— Вот как: я, оказывается, вас эксплуатирую! — возмутился Морис. — Слушайте, Ганс, это переходит уже все границы…
— Конечно, эксплуатируете. Платите мне как секретарю, а в то же время постоянно ведете наблюдения над моей феноменальной памятью.
— Но ведь это для науки… А жалованье я вам плачу министерское!
Начинавшаяся ссора, кажется, переходила в довольно обычную полушутливую перепалку, так что мне можно было не вмешиваться. К тому же Ганс заявил в конце концов, приняв торжественный вид:
— Эта заметка, за которую вы на меня так напрасно напали, еще поможет вам, уважаемый профессор.
— Это каким же образом?
— В судьбе Томаса в самом деле немало всяких загадок и темных мест. Мою заметку в газете могут прочитать люди, знавшие Томаса в детстве, — вот они и откликнутся, придут вам на помощь…
Кажется, слова Ганса показались Морису резонными, во всяком случае нападать на него он больше не стал.
Но эта злополучная заметка вызвала совершенно неожиданные события.
Через несколько дней, когда сборы уже заканчивались, Морису позвонил по телефону незнакомый женский голос и сказал, что делает это по просьбе Томаса Игнотуса:
— Он находится у нас в больнице и просит, чтобы герр профессор его навестил, если может. Вторая кантональная больница, хирургическое отделение.
— Что с ним случилось? — встревожился Морис.
— Несчастный случай. Он попал под автомашину.
Морис тут же помчался в больницу.
— Странная история, — сказал он, вернувшись. — Вчера поздно вечером, когда Томас уже собирался закрывать станцию, возле нее остановилась машина, новый «оппель-капитан». Думая, что он хочет заправиться, Томас крикнул, чтобы водитель поторапливался, и стал подтягивать шланг. Машина начала задом пятиться к бензоколонке, а потом вдруг резко рванулась назад и чуть не притиснула Томаса к стене. Он едва успел отшатнуться и свалился в канаву, вырытую для прокладки труб. Это его спасло. Сломал левую руку и два ребра.
— Лучше сломать ногу, чем голову, — машинально пробормотал Всепомнящий Ганс.
— Ужас! — сердито посмотрев на него, воскликнула я.
— А что говорит этот лихой водитель?
— Он скрылся. Томас его даже не успел рассмотреть. Машина тут же рванулась и умчалась по шоссе, не зажигая фар. Томас с трудом выполз из канавы, долго звал на помощь, пока его не отвезла в больницу какая-то проезжавшая мимо супружеская пара.
— Какая нелепая случайность! Придется отложить отъезд.
Когда Ганс ушел и мы с мужем остались одни, Морис сказал:
— Самое печальное, что это, похоже, вовсе не случайность. Томас уверяет, будто на него покушались.
— Покушались?
— По всем признакам водитель весьма опытен, он никак не мог притиснуть Томаса к стене случайно, по неосторожности. И сразу умчался, не сделав ни малейшей попытки помочь пострадавшему…
— Ну, это теперь не редкость. Почитай газеты. Но ведь его легко найти. Томас запомнил номер?
— Нет.
— Вот уж непростительная невнимательность для человека, столько лет имеющего дело с шоферами, — огорчилась я.
— Номер был густо заляпан грязью, явно нарочно, считает Томас. Никакого дождя вчера не было.
— Пожалуй, он прав. Похоже, все действительно хитро продумано. А нельзя машину найти по следам колес? Пусть полиция этим займется. Они же хвастают, что легко и быстро находят всех виновников дорожных катастроф.
— Только хвастают. Какие там следы! Ведь у колонки бывают за день сотни машин. Полиция вообще не хочет видеть в этом происшествии никакого преступления. Просто неосторожность водителя, не вызвавшая, к счастью, серьезных последствий, — так уверяют в полиции.
Он помолчал, размышляя, потом добавил:
— А я согласен с Томасом: тут дело нечисто, хотя и постарался его разубедить, чтобы не пугался слишком. Начнет еще накручивать всякие страхи, чего доброго, откажется от поездки. И Гансу ты, пожалуйста, не проговорись, а то напишет еще какой-нибудь сенсационный детектив. Покушение совершили после появления его глупой заметки. Тоже, по-моему, не простое совпадение. Он расписал все приметы: детство в монастыре, загадочная татуировка. Кого-то встревожило, что мы ведем поиски. Раньше никто о Томасе ничего не знал, вот он и жил спокойно…
— Ты прав, — согласилась я. — Но кому нужно нападать на бедного Томаса? Зачем?
— Я тоже над этим ломаю голову: кто и почему? Кому вдруг помешал Томас? Денег у него нет, а бедняков зря не убивают, — помнишь хорошую повесть Сименона? У него Мегрэ ищет преступника именно по этому признаку: бедняков зря не убивают… Видимо, Томас что-то знает, хранит в глубинах памяти какую-то важную тайну, пока не подозревая об этом. И кто-то боится, что мы поможем ему ее вспомнить…
Несчастье с Томасом задержало нас, и только через три недели, жарким июньским полднем, мы вышли из самолета на аэродроме возле Бургаса.
Морис заранее списался с болгарскими властями, и нас встретил высокий черноволосый человек лет тридцати, с красивым, точеным профилем.
— Добър ден! Георги Раковский, — представился он и поспешно добавил на безукоризненном немецком языке, видно, чтобы сразу внести полную ясность: — Сотрудник государственной безопасности.
Я с любопытством посмотрела на него. Мне понравилась его прямота. Конечно, помогать в наших поисках должен был сотрудник именно такого учреждения: ведь все материалы, связанные с военным временем, наверняка хранятся у них. К тому же, как предупреждал Морис, поиски нам придется вести в пограничной зоне, — еще удивительно, как нас туда вообще пускают.
Раковский был в штатском — белая рубашка с закатанными рукавами и распахнутым воротником, безукоризненно выутюженные серые брюки. В свою очередь, он так пристально рассматривал Томаса, словно мысленно сличал его лицо с какими-то фотографиями, возможно хранящимися у них в архивах… И татуировку у него на запястье он сразу заметил, так и впился в нее глазами.
Это внимание, похоже, немного напугало бедного Томаса. Он словно почувствовал себя преступником и, наверное, сам уже был не рад, что начал поиски богатых родичей…
Расспросив, как долетели, Раковский учтиво осведомился, хотим ли мы сразу отправиться в путь или желаем отдохнуть и осмотреть Бургас.
— Нет, давайте не терять времени! — по-моему, не слишком вежливо ответил Морис.
Раковский склонил голову, выражая полную покорность, и сказал:
— Хорошо. Тогда поедем в Ахтополь. Там остановимся и будем тщательно осматривать окрестности. Собственно, административный центр Странджанского края — городок Малко Тырново. Но он довольно далеко от моря…
