— А что ты хочешь сказать этим «если все пойдет нормальным путем»?
— Надо бы разобраться кое с чем… Скажу тебе также, что наши визиты сегодня были довольно плодотворными. Завтра, полагаю, нанесем еще один…
Он повернулся к Еноху Уильямсу:
— Скажите, Енох, вы, может быть, знаете кого-нибудь, кто бы мог нас отвести к этому отшельнику, о котором говорил Перкинс? Ну, того, кто бы провел нас через болота?
— Если вы думаете, что вас поведет бедный Енох, то вы ошибаетесь. Енох боится теперь ходить по болотам, где дракон ест людей… А Сэм-индеец — не боится. Он вас будет водить по болотам, если вы дадите ему денег. Сэм-индеец любит деньги и любит выпить…
— А где же нам найти этого любителя выпить? — осведомился Баллантайн.
— Енох вас отведет. Но вы не забудьте бедного Еноха…
— Ладно, ладно, не забудем. Пока покажите нам дорогу…
Через два часа, когда стали сгущаться сумерки, машина Боба уже катила в направлении дома Рокуэллов. С помощью Еноха они повидались с Сэмом-индейцем, и за приличное вознаграждение тот пообещал отвести их к Отшельнику болот. Договорились они встретиться завтра неподалеку от дома Рокуэллов.
Ночь уже вступила в свои права, когда машина друзей остановилась у входа в поместье. Царила тишина, и дракон себя ничем не проявлял.
Открыл им Фредерик. В руках у него было то же самое ружье, но на лице в этот раз отсутствовали признаки недоверия, когда он произнес:
— Лорд Джон ждет вас в гостиной, господа…
Фенстон действительно сидел перед камином, где пылали дрова, явно из-за воспоминаний о Линкольншире, а может быть, и для того, чтобы несколько уменьшить влагу, идущую от болот.
В руке у Фенстона был стакан виски с содовой, и с обычной своей британской флегмой он спросил:
— Ну, как ваше расследование, друзья? Что-нибудь прояснилось?
— Может быть, может быть… — ответил Боб Моран в своей излюбленной манере.
На лице лорда отразилось любопытство.
— Ну, ну, Боб, вы что-то от меня скрываете?..
Моран развел руками.
— Что вы, Джон. Скрывать что-то от вас… Прежде чем скрывать, вообще нужно что-то обнаружить. Было несколько наметок, но они ни к чему не привели. Так что не о чем и говорить. У вас и так хватает всяких забот…
Англичанин улыбнулся.
— Ну, ладно. Я не настаиваю. Моя жена и я уговорили вас заняться этим делом, так что не настаиваю. Полагаю, что вы пьете… виски?
— Не то слово, — весело отозвался Баллантайн, который при одном виде бутылки «Zat 7777» почувствовал себя готовым запеть «Loch Lomond»…[6]
В большие высокие стаканы полилась янтарная жидкость, потом содовая и наконец нырнули кубики льда, после чего Фенстон заметил:
— Что-то Этел задерживается. Мы должны уже обедать. Обычно она в это время спускается.
Он позвонил и вызвал Фредерика.
— Вы видели леди Фенстон?
Слуга поклонился.
— Я видел миледи два часа тому назад, когда она брала ключ от чердака, где хотела что-то поискать…
— Поискать что-то на чердаке? Что же это?..
— Миледи не стала объяснять, милорд, но я подумал…
— И что же вы подумали?
— Вы знаете, миледи иногда перебирает всякие вещицы, которые напоминают ей о дедушке и об отце, а может быть, о детстве…
— Да, вполне возможно, Фредерик. Моя жена действительно любит копаться в старых безделушках, поскольку в ней еще живы воспоминания… Я попрошу вас позвать ее спуститься. Воспоминания — это хорошо, но не причина, чтобы хозяйка дома забывала о гостях.
— Я немедленно поднимусь предупредить миле…
Но тут до гостиной донесся крик ужаса, такой же, как и прошлый раз, но теперь кричала женщина. И крик доносился из глубины дома.
Находящиеся в гостиной замерли на несколько секунд, ошеломленные этим криком. Первым пришел в себя Билл.
— По-моему, это откуда-то сверху…
— С чердака! — уточнил Фредерик.
В эту минуту снова прозвучал душераздирающий вопль, а затем призыв:
— Помогите!.. Помогите!..
Теперь ясно было, что он звучит сверху.
— Этел!.. Это Этел!.. — закричал Джон Фенстон, бросаясь вон из комнаты.
Вихрем пронесся он через холл, а за ним бежали Боб, Билл и Фредерик. Перескакивая через несколько ступенек, Фенстон взлетел по лестнице, ведущей вверх, и все следом за ним выскочили на галерею, а затем по столь же широкой лестнице, что и первая, к выходу на чердак.
Едва они добрались до открытой двери, как оттуда выскочила леди Этел, шатаясь и всхлипывая. Она бросилась на грудь супругу.
— Джон! Он там! Он там!..
Дрожащей рукой она показывала на чердак, и Моран обратил внимание, что в кулаке у нее зажата старая кукла в запыленном и выцветшем платьице.
— Кто же там? — мягко спросил лорд Фенстон.
— Дракон! — воскликнула чуть ли не бьющаяся в судорогах молодая женщина. — Он хотел броситься и сожрать меня… У него огромная пасть и раздвоенный язык… Это ужасно…
— Ну-ка, Билл, пойдем глянем…
Друзья не мешкая вошли на чердак, где горели лампочки. На стене у входа висели два топора на случай пожара. Схватив один из них, Моран протянул другой Баллантайну.
Вооружившись таким образом, оба двинулись через чердак, представляющий из себя настоящую свалку всякого старья. Часть вещей можно было еще использовать, но многие годились только для лавочки антиквара. Внимательно все осмотрев, друзья не обнаружили никакого дракона, о котором говорила леди Этел.
— Послушай, Боб, может, у нашей хозяйки галлюцинации? — осведомился в конце концов Баллантайн.
— Не думаю, Билл… Послушай-ка…
Снаружи раздавалась таинственная музыка, еще более зловещая, чем когда бы то ни было. Они переглянулись с беспокойством, поскольку хорошо знали, что обычно после такого концерта исчезал человек.
Моран подошел к широкому, вертикально расположенному слуховому окну, которое было распахнуто во всю ширь. Высунувшись, он посмотрел в направлении, откуда доносилась мелодия флейты. Ему показалось, что он увидел, как по парку скользнуло какое-то длинное тело, мелькнуло за деревьями и скрылось по направлению к болотам. Но это было какое-то мгновение, так что могло и показаться.
Нагнувшись, Боб осмотрел фасад и прикинул, что крупная обезьяна вполне могла бы влезть по колоннаде и добраться до крыши, а оттуда — на чердак.
Билл Баллантайн тоже не стоял без дела. Осмотрев слуховое окно, он заметил:
— Взгляни-ка, командан, а окошечко-то взломано. Запоры, довольно солидные, просто-напросто вырваны. Тот, кто это сделал, должен обладать немалой силой…
