* * *
Войдя в Большой Зал, Гарри немедленно почувствовал на себе тяжесть взглядов. Но, если взоры студентов и большинства профессоров были направлены на первокурсников в целом, то две пары излишне проницательных глаз были направлены исключительно на Гарри. И, если взгляд Снейпа мальчика не слишком смущал — в конце концов, мужчина был добровольным союзником, то вот от взгляда директора Гарри захотелось поежиться. Почти немедленно он почувствовал осторожное ментальное касание; не давая щупу добраться до своих ментальных барьеров, вдобавок охраняемых духом Тигра, Гарри вывалил на Дамблдора лавину ярких переживаний: восторг, легкую нервозность, затаенный страх, воодушевление и намерение проявить себя, радость от того, что рядом с ним стояли новые друзья — Невилл и Гермиона. Щуп замешкался и поспешно убрался, а Гарри заметил, что искорок в глазах директора стало на порядок больше.
Песню Волшебной Шляпы Гарри слушал с живым интересом — даже в волшебном мире наделенные собственным разумом предметы встречались, мягко говоря, нечасто.
За церемонией распределения Гарри следил очень внимательно, старательно запоминал имена и лица, старался о каждом составить собственное мнение. Кого-то, вроде того же Драко Малфоя и его телохранителей, Крэбба и Гойла, прочитать было весьма просто, кто-то же, вроде Дафны Гринграсс, пока оставался для мальчика загадкой. Он с удовольствием хлопал, когда сначала Гермиона, а потом и Невилл попали в Гриффиндор.
Наконец подошла его очередь. Когда профессор МакГонагалл объявила: «Поттер, Гарри», зал на мгновение погрузился в мертвую тишину, а затем со всех сторон полетел возбужденный шепот — студенты всех факультетов переспрашивали друг у друга, верно ли они услышали.
Гарри, не обращая на них внимания, уверенно подошел к табурету и надел на голову Шляпу. Она была слишком велика, и тут же наехала на глаза, последнее, что Гарри увидел, были сотни устремленных на него взглядов. Вместе с темнотой настала тишина, а потом в его сознании раздался голос Шляпы.
— Любопытно, любопытно. Вижу готовность трудиться и верность друзьям, вижу острый ум и жажду знаний, вижу проницательность, скрытность и готовность добиться результата во что бы то ни стало, наконец, вижу храбрость и силу. Куда же тебя отправить?
— Гриффиндор, — Гарри вытолкнул это слово на поверхность сознания.
— Гриффиндор? Почему не Слизерин? Там ты легко сможешь добиться величия, славы, силы…
— У меня иная цель, — возразил мальчик.
— Да, да, я вижу. Что ж, мое дело — лишь предложить возможные варианты, решать тебе. Пусть будет ГРИФФИНДОР!
Стол под красно-золотым знаменем взорвался аплодисментами, и Гарри направился к нему, не забыв бросить быстрый взгляд на стол преподавателей. Дамблдор излучал довольство — очевидно, Гарри пока полностью оправдывал его надежды, если не считать его побег от Дурслей. Гарри заметил Невилла и Гермиону и поспешил к ним, с улыбкой наблюдая за ритуальным плясом близнецов Уизли, распевавших «С нами Поттер! С нами Поттер!».
Гарри пришлось пожать десяток рук, прежде чем все угомонились, а распределение продолжилось. Впрочем, студентов осталось не так уж и много. Предпоследним был Уизли, Рональд, который, как и все Уизли до него, оказался в Гриффиндоре, а последний — Забини, Блейз, отправился в Слизерин. Дамблдор поднялся на ноги.
— Добро пожаловать в Хогвартс, и, прежде чем мы начнем пир, позвольте представить вам нашего нового учителя Защиты от Темных Искусств — профессор Квириус Квиррелл!
Квиррелл, в своем нелепом фиолетовом тюрбане, нервно подскочил и отвесил рваный поклон. Когда он садился, руки его так дрожали, что он смахнул со стола вилку. Гарри, как и остальные, вежливо похлопал — к Квирреллу он не питал не малейшей симпатии. Дамблдор еще около минуты порол какую-то чушь о Запретном Лесе и коридоре на третьем этаже, потом наконец хлопнул в ладоши, подавая сигнал эльфам. Тарелки наполнились едой, и проголодавшиеся за день студенты немедленно набросились на угощение. Гарри проявлял меньше энтузиазма, не забывая внимательно принюхиваться — летом он потратил несколько дней, чтобы научиться на запах определять особо опасные яды и зелья, влияющие на сознание, а потом, тренировки ради, Хокри то и дело подмешивал в его еду или питье какое-нибудь зелье. Пока Гарри ни разу не ошибся, но, вроде бы, сейчас в его пище не было никаких подозрительных примесей.
Немного утолив голод, Гарри принялся прислушиваться к разговорам за столом — благо обостренный слух оборотня позволял ему услышать хоть шепот в дальнем углу зала, мальчик уже научился фокусировать внимание на интересующих его звуках или даже местах. Близнецы Уизли обсуждали со своим приятелем Ли Джорданом придуманные за лето проделки, Гермиона расспрашивала их брата, Перси, в этом году ставшего старостой факультета, о грядущих уроках, девчонки постарше сплетничали о нарядах и мальчиках. Остальные новоиспеченные гриффиндорцы обсуждали собственные семьи.
— Моя мама — ведьма, а отца я никогда не знал, — рассказывал Симус Финнеган, светлокожий мальчишка, говоривший с ярко выраженным ирландским акцентом. — По-моему, он был маглом, и, когда мама сказала ему, что она ведьма, он не очень-то обрадовался.
— Не знаю, мои родители обрадовались, когда профессор Вектор принесла письмо из Хогвартса, — Дин Томас, чернокожий мальчишка со словно прилипшей на лице белозубой улыбкой, пожал плечами. — Они конечно не сразу поверили, но, когда она заставила танцевать мамин чайный сервиз…
— Что насчет тебя, Рон? — включился в разговор Гарри, когда внимание было устремилось на Невилла. Он знал, что родители Лонгботтома вот уже десять лет лежат в отделении для больных с необратимыми повреждениями больницы Святого Мунго, и не хотел, чтобы остальные наседали на него с расспросами.
— Ну, у меня есть пятеро старших братьев и младшая сестренка, Джинни, она поступит в Хогвартс в следующем году, — смущенно начал Рон. — Билл и Чарли уже закончили Хогвартс, Билл работает Разрушителем Заклятий в Гринготтсе, Чарли — в заповеднике для драконов в Румынии. Папа работает в Министерстве, в Отделе по Борьбе с Незаконным Использованием Магловских Изобретений, мама сидит дома.
— Здорово!
— А что насчет тебя, Гарри? — спросил Дин. На него, как на маглорожденного, слава Мальчика-Который-Выжил действовала меньше всего.
— До десяти лет я жил с сестрой моей матери. Она, ее муж и сын — маглы, и худшего сорта. Если бы это сошло им с рук, уверен, они бы с удовольствием устроили мне аутодафе. Разумеется, они ничего не рассказывали мне о магии. В мой десятый день рождения сова принесла мне посылку. Там было письмо, объясняющее про волшебный мир, моих родителей, немного денег, инструкция, как добраться до Косого Переулка и пожелание удачи. Я до сих пор не знаю, кто послал мне его, но я рад, что он или она это сделали!
