Они играли, забавлялись, как малые дети…
Вскоре остальные эфириалы стали присоединяться к ним, словно испытывая заклинательницу солнца.
Но Алина только громче смеялась, разделяя свет на несколько маленьких сфер, пуская его плясать с водой, подхваченной ветром и огнем.
На вряд ли Малый дворец видел когда-то что-то прекраснее.
— Ну что, ты уже не такая задумчивая!
Надя легко толкнула подругу в плечо, когда они уже сидели на траве, давая рукам отдохнуть.
— Никогда не думала, что смогу делать что-то подобное.
— Еще подожди, уверенна, прочники выдумают для тебя что-то вроде нашего кремня к зимней демонстрации.
Алина собиралась что-то ответить, но все вокруг вдруг встрепенулись, подхваченные общим возбуждением. Девушки смотрели по сторонам, в поисках причины, и наконец заметили идущих от Малого дворца ребят в кафтанах шквальных и проливных. Не составило труда понять, что это именно те, кого этой ночью забирал с собой Иван.
Все трое вскочили, вместе с толпой направляясь к друзьям, которые теперь стали центром внимания. Ребята это понимали, и раздувались от гордости, не спеша рассказывать в чем было дело.
Интрига тянулась, вызывая все новые смешки и выкрики в толпе, пока старший из шквальных наконец не принялся рассказывать.
— Ночью горел Балакирев. Дарклинг приказал нам помочь тушить пожар. По правде, — в его голосе появилась гордость, — дюжины было даже многовато. Хватило бы и половины чтобы справиться с…
Конец предложения утонул в криках и вопросах, но Алина больше не слушала. Кое как она выбралась из толпы, пытаясь привести мысли в порядок.
Он ее послушал. Дарклинг ее послушал. И она… оказалась права?
Старший шквальный выглядел невероятно довольным собой, лениво отвечая на вопросы восхищенных эфириалов, и только посмеивался в ответ на озвученные желания быть с ними в прошедшую ночь.
Их чествовали, как героев в Балакиреве, это Алина еще успела услышать, направляясь в противоположную толпе сторону, к дворцу.
Решимость странным образом пропала, когда кулак уже был занесен над черной дверью. Может он вовсе не ждет ее? И не хочет видеть? В конце концов, он всегда приходил сам…
Только не в последние дни.
Входить или нет?
Вопрос решился сам собой, когда дверь резко распахнулась.
На пороге возникла Зоя, и злость на ее лице мгновенно сменилась елейной улыбкой.
— Рада видеть тебя!
Ее полные губы мазнули по щеке, обдав холодом, но голос за дверью тут же привел в чувство.
— Алина?
— Добрый день.
Тишина немного затянулась, и Алина прокляла себя за нерешительность, которую перед Зоей уж точно не хотела выдавать.
— Зоя, ты собиралась идти.
— Да. Конечно.
Шквальная снова улыбнулась, и единственная причина, по которой Алина быстро вошла в комнату — не позволить Зое увидеть, как она топчется на пороге.
— Привет.
Дарклинг улыбался, и выглядел ужасно уставшим. Алина понятия не имела, что нужно говорить.
Что она скучала?..
— Я слышала о Балакиреве.
— Пришла сказать что-то вроде «я же говорила»?
— По правде, я думала, ты злишься на меня.
— Злюсь?
Девушка опустила голову, заламывая пальцы.
— Я ведь все время говорю, что думаю, совсем не считаясь с другими.
Он подошел ближе, как делал всегда, потому что она не решалась.
— Я думал, это называется честность.
— Но я вечно кого-то этим обижаю.
Хриплый смех. Алине нравится думать, что она одна его слышит.
— Чтобы меня обидеть, тебе придется очень постараться.
Улыбаясь, девушка поднимает на него взгляд, но прежде серых глаз видит мешки под глазами, тяжелую складку между бровей, и тонкую красную линию на шее — недавно залеченный порез.
Алина иронично улыбается самой себе, и неожиданно, даже неосмысленно, говорит слова, для которых нужна бы вся ее храбрость.
— Я напридумывала себе, что ты обижен на меня, не хочешь видеть и разговаривать, а ты наверняка был занят куда более важными вещами.
Дарклинг не дышит, потому что его самообладание странным образом начинает рушится. У него был план, с безупречной тактикой и стратегией. План казался совершенно идеальным, до этого момента, когда он видит в глазах заклинательницы солнца понимание, что она вовсе не хотела этого говорить.
Она смотрит на тонкий шрам, почти добравшийся до пульсирующей жилки. Если бы Алина родилась с даром сердцебита, она наверняка бы услышала, что пульс у него неровный.
— Всего лишь нанес небольшой визит фьерданцам у границы.
— Говоришь так, будто съездил на охоту за город.
Дарклинг ведет плечами, изображая ложную задумчивость.
— Охота не так интересна.
Алина смеется.
Безупречный план с тактикой и стратегией продолжает рушиться.
— Я видел тебя на озере сегодня. Это было невероятно.
Щеки отчаянно краснеют, он замечает. Какое счастье, что Иван далеко, иначе Дарклинг уже стал бы посмешищем.
— Сойдет для зимней демонстрации?
— Может быть, — он наклоняет голову. — Как-то покажешь вблизи.
Алина вторит его жесту. Поднимает руку, зажигая свет. Маленькая сфера делится на две. И еще. И еще. Дюжина маленьких светящихся точек зависает над ладонью, и Алина, ни секунды не думая, собирает их в одно из созвездий, увиденных в книжке по астрономии.
Реальность почти ускользает, когда в тишине раздается шепот Дарклинга.
— Звезды не видно днем.
На мгновение тени замирают, но только чтобы заполнить комнату, поглощая все, кроме маленьких звезд. В свете этих звезд его лицо кажется еще более уставшим, но это уже совсем не важно.
Ведь он протягивает руку.
И стоит коснуться лишь кончиками пальцев, ее собственные звезды уже не сосчитать…
Алина следит почти за каждой, выстраивая в новые созвездия, несуществующие. Она создает свое небо, собственное.
Только для них двоих.
Дарклинг восхищенно смотрит на собирающиеся в причудливые узоры точки, и не думает ни о чем. Только о том, насколько это красиво. И еще совсем немного о покое, который дарит это небо.
Заклинательница солнца осторожно складывает пальцы, и одна из звездочек спускается прямо к ним. Горит, освещая то крохотное пространство, что осталось между Алиной и Дарклингом.
— Эта для тебя.
Сможет ли она забыть его взгляд? Улыбку? Склоненную набок голову? Длинные пальцы, осторожно прикасающиеся к крохотному шарику?
— Теплая.
— Дарю.
Это ведь глупо, на самом деле. Стоит Алине разжать ладонь, и все исчезнет, не оставив и следа.
Дороже подарка он не получал за всю свою долгую жизнь.
— Спасибо.
Алина все еще сжимает одной рукой его ладонь. Не отпускает, но вовсе не из-за силы.
Длинные пальцы отрываются от светящейся точки, но рука не опускается. Длинные пальца кажутся горячее самого солнца, когда ложатся в основании шеи, легко поглаживая.
Звезды гаснут. Остается тьма и громкое дыхание.
Все, кого Алина раньше звала подружками, постоянно твердили, что нельзя говорить мальчикам то, что рвалось наружу. Она плохо усвоила урок.
— Я соскучилась.
Дарклинг наклоняется ближе, касаясь лбом ее лба.
Однажды его научили, что любовь — хрупкая, мимолетная и ненадежная. Он всегда думал, что хорошо усвоил урок.
— Я тоже.
Его объятия кажутся самым безопасным местом в мире.
Ее объятия несут покой.
Комментарий к Часть 7
Ну что, товарищи, с Днем Победы)
========== Часть 8 ==========
Зима проходила мимо, словно высокомерная дама, слишком прекрасная для простых обывателей.
Малый дворец, укрытый плотным одеялом снега, был похож на картинку в книжке с детскими сказками.
Дарклинг наблюдал, как возле озера веселятся его гриши. Как шквальные поднимают в воздух снег, гоняя остальных маленькой снежной бурей. И как этих же шквальных согревают сердцебиты, когда снег, по воле проливных, снова становится водой, обливая незадачливых нападающих.
Цветные кафтаны мелькают среди снега, но Дарклинг следит только за одним. Черным.
