убер. В конце концов на дворе двадцать первый век, и глупо бегать по улице в поисках жёлтых машин. Как оказалось, Тодор и не интересовался ими. Он выбрал свою цель – непримечательный Фольксваген – и постучал водителю в окно. Когда стекло опустилось, он практически влез в машину. Самым печальным последствием для Джона было то, что он не мог услышать, о чём идёт разговор. В любом случае план сработал, и Тодор открыл дверцу.
Уже сидя в машине, Джон оценивал, насколько было уместным пошутить и задать вопрос, какие угрозы применил Тодор. От этого его останавливала только мысль, что это может оказаться не шуткой. Тогда ему лучше этого не знать.
– Должен тебя предупредить, – Тодор первым нарушил молчание, – теперь нам придётся некоторое время пожить под бременем всеобщего внимания. Я стал в некотором роде узкоспециализированным мессией.
– Это из-за утерянной книги?
– Конечно, из-за неё. Никто не знает, что делать, и поэтому ведутся отчаянные поиски того, кто скажет, что у него есть план.
– Нда. А ты ведёшь себя, как человек, у которого есть план.
– Не будь брюзгой. В худшем случае мы пока что имеем прекрасную возможность не беспокоиться о транспорте. Рядом всегда будет кто-нибудь из наших.
Что ж, значит их водитель из братства. Вероятнее всего из Чёрного отряда. Эта мысль заставила Джона сдержаться от высказывания всех своих мыслей вслух. В установившейся тишине они приехали к дому Виктора. Машина хозяина стояла на подъездной дорожке. По крайней мере Тодор не ошибся со временем возвращения.
Когда они вылезли из машины, Тодор бросил водителю фразу на немецком. Тот в ответ лишь сдержанно кивнул и заглушил двигатель. Пока они шли по дорожке к двери, Джон пару раз оглянулся. Водитель не сводил с них немигающих глаз. Тодор же не показывал и доли раздражения из-за такого пристального внимания. Он спокойно постучал в дверь и стал ждать. Через пару десятков секунд Виктор распахнул её. Хоть в общем его облик не изменился в сравнении с тем, каким он покинул дом утром, но его выражение лица больше подходило бы для человека, только вернувшегося с суточной смены и мечтающего забыть о прошедшем дне. Под глазами у него проступили тёмные пятна, уголки рта безвольно опустились, а взгляд, казалось, был направлен куда-то им за спины.
– О, Джон, м, Тодор. Я уже начал переживать, куда вы исчезли, – в голосе не было и попытки скрыть, что это не более чем демонстрация искусственной вежливости. – Заходите, у меня в холодильнике должны быть бефстроганов. Они должны быстро согреться.
– Не стоит беспокоиться. Мы уже перекусили. К тому же, так складываются обстоятельства, что Джон не может больше пользоваться твоим гостеприимством. Сам понимаешь, всё сорвалось с катушек. Мы переберёмся поближе к аэропорту. В любой момент судьба может мне дать пинка под зад.
– Да, понимаю, – Виктор сделал шаг в сторону, пропуская их внутрь дома. – Не буду тогда отвлекать от сборов. Если что-то понадобится, я буду в кабинете.
С этими словами Виктор развернулся и деревянной походкой направился в глубь дома. Джон, помявшись, начал подниматься по лестнице. Только Тодор не, проявлял никаких признаков потрясения. Он с неподдельным интересом рассматривал украшающие прихожую картины.
Сборы не отняли много времени у Джона. У него и так было немного вещей. А кроме того, часть из них не дождалась чести быть распакованной в профессорском доме. Уже через десять минут он начал спускаться по лестнице. Только заметив его, Тодор тут же оставил изучение картин и открыл дверь. Не дожидаясь никакой реакции хозяина дома, он сразу же вышел и направился к терпеливо дожидающейся их машине. Джон же замялся на пороге. Виктор не мог не услышать, как вышел Тодор. Но не было похоже, что хозяин дома спешил бы попрощаться с ними.
– Спасибо, Виктор, – неуверенно промямлил Джон. Он задумался, не стоит ли уточнить, за что он благодарит, но только понял, что и сам не знает ответа на этот вопрос. Оглянувшись в последний раз на своё временное пристанище, он осторожно, будто бы выход из дома был заминирован, переступил через порог и аккуратно закрыл дверь.
Как оказалось, Тодор не врал Виктору. Машина доставила их к аэропорту. Оттуда в свою очередь они действительно направились в ближайшую гостиницу. Что ж, не было никаких сомнений в том, что не стоит распаковывать все свои вещи. Скоро их будет ждать ещё одно путешествие. А может быть даже бегство. Кто знает, смогут ли они опередить Родриго, и что случится, если его бывший приятель успеет расшифровать книгу.
***
Следующие пару дней Джон знал, что он должен делать. Он при любой возможности старался ничего не делать. Рано или поздно должно было что-то произойти. Кроме того, он взял себя в руки и не задал ни одного вопроса о том, что они будут делать дальше. Иногда ему даже казалось, что во взгляде наставника он видит искорки восхищения учеником. В худшем случае это было лишь разгулявшееся его воображение, которое помогало найти хоть что-то позитивное в сложившейся ситуации.
Всё оставшееся время занимали частые визиты незнакомых ему людей. И этих визитов было даже больше, чем он ожидал. Каждый день к ним наведывалось не менее пары десятков посетителей. Большинство проводило в их номере не больше нескольких минут. Некоторые задерживались по часу (обычно их визит прерывал новоприбывший гость). Именно эти визиты и составляли наиболее интересную часть существования Джона в эти дни. Хоть его и не приглашали участвовать в этих разговорах и практически всегда Тодор отводил гостя в дальний угол номера, так что Морган не слышал содержания их бесед, всё же эти визиты привносили в его существование определённую интригу. А то, что он не слышал их разговоры, возможно, только улучшало ситуацию. Он был ограждён от той сумятицы, которую могло вызвать услышанное.
Джон начал вести свою мысленную игру. Он пытался систематизировать всех приходящих и у него сложилась довольно чёткая, на его взгляд, картина. Всех посетителей можно было разделить на две группы. Одни приходили, явно пытаясь взломать план Тодора. По их голосам можно было угадывать: хотят ли они лестью выманить информацию или пользуются угрозами. Голоса редких из них звучали деловито. Наверное, они пытались предлагать помощь. Но все эти разговоры объединял лишь паточно-невинный голос Тодор. Было похоже, что всем им он повторял одну и ту же речь. И судя по выражениям лица, которые были у покидающих номер, слова Тодора не вселяли в них оптимизма.
Вторую группу людей Джон мысленно окрестил отрядом Тодора.
