Он положил трубку и обвёл всех взглядом. В кабинете наступила тишина. Казалось, что их разговор слышал весь стадион и сейчас замер в ожидании ответа. Никто из присутствующих не хотел задавать вопросов. В кабинет вошёл Хольман.
— Ну, что? — сразу спросил Вальтер.
Хольман пожал плечами.
— Звонок был с уличного таксофона. Номер засечь не успели.
— Это нам ничего и не дало бы… Кажется я узнал этот голос, — он взял трубку директорского телефона. — Дежурный! Срочно машину спецсвязи на стадион и пусть возьмут все материалы по прослушке «Аузера», — дежурный что-то начал говорить в ответ, но Франк резко встал с кресла и почти выкрикнул. — Я сказал немедленно!!! — он хотел положить трубку, но передумал и вновь вызвал дежурного. — Поднимите вертолёт с системой слежения. Освободите мой канал связи…
Командир спецназа подошёл к столу и сел напротив Вальтера.
— Даже если они и засекут его номер, то и у него есть шанс. Он ведь может чередовать звонки — с уличных, с мобильного…. а тем более, если он на машине…
Можно договориться с компанией, чтобы она заблокировала на время этот сектор.
— Ты представляешь, сколько на это потребуется время… и притом здесь не одна компания, — Вальтер посмотрел на директора. — Как они вам представились?
— Да какими-то львами!.. Я и не запомнил…. кажется, какими-то исламскими… Чушь какая-то!
— Вы смотрели утреннюю почту?
— Нет… Я обычно делаю это вечером, — он позвонил в приёмную. — Утреннюю почту доставили?… Не надо разбирать! Несите всю.
Вальтер заметил, как тот нервничает и у него срывается голос. У него самого пока не было чёткого плана действий. Слишком всё неопределённо было для такой операции, но где-то внутренним чутьём он уже начинал понимать, что необходимо предпринимать. Его мозг начинал работать на опережение событий, которые могли развернуться в любой момент. Телефонный звонок заставил всех вздрогнуть. Вальтер взял трубку. Это был очередной звонок из управления.
— Господин Франк! — он узнал голос дежурного. — Из полицейского комиссариата сообщают, что собака обнаружила следы взрывчатки и они сейчас выезжают на стадион, чтобы обследовать машины.
— Ни в коем случае! — он соскочил с места. — Здесь достаточно сил. На всякий случай, пусть позаботятся о каретах скорой помощи…. и предупредите о неразглашении информации. Всё!
Директор лихорадочно перебирал почту. Он наскоро перечитывал адреса, зачем-то мял конверты в руках, поднося иногда их так близко к лицу, что создавалось впечатление, что он их обнюхивал. Наконец в его руках оказался синий конверт без обратного адреса. Он протянул его Франку.
— Наверное, этот.
Вальтер осторожно вскрыл его и вытащил вложенный лист бумаги. На нём был какой-то текст. Прочитав его, протянул лист спецназовцу.
— Это не паранойя, как вы сказали, господин Шпилер. Это цинизм достойный права на самоуничтожение… и куда более серьёзно, чем даже я думал.
После прочтения, командир передал листок директору. Он положил его перед собой и быстро пробежал глазами. В кабинете на какое-то время вновь наступила тишина. Не было слышно даже шума трибун. Директор посмотрел на часы.
— Скоро перерыв… Что будем делать? Может прекратить матч?
— Вы плохо прочитали послание этих господ, господин Шпилер… Мы все, фактически, находимся сейчас у них в заложниках…. это раз. Второе — мы не знаем, какая дана команда этим кретинам за рулём… И в третьих — сколько может занять эвакуация всего стадиона?… Хотя…. это можно и не рассматривать. — Вальтер в упор посмотрел на директора.
— Если в спокойной обстановке…. то около часа.
— Это в спокойной…. а в случае паники… мы неделю будем вывозить трупы. Они могут на это и рассчитывать.
На столе вновь зазвонил телефон. Все посмотрели на Франка.
— Слушаю…. Франк… Хорошо… Я сейчас позвоню… Пусть свяжутся со всеми компаниями работающими в этом секторе. У него может быть несколько телефонов, — он положил трубку и встал. — Вертолёт для пеленгации уже в воздухе… Берлин запрашивает состояние дел. Через полчаса заседание правительства… Сейчас мы не можем ничего предпринять. Нет гарантий, что ими не управляют со стадиона.
— Вальтер!.. А если таймер, что мы нашли в гараже, просто для отвода глаз?
— Что ты имеешь ввиду?
— Кнопка может быть и у него в руках.
— Но тогда он должен как-то контролировать их… или хотя бы видеть, — Вальтер вновь подошёл к плану стадиона, висевшему у директора за спиной. — Сколько выходов со стадиона?
— Основных шесть, — с другой стороны к плану подошёл Хольман. — Два-здесь, — он стал водить пальцем по плану. — Два-здесь, и по одному-здесь… Хватает тридцати минут, чтобы все покинули стадион.
Франк посмотрел на него и с жёсткостью в голосе, сказал:
— Мы уже говорили об этом. Если мы их спровоцируем, последствия непредсказуемы… Пока будем ждать и торговаться. Деньги там немалые. Возможно, они специально назвали такую сумму, чтобы в конце-концов получить своё, — он повернулся к командиру спецназа. — Через двадцать минут шесть снайперов должны быть на стадионе. Вертолёт в твоём распоряжении.
Звонок мобильного телефона Франка заставил его отойти от плана. Он посмотрел на дисплей и прошёл к своему креслу.
— Привет Отто! — поздоровался он и, посмотрев на командира спецназа, махнул ему рукой, — это наш аналитик. — Командир вышел из кабинета. — Извини, что оторвал тебя от дел в твой законный выходной, но есть одна проблема. Я не буду вдаваться в детали, но это очень серьёзно. Требуется твоя небольшая консультация.
— Я слушаю тебя, Вальтер!
— Я сейчас нахожусь на стадионе. К сожалению, за последние сутки наши дела по последней операции приняли несколько неожиданный для нас оборот. Мы предполагаем, что эти ребята будут нас шантажировать терактом на стадионе. Насколько это вероятно, я не знаю. Мы получили письменно их требования. Скажу прямо, это просто бред. Выполнить их — у нас нет никаких ни физических, ни юридических возможностей. Прямых угроз они пока не выдвигают, но я примерно догадываюсь. Поэтому я хотел тебя спросить — насколько реален этот бред?
— Я не могу тебе сказать точно Вальтер, но они могут это сделать… И вот почему… Мы в своём отделе фиксируем и анализируем все подобные случаи по всему миру и вот какую закономерность за последние десятилетия, мы обнаружили… Вспышки наиболее громких терактов, да и не только, бывают примерно через каждые десять лет, плюс-минус один, два года. А закономерность здесь такая… После таких актов, в результате спецопераций, скорее всего уничтожается верхушка организации и наиболее одиозные её представители. Это обычно люди в возрасте от восемнадцати до тридцати лет. На подготовку следующего поколения, особенно смертников, уходит восемь-десять лет. Это зависит от стран, где находятся их лагеря. Можно и быстрее. Так вот эта молодая смена не останавливается ни перед чем. Они почти никогда не действуют за деньги. В таком возрасте главным мотивом служит идея. Они ведь с самого детства не знают вкуса больших денег, а только потом начинают понимать, что к чему…. если, конечно, остаются в живых. Так вот, судя по тем материалам, что мы имеем у себя в группе, ваши ребята как раз и подходят под них. Да и пик терроризма налицо. Ты это прекрасно знаешь и сам. Ни один день не проходит без ЧП. Есть все основания считать, что в мире существует какой-то координационный центр. Вот если убрать его, то тогда можно спать спокойно… То, что я тебе сказал, всего лишь общий каркас наших предположений, а что там внутри его — один бог знает. Это всё, что я могу тебе сказать. Решать всё равно тебе и на месте. Может тебе нужен переговорщик?
