— Вон в том Тауэре спроси Карен Коллинз, — показал он подбородком в сторону дощатого сарайчика, стоявшего неподалеку от палаточного лагеря. — Она у нас тут хозяйка.
По дорожке, посыпанной желтым гравием, Роберт направился к сарайчику. Подавленность, смутная тревога, ожидание каких-то перемен к худшему, не покидавшие его после возвращения из Италии, нахлынули снова. Да тут еще эта мерзкая погода: дождь не дождь, а так, невнятная осенняя морось. Хотя по календарю еще только начало августа.
Да, на таком промозглом ветру душа не запоет. Мало радости, «когда осенний ветер в волосы запустил пятерню», вспомнились Роберту стихи Дилана Томаса.
Утром из ФРГ прилетел оператор Симмонса Стив Уиндем — молодцеватый, спортивного вида парень со щербинкой в верхнем ряду крупных крепких зубов. Говорят, такая щербинка отличает тех, кто любит, мягко говоря, присочинить к месту и не к месту. Стив Уиндем был лишен такого порока, правда, прихвастнуть иной раз любил. Но всегда не без оснований. Джонни Симмонс прощал Стиву этот его недостаток, ибо Уиндем обладал исключительной работоспособностью и умением добыть нужную информацию в самых невероятных обстоятельствах.
— Значит, так, шеф, — безо всяких извинений начал Уиндем, бесцеремонно вытащив Симмонса из постели и усевшись в кресло посреди комнаты. — Все, что мы снимали вместе, достойно лишь того, чтобы на него наплевать и забыть, Этот кейс, — похлопал он ладонью по своему черному чемоданчику, — нужно носить как портфель президента, приковав к руке наручником. Тут — весь наш фильм.
— Человечество вечно будет тебе за это благодарно, Стив Уиндем, — тоном, полным сарказма, произнес Симмонс, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна. — Но это еще не повод, чтобы врываться ко мне в такую рань, тем более без чашки кофе.
— Поверьте, шеф, я сделал это из самых благих побуждений. Бы можете преспокойно упаковывать вещи — фильм готов. — Уиндем покрутил колесики наборного замка и, щелкнув никелированными застежками, откинул крышку чемоданчика.
— Вот это, — достал он пеструю коробку с видеокассетой, — информация, которая таинственным образом просочилась из штаба НАТО.
— Не без твоего, разумеется, участия? — снова съязвил Симмонс, вытряхивая в корзину для мусора остатки вчерашнего кофе, и включил в сеть портативную кофеварку, с которой не расставался в своих поездках.
— Почти угадали, — делая вид, что не замечает сарказма, отозвался Стив. Он достал блокнот, полистал его и наконец нашел нулевую запись. — Так-с. Вот. Натовский кодовый номер 10–1. Директива гласит: «При чрезвычайных обстоятельствах войска будут подавлять в странах блока любые волнения и выступления, угрожающие стратегическим интересам свободного мира».
— Ну, понятно, понятно. А заснять-то тебе что удалось? — буркнул Симмонс, наблюдая, как первые капли кофе с шипением упали на дно чашки.
— Тренировки. Спецподготовку офицеров в лагере Бад-Эдемс. Учения по разгону демонстрантов. «Демонстранты» — солдаты. На них нападают специально обученные команды. Побоища зверские. И тем и другим приказано «быть сверхагрессивными» и пускать в ход любые «подручные» средства…
Симмонс промолчал, понимая, что из-за этой, хотя и интересной записи Стив не стал бы врываться в его номер столь наглым образом, тем более в такую рань. Значит, приберегает самое интересное напоследок.
— А вот еще — чем не «гвоздь»! — поднял над головой другую коробку Уиндем. — Демонстрация в Хайльбронне. Вечером, после того, как сгорела ракетная база, все жители вышли на улицу — от мала до велика. Даже военные и полицейские среди них. Все в черном… Соорудили огромный гроб. В руках у каждого — зажженная свеча как символ памяти тех, кто мог бы погибнуть несколько часов назад… Картина феерическая! Хотите посмотреть?
— Ладно, не тяни, — оборвал его Симмонс, обжигая пальцы о горячую чашку. — Выкладывай, что у тебя там припасено на десерт?..
Он отхлебнул маленький глоточек кофе и в упор посмотрел на Стива.
— Сущая мелочь, — порывшись в чемодане, ответил тот. — Так, небольшой фейерверк, предшествовавший всеобщему ликованию…
Симмонс вмиг забыл про кофе.
— Ты и впрямь снял? — встрепенулся он.
— Разумеется, впрямь! — подтвердил Стив, внимательно наблюдая за выражением лица шефа. — Впрочем, вкось я снимал тоже… Сами знаете, как это иногда бывает…
Глаза Симмонса просияли.
— Пожар на ракетной базе? Да как же тебе это удалось?
Вместо ответа Стив вскочил с кресла и направился в конец комнаты, где стоял видеомагнитофон.
Экран телевизора засветился синью ясного летнего неба, постепенно заполнявшегося клубами какого-то маслянистого грязно-желтого дыма. Объектив камеры выхватил военную базу. За колючей щетиной проволоки пляшут языки пламени.
Симмонс не спускал глаз с экрана, где ошалело метались фигуры солдат.
Ужас на пятнистом от сажи лице офицера. В багровых отблесках пламени его глаза, приближенные трансфокатором, казались безумными.
Никак не могут разъехаться между двумя рядами тягачей пожарная машина и бульдозер…
Два солдата вытаскивают из огня обгоревший труп.
Корчится в кашле, схватившись за грудь, офицер охраны. У его ног — фуражка с высокой тульей.
Мощно хлещут тугие струи белопенной жидкости, скрещиваясь и дробясь на лету. Но огню хоть бы что, кажется, он только набирает силу…
Видеокассета кончилась, и, щелкнув, магнитофон зашуршал перемоткой.
Джонни Симмонс несколько минут сидел молча. Рука его машинально потянулась за сигаретой. Но он забыл, что еще в пижаме и сигарет в кармане нет.
— Боже! А если бы она била с боеголовкой?.. — оторвав наконец взгляд от погасшего экрана, произнес Симмонс и с уважением посмотрел на Стива.
— Но как тебе удалось это заснять? — встревоженно спросил он.
Стив с нарочитой невозмутимостью пожал плечами.
— Случайно, Познакомился с одним сержантом в баре. Оказался моим земляком из Нью-Джерси. Ну, выпытал у него, когда ракетчики будут выезжать на учения. Прикатываю на базу, а там пожар… Эх, если бы минут на десять пораньше приехал, при мне бы как раз и полыхнуло!
— Страшно было? — опустив голову, спросил Симмонс.
— Не то слово… — тихо отозвался Стив. — До сих пор поджилки трясутся. Думал, как сейчас рванет, и не останется от Стива Уиндема даже кляксы. Симмонс глядел на свои пальцы, сцепленные замком.
— Что бы ты только делал без меня, шеф? — засмеялся Стив, отчитавшись перед Симмонсом за две недели, проведенные в ФРГ.
