Геннадий МАКСИМОВИЧ
ЕСЛИ ОН ВЕРНЕТСЯ[1]
Михаил Петрухин очень удивился, узнав, что его срочно вызывает знаменитый Василий Гарбузов. Зачем мог понадобиться молодой генетик вице-президенту Всемирной академии наук?
И вот Михаил неожиданно оказался в месте, где до этого не бывал ни разу: на усеянной полевыми цветами лужайке, возле приземистого старинного здания. Все это было удивительным и загадочным.
— Им здесь действительно спокойно, — услышал Михаил голос Гарбузова и, оглянувшись, увидел, что вице-президент, сорвав ромашку, вставляет ее в нагрудный карман.
— Кому? — Михаил посмотрел вокруг.
— Тем, к кому направляемся. Идемте же.
По еле заметной тропинке они подошли к зданию, толкнули стеклянную дверь. В холле за столом сидела миловидная девушка. Она глядела на небольшой экран, расположенный справа от стола.
— Ну, Люда, как тут у вас? — спросил Василий Григорьевич, положив ей на плечо свою огромную руку.
— Скучновато, — улыбнулась девушка.
— Поговорили бы с кем-нибудь из знаменитостей, — сказал вице-президент, — люди интересные.
— Я уже говорила, — ответила девушка, опять улыбнувшись, — но они народ занятой. Смирнов формулы выводит, Джонсон уточняет орбиты каких-то далеких планет, Пежен почему-то на стихи перешел. Может быть, весна?.. И все про луну, про маленькое тихое озеро, лодочку на воде. И зачем ему это? Басилашвили — собеседник интересный. В любви объясняется…
— Вот видите…
— Недавно один из них, кажется Шахов, мой портрет рисовал, да вроде бы не очень похоже.
— Где у вас космонавты? — спросил Гарбузов.
— На втором этаже.
Вице-президент направился к подъемнику. Пройдя за ним несколько шагов, Петрухин обернулся, приветливо помахал девушке рукой.
— Василий Григорьевич, — обратился Михаил к Гарбузову, когда они поднялись на второй этаж. — Я, кажется, понял, где мы. Это хранилище вторых «Я»?
— Можно сказать и так.
— Здесь мой прадед?
— Вы угадали, молодой человек…
— А почему… — он замялся, — почему об этом хранилище мало кто знает?
— Первое время все знали, — сказал вице-президент, остановившись. — Но вы представить себе не можете, сколько здесь происходило трагедий. Вернее, не здесь, а в другом здании. Это построено лет триста назад. И компьютеры давно заменены. Те, первые, поизносились, устарели…
— А заключенные в них вторые «Я»? — спросил Михаил.
— Неужели вы могли подумать, будто компьютеры отменно действовали все пять веков? Блоки работают постоянно. Нет, наверное, ни одной области применения электронно-вычислительных машин, где бы они были загружены так плотно. Понимаете ли, второе «Я» ученого или художника, перейдя в компьютерную оболочку, понимает, что наконец-то может воплотить все то, к чему стремилось раньше. И оно поглощает необъятное количество информации. А если еще прибавить возможность параллельного мышления…
Но, конечно же, не это послужило причиной того, что о хранилище стали умалчивать. Вы только представьте себе на минуту: у вас умирает отец или брат и перед смертью передает свой интеллект машине. Проходит какое-то время, вы оправляетесь от горя и решаете побеседовать с ним, вернее с его вторым «Я». Вы подходите к компьютеру, и он как живой окликает вас, спрашивает, как идут дела, что нового дома… Нет, не всякий человек способен выдержать такое. Родным и близким запретили посещать эти компьютеры. И страсти улеглись сами собой.
— Почему же сама идея заглохла? — спросил Михаил, оглянувшись. — Запрет есть запрет, но сохранение мощных интеллектов — вещь все-таки нужная.
— Нельзя сказать, чтобы она заглохла сразу. Родилась эта идея в конце двадцатого века. А когда изобретение психошлема позволило перевести интеллект человека в компьютер, начались бесконечные споры о том, насколько это допустимо с моральной точки зрения и кем считать такой компьютер с человеческим сознанием — бездушной машиной или же человеком в непривычном для всех состоянии. Споры длились долго и в конце концов привели к отказу от «электронного бессмертия», как аморального. Ведь второе «Я» перерабатывает информацию и чувствует совсем как живой человек. Но оно знает, что оно не человек и страдает от этого. К тому же человеческий интеллект, порожденный, как известно, трудом, не мог долго существовать неизменным вне человеческого тела. Одной информации недостаточно. Заложенный в компьютер интеллект со временем перерождается не в лучшую сторону. Как оказалось, компьютезированное второе «Я» человека выдавало интересные результаты только первые сто-сто двадцать лет. Потом или начинало ошибаться, или же бросало свое непосредственное занятие и переключалось на те увлечения, как тогда говорили, хобби, на которые раньше у него просто не хватало времени. Так, математики, например, начинали писать стихи, а писатели вдруг превращались, пускай и в средних, но изобретателей…
— Но ведь, наверное, можно было бы ввести это самое второе «Я» в оболочку совершенного робота. Оно бы и передвигаться могло, как человек, а с помощью искусственных рецепторов и ощущать все, почти как живое существо. Разве не так? — спросил Михаил, внутренне удивившись, как до этого не дошли раньше.
— Все это, может быть, и так, — улыбнулся Гарбузов, — но вы, Михаил, совершенно забыли: передавать второе «Я» начали тогда, когда еще не существовало столь совершенных роботов, о которых вы говорите. Ну а переносить это второе «Я» из одного электронного мозга в другой, заключенный в оболочку робота… Кто мог гарантировать, что при этом не возникнут какие-то ошибки? Да и не в каждого робота можно вместить необходимый для этого компьютер. Эти-то причины и свели на нет передачу компьютеру человеческого второго «Я». Исключение было сделано только для космонавтов. И вот почему: за время их полета на Земле меняются поколения, появляются новые обычаи, привычки, правила. Далеко вперед уходит наука. Конечно, на Земле космонавта-пришельца из далекого прошлого встречают как героя. Но легко ли привыкнуть ко всему окружающему? Чтобы возвращение не стало для него трагедией, и сочли необходимым разрешить космонавтам оставлять свое второе «Я» на Земле. Оно живет в недрах компьютера полнокровной интеллектуальной жизнью, постоянно получая извне всю необходимую информацию и прекрасно зная, что рано или поздно обязательно встретится со своим настоящим «Я». Такой компьютер не накапливает всю информацию без разбора, а выбирает только ту, которая интересовала бы самого космонавта. Когда же космонавт возвращается, ему с помощью того же психошлема вводят все отобранное для него вторым интеллектом. Это помогает человеку быстрее разобраться в новой для него жизни…
