целью он решил выбрать более рассудительного Родриго.
– Послушайте, да, мы будем проверять полученные сегодня данные, но, что будет если мы наткнёмся на расхождения или противоречия? Нам придётся возвращаться сюда, всё перепроверять.
– Ну так в чём проблема? Я сомневаюсь, что бунси в ближайшее время отважатся на переезд. Да даже если и так, то я думаю, что захватить пещеру с собой они вряд ли удосужатся, – Пьер активно что-то искал среди их вещей, но всё равно внимательно ловил каждое произнесённое в хижине слово.
– Пьер, пожалуйста, сообщи нам, когда проснутся твои мозги. Через 30-35 часов погаснет наша подаренная Когто лампа, и вряд ли мы сможем рассчитывать на повторный тёплый приём. Скорее всего нас сразу же проткнут копья, как только мы ступим на их землю.
Пьер обнаружил объект своих поисков, флягу с водой, и, сделав пару глотков, примирительно поднял руки.
– Ладно, ладно. Не нервничай так, Джонни. Ох уж эта твоя техасская вспыльчивость. Конечно, я не хочу закончить свой прекрасный жизненный путь нашпигованный копьями наших радушных хозяев, но пока ты только, отчаянно фальшивя, напел нам один мотивчик.
– Это не просто какой-то мотивчик. Когто вполне чётко и полно исполнял «Севен нейшен арми» от Уайт страйз. Откуда в этой глуши он может знать эту песню? Мы проверяли, проводились ли экспедиции в этом районе за последние тридцать лет, и последней была исследовательская экспедиция бельгийцев в 89 году, когда они искали золото в этих местах. Вспомни, Родриго, скольких трудов нам стоило найти проводника? Практически никто кроме Жерома не знал этих троп, а он утверждал, что сам бывал в этих местах последний раз пятнадцать лет назад, когда бежал от своих кредиторов.
– Так ты предполагаешь, что старик нас обманывал, и его истории нельзя верить? Но в чём его интерес? Не проще ли было нас убить? Зачем рассказывать историю о пришельцах?
– Предполагаю, что, если бы мы не ползали перед ним на животах, то этим бы всё и закончилось бы. Но наше поведение показало бунси пример поклонения ему и карать за это было бы глупо. А так он сможет говорить своим воинам, что все склоняются перед ним и бунси тоже должны почитать его. Чем не повод одарить нас своими сказками за это? Но теперь представьте, что я прав, и Когто рассказал выдуманные им или его предшественником байки. И теперь мы эти байки представим всему свету как наше историческое открытие. Как глубоко утонет наша репутация в таком случае?
Последние слова Джон произнёс, адресуя их конкретно Родриго. Потеря репутации для испанского аристократа была бы самой болезненной из всей компании. Морган надеялся, что страх публично опозориться заставит принять его сторону. Но к его удивлению первым отреагировал Лапурель.
– Да, даже креветки в сортире будут смеяться над нами, так низко мы падём.
– Конечно, Пьер, наше положение станет незавидным, но, эм, сначала… Слушай, почему ты так зациклился на туалетах? Это, что, больная тема для тебя?
– О, даже не начинай. Я часы считаю, когда я, наконец, смогу воспользоваться этим прекраснейшим изобретением светлого гения человечества. И, я даже на стыжусь этого, расплачусь при его посещении и, возможно, напишу прекрасный сонет, посвящённый туалетной бумаге.
– Так ты, что, так и не воспользовался отхожим местом бунси ни разу?
– Я пытался. Вы знаете, что во время похода меня спасал мой биотуалет, но чёртовы бунси выкинули его. Нет, я пытался посетить, как ты его назвал Родриго, отхожее место бунси. Но мне оно показалось настолько мерзким, что даже дерьмо, казалось, пытается сбежать оттуда. Так что я почти уверен, что, предоставь я такую возможность, дерьмо из выгребной ямы предпочло бы сменить своё место пребывания на мою задницу.
Клеменсо с Морганом не знали, как реагировать на такую жертву друга и поэтому только молча переглядывались друг с другом. Тишину рискнул нарушить Родриго.
– Э, так, э, нам очень жаль, Пьер, но попробуем вернуться к нашим общим проблемам.
– Ну, существует вероятность, что моя проблема станет нашей общей, но ладно, продолжай.
– Спасибо. Подведём промежуточный итог. Вероятно, племя бунси не является таким уж изолированным от внешнего мира, как нам казалось. Но согласись, Джон, одной песни для отрицания всего, что мы сегодня узнали всё-таки недостаточно. Может, ты ещё на что-нибудь обратил внимание?
Джон только пожал плечами, но, к его удивлению, заговорил Пьер.
– Если вспоминать о странностях, то я тоже столкнулся с одной. Когда вы с трепетом слушали байки старой задницы, а я в поте лица работал карандашом, то я довольно близко подобрался к ещё одному выходу из пещеры. Предположу, что он ведёт к апартаментам его задничества. Так вот, там я уловил лёгкий аромат кьянти 2010 или 2011 годов.
– Прости, но какого хрена ты молчал об этом? – Джон явно боролся с противоречивыми чувствами.
– Я не был уверен, что это не галлюцинации, вызванные мыслями о том, что на следующее утро мы сможем покинуть эту проклятую последними чертями сковороду, – Лапурель не демонстрировал ни грамма раскаяния. – Если бы я об этом сказал вам, то даже последний пьяница в Марселе уверенно поставил бы свою бутылку с портвейном на то, что меня сразу же запишут в славный отряд пропойц. Джонни, ты к тому же сам почувствовал, что значит скепсис товарищей, и не можешь на меня злиться.
– Не могу злиться? – лицо Моргана постепенно приобретало кровавый оттенок. – Чёрт тебя подери, лягушатник изнеженный, я тут почти час, как обезьяна, скакал перед вами, доказывая свою правоту, а ты только нос воротил от моих доводов. Да я не злиться на тебя имею право, я могу тебя засунуть в ближайшее болото вниз головой, и даже местные обезьяны спустятся с деревьев, чтобы поаплодировать мне.
Джон уже активно размахивал руками, и было вопросом времени, когда он начнёт действовать более целенаправленно, и было очевидно, что Пьер своей невозмутимостью только чётче обрисовывал мишень на своей груди. С другой стороны, крики и оскорбления, адресованные ему, были привычным фоном для него. Далеко не один партнёр его дедушки столь же бурно выражал своё возмущение тем фактом, что купленное им у Пьера благородное вино оказывалось в лучшем случае благородным уксусом 6.
– Джонни, во-первых, это так некрасиво называть наших радушных хозяев приматами, пусть даже они и не смогли обеспечить нам хотя бы минимальный комфорт. А, во-вторых, именно такая неадекватная реакция и является основной причиной неприятия миром некоторых догм, постулируемых твоими соотечественниками.
– Всё, вдохни поглубже, теперь ты мне расскажешь, сколько всяких гадов живут в местном болоте и
