— Нет, искать надо на побережье, — перебил Морис. — Ему все время снилось море где-то поблизости.
— Тогда надо остановиться в Ахтополе, — кивнул Раковский.
— Это далеко отсюда?
— Восемьдесят два километра.
— Туда можно добраться самолетом? Хотя нет, лучше поездом: может, Томас узнает дорогу.
— Машина ждет, — ответил Раковский. — Это недалеко, а поезда туда не ходят. Здесь конец железной дороги, в Бургасе.
— Тупик? — оживился Морис. — А где вокзал?
— В городе. Рядом с портом.
— Надо туда непременно заглянуть, — сказал Морис и многозначительно кивнул мне.
Я его поняла без слов: вокзал рядом с гаванью, — неужели тот самый, что Томас видел однажды во сне?!
Мы сели в большую, просторную машину, кажется советского производства, и помчались по широкому шоссе. Раковский вел машину сам, и, надо сказать, мастерски.
Он все-таки ухитрился, не отклоняясь от цели, показать нам Бургас.
Город был зеленый, тенистый, с прямыми улицами и широкими бульварами.
— Драматический театр, один из лучших в Болгарии, — пояснял наш проводник. — А это опера. Поют любители, но очень неплохо… Картинная галерея… А вот и вокзал.
Мы вышли из машины, с любопытством озираясь вокруг. Вокзал был большой, нарядный, монументальный, а прямо перед ним раскинулся шумный порт. Мы постояли па площади, прислушиваясь к уличному шуму и пароходным гудкам, потом осмотрели здание вокзала, вышли на перрон, заполненный спешащими людьми…
Нет, все это явно ни о чем не напоминало Томасу.
— В Бургасе один вокзал? — разочарованно спросил у Раковского Морис.
— Нет, — ответил тот и при этом утвердительно кивнул.
Я как зачарованная уставилась на него. И потом, до самого конца нашей поездки, так и не могла привыкнуть к этому удивительному обычаю, хотя и сталкивалась с ним буквально на каждом шагу, по нескольку раз в день.
— Есть еще один вокзал, имени Павлова, — продолжал Раковский, в свою очередь удивленно поглядывая на меня и не понимая, что в его поведении вдруг так меня заинтересовало. — Он поменьше.
— И дальше от моря? — спросил нетерпеливо Морис.
— Нет, тоже совсем рядом.
Мы осмотрели и этот вокзал.
— Кажется, я здесь бывал, — нерешительно пробормотал Томас, покосившись на стоявшего рядом Мориса.
Тот засмеялся и хлопнул его по плечу:
— Хотите сделать мне приятное? Не надо, Томас. Прошло столько лет, и тут наверняка все изменилось, так что вряд ли вы узнаете тот вокзал. К тому же товарный поезд, который вам тогда снился, стоял, наверное, где-то на дальних путях. Вы же рассказывали, что к нему никого не подпускали. Чтобы найти это место, нам придется облазить все пути на всех вокзалах Болгарии. Нет уж, давайте лучше искать прямо ваш родной дом. Уж его-то вы сразу узнаете наверняка. Едем в те края, где женщины танцуют на раскаленных углях. Мы увидим, надеюсь, эти пляски? — повернулся Морис к улыбающемуся Раковскому.
— Боюсь, что нет, — ответил тот, опять утвердительно кивая. — Они бывают обычно весной.
— Жаль. Но все равно — едем!
— Но вы должны хотя бы пообедать перед дорогой, — смутился Раковский. — У нас так не принято встречать гостей…
— Ничего, перекусим на месте. Времени у нас мало. Едем!
Мы переехали через мост и помчались по дамбе, проложенной между морем и огромным озером, густо заросшим тростником. Потом шоссе вырвалось на простор, и Раковский прибавил скорость. Мелькали мимо современные отели из стекла и бетона, маленькие живописные домики в зелени садов.
Дорога шла по самому берегу моря. Оно то исчезало ненадолго за садами, чтобы потом вырваться к самому шоссе какой-нибудь узкой, скалистой бухточкой, то победно открывало взору весь свой неоглядный простор, где разгуливал над песчаными пляжами свежий, бодрящий ветер и призрачно маячили в туманной дали пестрые паруса.
Нас, привыкших с детства к горным долинам Швейцарии, этот простор очаровал больше всего. Ничего подобного у нас не увидишь.
Горы были и здесь: смутно виднелись в голубом мареве справа на горизонте, но совсем иные, чем у нас, — пологие, словно игрушечные, уютные, с мягкими очертаниями. Томас жадно вглядывался в них. Ему явно что-то припоминалось!
Мы молчали, чтобы не мешать ему. День выдался жаркий, но в машине было прохладно. Серая лента дороги слепила глаза. Бетон шелестел под шинами, звонко стучали мелкие камушки.
Потом горы словно выросли и прижали дорогу к самому морю. На их пологих склонах густо росли дубы и буки, вонзались в бледное, словно выгоревшее от зноя небо, острые вершины кипарисов.
— Странджа-Планина, — сказал Раковский. — Начинается Странджанский край.
Мы приникли к стеклам, стараясь получше рассмотреть родину Томаса, которую так долго искали.
Мелькали зеленые сёла, рыбачьи поселки. В сущности, таким небольшим поселком был и Ахтополь, приютившийся на скалистом полуострове, далеко вдававшемся в голубой залив.
Тишина. Прямо на камнях набережной сохнут рыбачьи сети.
Раковский привез нас в маленькую, но очень уютную гостиницу, где все было как-то по-домашнему. Когда мы устроились, он предложил показать нам город, но ни у кого не оставалось сил.
— Потом, потом, в свободное время, — сказал Морис. — Ведь Томас сказал во сне, что родился и жил не в городе. Город от нас не уйдет.
Поужинав в небольшом ресторанчике возле гостиницы, мы завалились спать.
А рано утром неугомонный Раковский уже повез нас по окрестным селам. Наверное, мы повидали их за день не меньше тридцати и к концу поездки уже тупо смотрели вокруг.
Несколько раз Томас как будто что-то припоминал и просил остановиться. Но потом обескураженно покачивал головой, молча вздыхал, и мы снова садились в машину.
— Не огорчайтесь, — утешал его Морис. — С каждым бывают такие случаи, когда он вроде узнает места, где на самом деле никогда не бывал раньше. У нас, у психологов, эта особенность человеческой памяти так и называется: «уже видел», специальный термин даже есть — «deja vu». А тем более при вашем настроении, когда вы смотрите на все вокруг со страстным желанием узнать, вспомнить. Не беспокойтесь — вспомните!
На другое утро поиски продолжались, и снова сёла мелькали перед нами словно в калейдоскопе.
До Мориса даже не сразу дошло, когда Раковский, остановив машину возле каменного бассейна с фонтанчиком на площади одного из селений, многозначительно сказал ему:
— Это Былгари.
— То самое? — Глаза у Мориса загорелись, он начал оглядываться по сторонам.
— То самое, — подтвердил наш проводник. — Но нестинарские игры бывают тут лишь весной, по большим праздникам.
