было бы доказательство того, что у него в руках действительно нить Ариадны, и он может выйти из лабиринта.
– А если он действительно догадался об этом, но решил обыграть тебя?
– Тогда он заодно обыграл и себя. Без книги он не сможет добраться до тайны.
– Даже если он сделал её копию?
– Запомни, книга – это больше чем набор букв. Для нахождения пути к тайне нужна только эта одна единственная.
– И всё-таки. Он украл её один раз. Может ему удастся повторить этот фокус.
– Очень маловероятно. Теперь он должен будет передать все свои финансовые потоки в наши руки. Без них он не будет в состоянии провернуть вторую франкфуртскую операцию. Ты даже не представляешь, сколько он на неё потратил. Если же он не сделает этого, то придётся привести в исполнение нашу угрозу. Тогда он лишиться денег отца. Так что результат будет практически такой же. К тому же теперь решена одна давно уже появившаяся проблема с хранением книги. Слишком много, кто знал, о её месте пребывания. И из них немалое количество находилось за пределами братства. Теперь же о месте тайника будут знать вновь только действующие члены братства, к которым подобраться Родриго потенциально будет во сто крат труднее.
– Ну а как же ты? Тебя то он знает.
– Знает. Только вот я не буду знать о месте хранения книги. Забыл, что я теперь под колпаком Докинза?
– Не знаю. Всё равно как-то мне неспокойно.
– Это только доказывает, что я в тебе не ошибся, и ты не такой дурак, каким любишь прикидываться, – Тодор снова рассмеялся.
– У меня ещё пара вопросов.
– Ну?
– Тот старик на греческом острове. Я понимаю, зачем ты меня направил в Индию, Ирак, даже Франкфурт. Но зачем я торчал на том потерянном вне времени острове?
– Я только что похвалил тебя за догадливость. Не заставляй меня так быстро разочаровываться в тебе.
Джон собрался с духом и выпалил имеющуюся у него идею.
– Ты хотел спрятать меня от остального братства, пока сам находился в плену у Докинза. Боялся, что я разболтаю им лишнего, и это заставит их действовать, нарушая твой план.
– Ну просто умница, – Тодор зааплодировал ему. – Ну и ещё я хотел предоставить тебе возможность отдохнуть и переварить то, что ты услышал от Докинза. Там ты был в безопасности от своих же эмоциональных решений. Ещё есть вопросы?
– Да, один. Оно того стоит?
– Да, стоит. Если ты достаточно силён. Потом я постараюсь развеять твои страхи о Клеменсо и ответить на волну новых вопросов.
– Потом?
Тодор отодвинул свой стул и поднялся.
– Да, у вас есть восемь дней отдыха. После я всё же попытаюсь вернуться к своими заброшенным функциям твоего наставника. Хотя это после не обязательно должно настать через восемь дней. Просто номер в гостинице оплачен на восемь дней. Если захотите продлить свой отпуск, я пойму.
– Что? О чём ты говоришь?
Тодор с улыбкой кивнул в сторону площади. Джон догадался, что ему надо внимательней её осмотреть. Вновь его взгляд поначалу безрезультатно блуждал, пока не заметил направляющуюся в их сторону фигуру. Джон забыл на мгновение, как надо дышать. Джон утонул в радости. Джон покраснел – видел ли его реакцию наставник?
Когда Морган обернулся к тому месту, где стоял перед этим Тодор, естественно, он там никого не обнаружил. Его рот непроизвольно открылся, но слов не породил.
– Не будь дураком. Я просто пробираюсь к выходу. Я не чёртов волшебник.
Джон перевёл взгляд ещё в сторону и, наконец, увидел почти добравшегося до выхода наставника. Он покраснел повторно. Что ж, Кэролайн ведь умная, он сможет ей объяснить свой глупый вид. Хотя, возможно, ему придётся постараться.
Один из гостей пробирался между столиков и, заметив лицо Джона, одобряюще похлопал его по плечу. Морган проводил его взглядом до фортепьяно и, когда раздались первые аккорды, вновь вернулся к любованию Кэрри. Она тоже заметила его и помахала рукой.
Так он и смотрел на неё. Фоном для этого выступала мелодия и песня о голодающих бедняках и толстеющих богачах, о том, что политики не могут это изменить.
– Привет, ты ведь понимаешь, что я хоть и безумно рада видеть тебя живого, но ты игнорировал все мои звонки, к чему я не привыкла, и задолжал мне историю о своих приключениях?
Джон кивнул.
В небольшом ресторане звучало, что не надо ждать хороших дней, они уже прошли. Но мы с тобой, детка, знаем ответ, и он так прост. Всё, что мы должны сделать, это…
Безусловно в решении проблем участвовали и спутники Пьера, но основной моральной и интеллектуальной движущей силой был Пьер.
Как позже объяснил Жером, гакхунами бунси называют всех живых не принадлежащих к племени бунси. Для мертвых существовало порядка шестидесяти определений. В основном они отличались количественным аспектом: «один глупец, напавший на бунси», «два глупца напавших на бунси»
Прежде всего радостность выдохов заключалась в том, что производящие их люди не утратили возможности дышать.
Хотя, если судить по месту их географического положения, это скорее была печень Африки. А возможно даже её желчный пузырь.
Джон всегда считал, что их сила задирать нос и напыщенно говорить о тонких материях астрала безграничны.
В худшем случае это была коровья моча, немного разбавленная яблочным соком. К сожалению, это пари Пьер позорно проиграл. Но он даже в том факте, что разъярённый владелец магазина в Нормандии вместе со своими сыновьями почти семь километров гнался за ним, находил светлую сторону – теперь он знал, сколько максимально он может пробежать, прежде чем упасть и быть побитым недовольными представителями мелкого бизнеса.
Всякий раз, когда Клеменсо хотел подчеркнуть, что в данный момент он не считает возможным слышать любые возражения его точке зрения, он обращался к собеседникам «Господа». Возможно, он считал, таким образом подслащивает пилюлю необходимости подчиниться его воле.
А это означало, что он пытался не споткнуться и не напороться на своё копьё.
Помимо его также было и второе возможное объяснение поведения Клеменсо – он не выдержал череды неудач и в конце концов его психика дала течь.
