Как раз в этот период он знакомится на одном придворном балу с вдовой некоего заслуженного генерала, дамой уже не первой молодости, но еще красивой и бойкой «обворожительницей», и снова влюбляется в нее, как мальчишка.
Недолго думая, он делает ей предложение и легко получает согласие, тем более, что, судя по тому же, некогда хранившемуся в Гусе-Баташеве портрету, Андрей Родионович обладал незаурядной внешностью. (По рассказам старожилов, помнивших его уже семидесятилетним стариком, лицо Андрей Родионович имел выразительное; на нем ясно отражались и его ум, и его железная воля; лоб у него был широкий; брови тонкие, сдвинутые к широкому носу; губы тонкие; темнорусые с сильной проседью волосы он носил под гребенку.).
Шумно и весело прошла блестящая свадьба, на которую собралась чуть ли не вся столица, и вскоре новобрачные отправились в свое поместье, куда заранее были высланы гонцы с приказанием о «торжественной встрече», которую должны были устроить «новой барыне».
Неизвестно, когда рассказал Андрей Родионович новой жене об ее оригинальном положении «третьей барыни», но из всех имеющихся свидетельств видно, что положение это ее не тяготило, и жили они с барином «душа в душу». По натуре, видимо, это была самая подходящая жена «грозному барину» — она ездила с ним на охоту, любила принимать гостей и не менее строго, чем «сам», взыскивала с провинившихся. Насколько все дворовые любили двух первых «барынь», настолько ненавидели гордую и самовластную «питерскую», которая ни к кому не знала жалости, полновластно господствуя во всей усадьбе.
Но грозовая туча уже висела над «Орлиным гнездом», и скоро разразился удар, от которого вздрогнул сам неустрашимый вельможа. Смерть Потемкина уже сильно поколебала его влияние в столице, но, пока царствовала Екатерина, все стоящие у власти давно и хорошо знали «миллионера Баташева» и благоволили ему по старой памяти. После вступления на престол Павла все круто изменилось. Начались гонения на всех любимцев Екатерины, живших в столице, а затем добрались и до темного прошлого «Баташевского магната».
Везде была своя рука у Андрея Родионовича. Однажды прискакал к нему нарочный с секретным извещением от «благожелателя» из столицы, что назначена «строжайшая ревизия» всех его дел, особенно касающихся слухов о «монетном дворе», находящемся где-то в тайниках баташевской усадьбы. Раньше бы это не смутило грозного владельца — он знал, что никто из дворовых не дерзнул бы донести на него, не исключая и тех рабочих, которые продолжали посменно исчезать в одной из башен парка. Но теперь всем было известно, что положение «владыки» пошатнулось, что и на него могла найтись управа, и здесь-то, по рассказам, и произошло одно из самых страшных деяний Баташева.
Когда на другой день после приезда «эстафеты» очередная смена «ночных» рабочих ушла на свои всегдашние занятия, ей никто не вышел навстречу: барский доверенный еще днем сказал всем, что надо разом покончить со спешным делом, после чего «барин» выдаст всем по 100 рублей и отпустит людей по домам.
Веселые и радостные ходили в этот день рабочие и всем хвастались, что, мол, «скоро сами богатеями будем и уйдем от вас на родную сторону». Такие же веселые шли они и на «последнюю работу», но больше никто их уже никогда не видал… Как в воду канули 300 человек, а управляющим было объявлено, что барин «тех рабочих отпустил домой, а стройку их жертвует своим заводским». Как ни боялись все Андрея Родионовича, но все же пошел кругом возмущенный глухой гул, особенно когда один из двух любимцев барина в тот же вечер в кабаке «сбрехнул», что, мол, теперь хоть сто ревизий приезжай, никто ничего не дознается, все у нас «шито-крыто»…
Все поняли, что не добром исчезли без следа сразу 300 человек, а когда на другой день и проболтавшийся любимец «нечаянно утонул», то ни у кого не осталось сомнения в том, что барин ловко «схоронил концы».
Приехавшая ревизия ничего не смогла открыть, так как никто, действительно, теперь не знал, где искать вход в «подземные хоромы», и хотя показали башню, куда входили рабочие («отпущенные домой и убиравшие парк»), но там оказалась только дверь в сад и больше ничего… Но страшное предание прожило более ста лет, и еще в начале нашего века местные крестьяне рассказывали, будто «барин собственноручно задвинул засовы чугунной двери подземелья, где лежали напившиеся на радостях рабочие, которые и умерли там голодной смертью».
Вскоре после этого звезда Баташева закатилась окончательно.
Через год с небольшим у его смертного одра собрались все три жены со своими детьми и стали просить, чтобы он сам сказал — кому из них он оставляет право распоряжаться своим колоссальным имуществом, поскольку все они были в равной степени «законными». Бывший уже в забытьи, «владыка» открыл глаза и отчетливо произнес: «Той, кто одолеет». Это были его последние слова, последнее благословение…
Предание говорит, что незадолго до смерти хозяина случилось довольно странное происшествие. По случаю какого-то праздника у Баташева был бал, а в саду иллюминация. Когда гости толпой пошли по главной аллее сада смотреть освещение и дошли до находившейся в конце аллеи каменной беседки — видимо, той, что носила имя «павильона любви», — то вдруг на ее крыльце появился огромный черный человек с оскаленными зубами. Все в испуге бросились назад и сообщили об этом Андрею Родионовичу. Услышав это, Баташев страшно побледнел и сказал: «Это смерть моя приходила за мной!»
Умер он в 1799 году, семидесяти трех лет, и похоронен был у престола заводской кладбищенской церкви. Над могилою его поставлен был двухсаженный каменный столб, увенчанный шаром и крестом.
Андрей Баташев был настолько окруженной легендами и слухами фигурой, что описанию его жизни и деяний посвятили свои произведения Евгений Салиас де Турнемир и Андрей Печерский. Салиас в романе «Владимирские мономахи», сохранив верной общую историческую канву повествования, допускает немало вымысла и, похоже, в одном лице объединил обоих братьев Баташевых (у него они Басман-Басановы). Хотя действие книги происходит на заводе в деревне, в которой без труда угадывается Выкса, образ жизни и нрав главного героя принадлежат явно владельцу Гусевского завода. При этом основное внимание Салиаса сосредоточено на описании внутрисемейных интриг.
У Андрея Печерского вымысла в изложении истории «семейства Богачевых» почти нет: он лишь, как мы видим, слегка изменил фамилию героя (причем он, видимо, колебался, под каким именем скрыть Баташева, ибо при первой публикации своего очерка в газете «Афиши и объявления» в 1884 году, он назывался «Семейство Барбашевых»), назвал его Семеном, а Гусевский завод превратился у него в Селезневский. Печерский, вне сомнения, сам бывал в Гусь-Баташеве, многое описал с натуры или по записям устных рассказов еще живых очевидцев. Поэтому очерк Печерского во многом документален.
