— Тяжелая штуковина, — выдохнул он, помогая девочке подняться в вагон. — А мы уже встречались, у Олливандера, да? Гарри Поттер.
— Гермиона Грейнджер. Ты знаешь, что о тебе написано во «Взлете и падении Темных Искусств» и упомянуто еще в дюжине книг?
— Которые, похоже, у тебя с собой, — улыбнулся Гарри. — Все это спекуляции или чистая ложь. О том, что тогда случилось, знаю только я да Волдеморт. Я попросту почти ничего не помню, а взять интервью у бесплотного духа Темного Лорда трудновато по техническим причинам.
— Ты считаешь, что Сам-Знаешь-Кто еще жив?
— Волдеморт. И да, я думаю, он еще жив. Без тела, почти без сил, прячется где-то, пытаясь найти способ вернуться, — Гарри затащил чемодан Гермионы в свободное купе и убрал его на полку. — Не против моей компании?
— Нет, совсем нет, — быстро согласилась она. — А твои друзья не будут против?
— Друзья? Друзья? — Гарри рассмеялся. — До десяти лет я жил со своей теткой, моя мама была ее сестрой. Петунья всегда завидовала моей матери, и теперь ненавидит меня, ее отпрыска, и магию вообще. Она и Дадли, мой кузен, позаботились, чтобы у меня не было друзей. А прошлый год я вообще носу не казал из дома — чтобы меня не нашли и не заставили вернуться к Дурслям, это мои родственнички. Хвала Мерлину, что теперь я эмансипирован и могу сам решать, где мне жить, иначе не видать бы мне Хогвартса.
— Волшебники могут получить эмансипацию в одиннадцать?
— Не все, — Гарри покачал головой. — Не будь я последним представителем и единственным наследником Древнейшего и Благороднейшего рода Поттеров, не видать бы мне эмансипации как своих ушей.
— Тебя не смущает, что мои родители — маглы?
— Нисколько, — Гарри пожал плечами. — Моя мама была маглорожденной. Чем больше в тебе магической крови, тем больше у тебя чистой магической силы. Правда, современные чистокровные доводят это правило до абсурда. Раз в несколько поколений полезно вливать свежую кровь, иначе мы просто вымрем. Я не знаю, лично мне кажется, что на одной силе далеко не уедешь, ум и здравый смысл куда полезнее.
— Ясно, — Гермиона натянуто улыбнулась. Ей была неприятна эта тема, но как сменить ее, девочка не знала.
Впрочем, делать ей этого не пришлось — проем двери заслонил собой тот самый круглолицый мальчик, потерявший жабу, Невилл Лонгботтом. Чемодан у него, по крайней мере, был не намного больше, чем у Гарри. Несколько секунд он помялся, не решаясь заговорить.
— Здесь свободно?
— Безусловно, — улыбнулся Гарри, поднимаясь и помогая забросить его чемодан на полку. — Эта юная леди — мисс Гермиона Грейнджер, а я Гарри Поттер.
Лицо мальчика на мгновение отразило замешательство, но потом в дело вступили вбитые бабушкой манеры.
— Невилл Лонгботтом, к вашим услугам, — он даже отвесил легкий поклон.
Гарри подавил желание справиться о здоровье леди Августы и завести нудный разговор о погоде и ценах на толченый рог единорога, вместо этого он жестом пригласил Невилла сесть и уселся сам.
— Как думаете, на какой факультет нас распределят?
— Я читала о факультетах в «Истории Хогвартса», и, думаю, лучше всего был бы Гриффиндор, сам профессор Дамблдор там учился. Но Рейвенкло тоже было бы неплохо.
— Не знаю, вряд ли я достаточно умен для Рейвенкло, — уныло отозвался Невилл. — Мои родители учились в Гриффиндоре, но я, скорее всего, попаду в Хафлпафф.
— Не ставь на себе крест раньше времени. К тому же, Хафлпафф не так уж плох. Но я уверен, что ты попадешь в Гриффиндор, — ободрил его Гарри.
— А ты куда хочешь? — спросила Гермиона.
— Лучше бы в Гриффиндор, но, по большому счету, без разницы, — Гарри пожал плечами. — Учат-то всех одинаково.
Разумеется, он слегка слукавил. Гарри не хотел оказаться в Слизерине: с его взглядами это было равносильно приговору. Волдеморт был его врагом, большинство его последователей учились в Слизерине, и мальчик сомневался, что у их детей хватит пороху пойти против родителей. И он сомневался, что ему удастся достаточно быстро стать лидером факультета.
Наконец поезд тронулся. Еще некоторое время в коридорах царила суета и гомон, а потом постепенно все улеглось. Гарри собирался уже закрыть дверь, когда Невилл обнаружил, что вновь потерял Тревора, свою жабу.
— Вечно он убегает! Пойду искать.
— Скорее всего, он в туалете, — Гарри поднялся. — Гермиона, нам может понадобится твоя помощь.
— Хорошо, но что с нашими вещами? Может, мы с Невиллом поищем, а ты посторожишь купе?
— Хорошо, я останусь.
Искали они довольно долго, Гарри даже успел задремать. Но все же их миссия закончилась успехом — Невилл держал в руках Тревора, который обнаружился в туалете третьего вагона.
— Не знаю, зачем я вообще взял его в Хогвартс. Он постоянно убегает от меня. И жабы вышли из моды давным-давно.
— Ну так отправь его домой, — Гарри не видел проблемы.
— Мне его подарил дядя Алджи, когда пришло письмо из Хогвартса.
— Знаешь, чем все время будешь бояться, что можешь кого-то расстроить или обидеть, лучше сразу разнести себе голову заклятьем и покончить с этим, — фыркнул Гарри. — Это твоя жизнь! Если жаба тебе не нравится или мешает — избавься от нее! Если твой дядя обидится — тем хуже для него, нечего было дарить тебе жабу.
— Знаешь, а ты прав, Гарри! — с некоторым удивлением отозвался Невилл, и тут же расплылся в улыбке. — Так и сделаю!
— А у тебя, Гарри, есть животное?
— Сова, Хэдвиг, — Гарри кивнул. — Она улетела в Хогвартс еще вчера. Если понадобится отправить письмо — обращайтесь, Хэдвиг ненавидит сидеть без работы.
— А она сможет отнести клетку с Тревором?
— Не знаю, надо спросить ее. В конце концов, клетку же всегда можно сделать легкой, как перышко.
— Это сложные чары, их проходят только на пятом курсе, — сообщила Гермиона.
— Всегда можно попросить кого-нибудь из старшекурсников, — Гарри был уверен, что после пары дней тренировок без проблем справиться с этими чарами, ему потребовалось всего три часа, чтобы в совершенстве освоить Манящие, которые проходили на четвертом курсе. Но сообщать об этом сейчас было неразумно: зачем сразу бросать все карты на стол?
Они немного поболтали о грядущих уроках. Не сговариваясь, Гарри и Гермиона оба интересовались мнением Невилла по каждому вопросу, и понемногу юный Лонгботтом подрастерял свою застенчивость и стал легко участвовать в разговоре. В середине его рассказа о Министерском бале по случаю Нового 1991 Года в дверь постучалась миловидная пухлая женщина с полной тележкой волшебных сладостей, Гарри не замедлил накупить всякой всячины — время приближалось к обеду, и в желудке уже ощутимо урчало.
— Налетайте.
— Ммм, а здесь нет чего-нибудь без сахара? Мои родители дантисты, и…
