Лидер сфокусировал взгляд на узорчатых переплетениях гранитной столешницы: таких же серых, рваных, неровных и запутанных, как и его мысли. Он с силой зажмурил глаза, надеясь вытравить тревожные образы, порождаемые страхом, что он не сможет наладить отношения с Евой и никогда между ними не будет того, что было раньше.
— Это правда, что вы не уезжали? — ее голос в одно мгновение развеял тьму под веками, и Лео медленно повернулся к источнику звука, сомневаясь в его реальности. Смотря в глаза Евы, он медленно кивнул и замер, ожидая ее реакции.
Она нахмурилась, и Лео уловил сомнение в чертах лица. Ева принимала для себя решение — стоит ли верить его словам или же нет.
— Почему? — настойчиво спросив, она упрямо посмотрела на лидера.
— Не смог уехать.
Шумное дыхание любимой говорило о ее злости, и она с еще большим напором задала тот же вопрос:
— Почему?
— Потому что люблю.
Пыл стал постепенно угасать, она растерялась и не знала, что ответить ему на это признание, судорожно ища подсказку на широкой груди лидера.
— И оставил, потому что люблю.
Он не знал, как еще объяснить ей свой поступок. Что предпринять, чтобы она поверила ему.
— Не понимаю…
Каждой частью тела Лео ощутил саднящую боль оттого, как надломленно дрогнул ее голос, устало опустились плечи, а влажная пелена грусти заволокла карие глаза. Ева в своем раздумье приоткрыла припухшие губы, и он весь обратился в слух, боясь пропустить любое из ее слов.
— Я хотела, чтобы тебя не было в моей голове, чтобы было не так больно. Хотела перестать искать тебя среди листвы деревьев и не видеть во снах. — Ева вновь посмотрела на Лео, дальнейшее признание давалось ей с трудом, но через вину и стыд она продолжала говорить:
— Быть может, мне было бы легче, не знай я, что можно жить по-другому, иначе. Но ты показал мне широту и бескрайность этого мира, дал почувствовать, что значит любовь и семья, а потом забрал всё. Каждую минуту не с тобой я хотела, чтобы ты страдал, чтобы так же, как и я, ощущал себя слабым и беспомощным, запертым в клетке, как цирковая игрушка. Хотела, чтобы тебя душила обида, чтобы не было тебе покоя, чтобы ты до ужаса боялся сойти с ума в своем одиночестве.
Лидер стоял и не знал, что ответить и как выразить свою скорбь от содеянного. Она была права во всем. И он заслужил такой исход. Ему было знакомо с самого рождения то, о чем говорила Ева, и он заставил пройти ее по тому же пути. С благими намерениями он собственными руками выложил для нее дорожку прямиком в ад.
— Но потом я вспомнила, сколько многое ты для меня сделал, сколь многим готов был пожертвовать, сколько радости и счастья ты дал мне — больше, чем можно было осилить.
Черты лица Евы разгладились, взгляд ее не пронзал и не упрекал, а был печально-спокоен и направлен куда-то гораздо глубже, за пределы защитной оболочки лидера.
— Когда-то очень давно мой мир разрушился. По правде говоря, я уже толком и не помню его прежнего. Но с тобой в нем появился свет, он снова стал нормальным. Даже больше — он стал самым лучшим, который когда-либо мог у меня быть. И главное в этом мире — ты. Не отнимай его у меня.
Ее открытая беззащитность и то, с каким состраданием она обращалась к нему, разрушили все его внутренние представления: он не мог и вообразить, что значил для нее так много. И как же многое он забрал у нее своим поступком.
Сильные руки бережно притянули Еву, и та доверчиво прижалась к его груди, не сопротивляясь и не отталкивая. Минутная стрелка проходила свои круги, а ему лишь хотелось задержаться в этом моменте как можно дольше, ощутить утраченное тепло, нежность и запах любимой, коснуться ее тела, услышать дыхание и почувствовать биение сердца.
Несдержанный порыв подтолкнул его поднять девушку на руки. Она, практически невесомая для него, позволила лидеру отнести себя в спальню. Мрак помещения не был для Лео преградой, он и вслепую отлично ориентировался в знакомом ему пространстве, огибая предметы и целенаправленно следуя к кровати.
Усадив её на их ложе, лидер присел на колени, и его руки плавно скользнули по бедрам, безошибочно нащупали и развязали шнурки. Проведя по мягким изгибам обнажённой стопы, он услышал тихий приглушенный смех и не смог сдержать улыбку оттого, как маленькие пальцы ног сжались в его ладони.
Луну затянули дождливые тучи, но в непроглядной темноте ему вырисовывался образ Евы, навеки впечатавшийся в память.
Не в силах сопротивляться, Лео потянулся к источнику желанного тепла, с намеченной точностью прикоснулся губами к трепещущей жилке под кожей на ее шее и с наслаждением втянул в себя запах любимой.
Он чувствовал, как с каждой секундой, проведенной рядом с ней, неумолимо теряет свой контроль; как перестает сдерживать свои пальцы — те скользнули под ткань, прошлись по спине, и девушка выгнулась ему навстречу.
Лео нетерпеливо стянул с себя маску, отбросив в сторону, и снял с Евы футболку, чтобы ощутить кожей лица теплую нежность ее тела. Он знал, что ему нужно было остановиться, но не мог. В груди лидера загрохотали тысячи барабанов, пальцы продолжали освобождать ее от оков одежды, а губы выцеловывать открывающиеся перед ним участки кожи.
Задыхаясь от своего счастья, Лео не мог разобрать, чьи стоны он слышал: то ли свои, то ли ее; не мог понять, в его ли голове звучали мольбы о прощении или же он сам говорил их вслух, но затуманенному рассудку было неважно. Он отчаянно скучал по ней даже сейчас, находясь рядом с Евой и ощущая ее всем своим существом. Побудив девушку опрокинуться на кровать, лидер навис над ней, спускаясь поцелуями ниже. Жгучее нетерпение соперничало с желанием растянуть сладостный момент как можно дольше. Она вздрагивала от каждого его прикосновения, поглаживания, порыва горячего дыхания, ласкания языка, оставляющего на коже влажные теплые следы, и позволяла обнажать себя для него.
Припав к ее губам, Лео накрыл Еву своим телом и толчком прижал к себе, не желая, чтобы их впредь что-либо разделяло.
Холодная металлическая бляшка ремня вжалась в бедро девушки, и та ошарашенно и удивленно вздохнула, заставив Лео испугаться не меньше нее. Отстранившись, лидер дернул рукой, не рассчитал сил и вырвал металлический кусок вместе с частью кожаного пояса. Мягкий ковролин заглушил звук падения бляхи, а тонкие пальцы Евы обхватили его лицо, притягивая ближе к себе.
— Не оставляй меня больше.
— Никогда.
Уложив Еву на сгиб своей руки, он притянул ее к груди и обнял, сберегая в кольце своих рук от ночной прохлады.
***
Лидера разбудило шебуршание, доносившееся с кухни. По возгласу «она жива» он распознал в утренней активности Дони. И Лео был ему благодарен за то, что у него появилась возможность продлить ощущение Евы в своих объятьях, пока та еще не проснулась.
Прошлым вечером никто из них более не сказал ни слова, они прижимались к другу так, как будто это была их последняя ночь. Рядом с ней он наконец-то обрел свой покой, дурные мысли покинули голову, сердце перестало болеть и было способно делать ровные удары. И ничто другое, кроме нее, ему не было нужно.
Каштановая макушка шевельнулась, Ева приподняла голову и улыбнулась ему своей коронной сонной улыбкой, от которой по всему телу лидера расплывалось ни с чем не сравнимое тепло. То, которое могла подарить ему только она.
Потянувшись в его руках, она промурлыкала в шею Лео «еще пять минуточек» и сильнее прижалась обнажённым телом к его торсу. Продолжая нежиться об него, девушка отчего-то весело засмеялась и проговорила:
— Я люблю Дони, но иногда его смех меня пугает. Как думаешь, может, он открыл новый элемент?
— Или создал новую форму жизни? — продолжила рассуждать Ева сонным голосом.
— Да, девушка бы ему не помешала, — улыбнулся Лео, но тут же напрягся, — черт… Ток!
— Ток? — удивленно переспросила Ева, но мастер катан уже выпрыгнул из кровати и помчался из комнаты.
Вбежав в гостиную, лидер поспешно осматривал помещение и бессознательно пытался разглядеть наличие в нем чего-то рыжего или белого и пушистого. Но она была пуста, за исключением самого Дони, который довольно попивал свой утренний кофе.
