышался чей-то свистящий шепот. — Вечером будет поздно.
— Но они еще не готовы, — возразил помещик. — Не все деньги пропили. Мы ничего не сможем с ними сделать.
— Деньги надо отнять… Немедленно. Тогда эти люди будут в нашей власти. Ведь мы блокированы, а скоро приедет хозяин.
— Да, дело нешуточное.
— Еще бы! Не прострели мне проклятый француз плечо, я бы их живо схватил, спустил в бадью и заставил работать.
— Я охотно вам помогу. Но что, если они будут сопротивляться?
— Строптивым — удар ножом, добровольцам — две горсти золота. За три часа работы!
— Ладно. Пойдите сами на них поглядите!
Из отверстия показалась голова, а затем мощный торс. Фрике или Пьер Легаль сразу узнали бы эти наглые глаза, морщинистый лоб, квадратную челюсть и спутанную черную бороду.
А доктор наверняка обнаружил бы в его плече пулю из своего славного карабина.
Бывший капитан «Лао-цзы», американец Холлидей, видимо, намеревался набрать новый экипаж.
— Хорошо, — произнес он тихо. — У вас еще два часа, чтобы напоить их до полусмерти.
Затем они вместе с помещиком куда-то исчезли. Пока кабатчик готовил свое дьявольское зелье, незнакомец покинул наблюдательный пост и, затесавшись среди пьянчужек, облокотился, словно на подушку, на мертвецки пьяного Оуэна, гражданина Ирландии.
Зелье оказывает свое действие. — У свагменов отнимают оружие. — Бадья и шахтный колодец. — На дне подземной пропасти. — Таинственное путешествие. — Помещик один толкает железнодорожный состав. — Под озером. — Заброшенная шахта. — Пробуждение на глубине трехсот футов под землей. — Американец действует. — Отклоненный ручей. — Замурованная пещера. — В подземном гроте. — Тайник. — Бочки, скрытые под водой. — Не это ли сокровище пиратов?
Помещик был настоящим мастером приготовлять зловредные смеси. Не прошло и часа, как бродяги, приняв очередную порцию зелья, громко храпели. Хозяин с удовлетворением посмотрел на дело своих рук и даже языком прищелкнул от радости.
— Готовы, голубчики, — произнес он вполголоса. — Теперь хоть из пушки стреляй, не проснутся.
Склонившись над погребом, кабатчик издал тонкий свист.
Снова появилась голова американца.
— Все в порядке, мастер Холлидей.
— All right![276] — коротко отозвался тот.
Трактирщик не заметил появления незнакомца. А тот, смешавшись с толпой бродяг, скрытый густым табачным дымом, не пропустил ни слова из того, о чем говорили помещик и Холлидей. Ни единый жест не ускользнул от него. Вряд ли стоит упоминать о том, что этот человек не выпил ни капли спиртного, которым его щедро угощали бродяги, и содержимое стаканов выливал за пазуху.
Прикинувшись пьяным, он сохранял силу и ясность ума. Во избежание потасовки помещик отнял у посетителей ножи, револьверы, даже пояса, в которых обнаружил несколько редчайших самородков и золотой песок. Незнакомец очень осторожно положил свой револьвер и длинный охотничий нож под стол, чтобы взять их после того, как кончится операция по разоружению.
Американец с присущей ему бесстрастностью наблюдал за тем, как ловко помещик провел эту операцию. Любой карманник Соединенного Королевства мог бы ему позавидовать. Затем хозяин знаком позвал слугу с отупевшим от пьянства лицом, и вдвоем они перетащили первых попавших под руку бродяг в погреб.
Там их уложили на платформу, висевшую на тросе, и стали спускать в глубокий колодец с красноватыми огнями на дне.
Среди этой пятерки свагменов оказался наш незнакомец. Надо сказать, что путешествие показалось ему бесконечным, как день без хлеба. Имевший представление об Австралии, он сразу понял, что платформа — это бадья золотоискателей, работавших под землей.
Рядом с ним сидел кабатчик. Чтобы освободить руки, он прикрепил свечу к шляпе и медленно спускал бадью по длинному тросу, на другом конце которого находился противовес. Время от времени мелькали боковые галереи, совершенно темные, лишь изредка освещаемые факелом.
Это была заброшенная шахта. Здесь не пахло порохом, не гремели передвижные горны, не скрежетало кайло, не было слышно криков полуголых, обливающихся потом людей, дробящих кварц. В пропасти стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь скрипом лебедки да пьяной икотой.
Бадья разминулась с противовесом, затем еще довольно долго опускалась, потом замедлила ход и, наконец, вздрогнув, коснулась земли. В одной из галерей, лучами расходившихся во все стороны, освещенной факелом, словно в пасти чудовища, стояли вагонетки. В эти вагонетки погрузили бродяг, а кабатчика и американца бадья подняла наверх.
Итак, всех свагменов четырьмя партиями спустили в шахту. Кабатчик и американец при этом хранили мрачное молчание.
Первым его нарушил американец, когда последний свагмен был уложен в вагонетку.
— Хозяин, — тихим голосом обратился он к кабатчику. — Хорошенько заприте окна и двери, когда подниметесь наверх, чтобы даже мышь не могла пробраться.
— Ладно, — коротко ответил кабатчик. Куда девалось его красноречие!
— Не забудьте принести зелье, чтобы поднять на ноги всех этих молодчиков. А не поможет, придется поджечь им пальцы ног куском фитиля, пропитанного серой. Превосходное средство! Поторопитесь, время не терпит. И непременно захватите два револьвера. Проверьте патроны. Кто знает, что может случиться. Мой револьвер в порядке.
