- До того момента, пока рак на горе не свистнет и свежие ветры перемен, не сдуют всю наслоившуюся, вековую буржуазную пыль, до того момента нам удачи не видать, — туманно и достаточно витиевато, вещал Харатьяну представитель заговорщиков.
«Нет. Свистком рака, здесь не обойдешься, — думал про себя Харатьян, прилаживая взрыватель к бруску тола. — Нужны более кардинальные меры.»
Следующее утро, глава семейства Алексеевых, провел за внимательным изучением аналитической записки сына.
В очередной раз пришлось признать, что его мальчик оправдывает возлагаемые на него надежды. Всегда приятно, когда твои усилия, введенные в определенное русло, приносят желаемый результат. В записке, содержащей несколько страниц текста, в короткой и сжатой форме излагалась точка зрения сходная с тем, что было известно от радиоэлектронной службы Азовкина.
Лирические отступления, в виде гневных обличительных речей, кипящего негодованием «финансиста и гражданина» — все это было опущено. Только сухой анализ, факты, выводы и предложения.
После изучения материалов, пришло время ознакомления расшифрованных и переведенных на понятный язык бесед и разговоров тех, кто приехал. Материалы были предоставлены подразделением радиоперехвата. Там, не за страх и, даже не за совесть, а за очень хорошие деньги, трудились перспективные ученые.
В свое время, группу талантливых ребят-электронщиков, ушлые алексеевские вербовщики отговорили ехать в Америку и продавать свой талант на чужбине. Зачем? Когда это же, за чуть меньшие, но все равно солидные деньги, можно было сделать на родной земле. И они оправдали доверие.
Поставляемой бесценной информацией, о деятельности конкурентов, неоднократно были минимизированы финансовые риски и сохранены огромные средства. Все эти действия по развитию радиоэлектронной службы состоящей из молодых и честолюбивых работников, полностью оправдывали выделяемые на них деньги.
* * *
Если кто-то думает, что миллиарды можно было выдавать просто так, по первому требованию просителя-заемщика, то он или уже совсем глуп или не понимает элементарного положения финансовых вещей.
Когда речь заходит о таких суммах, никто не ограничивает себя, только изучением «кредитного портфеля» потенциального заемщика. Если для пользы дела потребуется, то для изучения всех потенциальных рисков и в задницу к нему придется забраться.
Что значит неприятно? Что значит, плохо пахнет? Кредит хочешь? Хочешь. Терпи.
И только убедившись в том, что геморроя в прямой кишке нет, а до простатита, как до луны, можно проводить дальнейшие переговоры.
Когда дело касается таких громадных сумм, то включается весь огромный аппарат финансового концерна, а при необходимости подключается и государственный аппарат.
Все помнят крах и резкое понижение курсовых котировок российского рубля на мировых рынках. А все потому, что правительство, в угоду небольшой группы бандитов-импортеров, посчитало возможным, устраниться с финансового рынка. Не на словах, а на деле продекларировав его свободу и невмешательство со стороны государства. Мол, у нас рынок, мы же ж, типа — цивилизованные люди…
Самоуверенностью и глупостью правящей элиты, изучавшей особенности капиталистической системы по учебникам научного коммунизма, незамедлительно воспользовались биржевые спекулянты, причем, российские в большей степени. Расчетливо сыграв на понижении котировок национальной валюты, несколько человек положили себе в карманы сочные и полновесные миллиарды самой разнообразной валюты.
По секрету напомним… Только… Т-с-ссс. Именно тогда, свой громадный куш, сорвал и алексеевский банк… Конечно, пришлось, кое с кем поделиться, и из администрации президента, и из высших функционеров правительства. А как же? Играешь в азартные игры, соблюдай условия катранщика, впустившего тебя на свои сотки.
В результате того, что кто-то, мягко скажем: скуки ради, из-за очевидной глупости чиновников, (по крайней мере, ссылаться на глупость, всегда спокойнее, нежели подозревать предательство) обогатился на многие века вперед (и теперь ему будет, что забрать с собой в могилу), государственный долг от таких действий, увеличился почти в полтора раза. Арифметика проста. За дорогие доллары, приходилось отдавать больше дешевых рублей. Остряки называли их тогда «деревянными»… Просто, обхохочешься.
Поэтому, чтобы такое не повторялось впредь, госаппарат не только оказывал ненавязчивые консультативные услуги этой сфере возрождающегося бизнеса, но и вел за ним гласный, крикливый и весьма назойливый контроль. Оставаться в стороне и пускать дело на самотек, оказалось слишком накладно для всех. Хочешь, не хочешь, а пришлось забывать признаки национального чванства и хотя бы в этом случае, менять смысловую нагрузку пословица «мой дом, моя крепость» на более общее и не привычное для русского понимания «наш дом, общая крепость». И еще: «Боже, Царя храни…»
* * *
Из полученных и расшифрованных бесед, было вычленено много недосказанностей, полутонов, полунамеков. После необходимой чистки, получился интересный пейзаж. Такой, знаете ли, цветастый и мордастый марьяж, в одних руках.
Будучи в качестве почетных гостей, на гостеприимной питерской земле, приехавшие «из столицы с любовью и бубновым интересом», особенно нос в воротник не прятали и темные очки на глаза не одевали. И хотя, мысли на прямую не высказывали, но и особенно не таились.
Это в старое время, каждый командировочный, перед такой поездкой, проходил в специальных кабинетах детальный инструктаж. Как более элегантно обдурить делового партнера. А в каждой группе был какой-нибудь прикрепленный сотрудник Шурик, следивший за моральным порядком и напивавшийся во время дружеских посиделок и деловых мероприятий первым. Сейчас этого всего уже не было. Кухарки стали управлять государством уже по-настоящему… Конечно не сами, а их дети…
Сегодня, на чужой территории, люди вели себя свободно и раскованно. А любопытным и заинтересованным, можно было узнать много интересного, сопоставляя сказанное вчерась за завтраком, с сегодняшним, произнесенным в бане-с, за ужином-с.
Именно из всего сказанного и вырисовывался занимательный абрис.
По всему выходило, что нынешний российский правитель и самодержец в течение ближайшего полугода уйдет в отставку. Сам он об этом и не помышляет, надеясь после сложнейшей операции на сердце — аортокоронарного шунтирования, жить и править вечно. Но специально обученные люди, уже готовили его добровольную и, что приятно отметить, обдуманную отставку.
