– По существу, говорите по существу! – перебил ее Ловетт.
– Ну, я и говорю, что отношения между Элен и Харменом становились все более близкими, а потом молодой Хаслетт понял, что из этого может выйти и пошел на попятный. Вот тогда Элен и пришла ко мне за советом. Она сказала, что, возможно, была с Хаслеттом слишком доступной, что он все еще ласков с ней, когда она рядом, но, тем не менее, уже начинает отдаляться от нее... Ну, вы сами понимаете...
– Продолжайте, – сказал Ловетт.
– Вот Элен и рассказала мне, что попытается женить его на себе, сказав что забеременела. Я не советовала ей начинать такую аферу. Но она ответила, что не все в ее жизни получается так, как она хотела бы, а...
– Все это наглая ложь! – воскликнула оперативница Дрейка.
– Спокойно, спокойно! – сказал Мейсон. – Прошу вас, Элен, не говорите ничего. Давайте просто выслушаем.
– Продолжайте, – сказал Ловетт. – Но выражайте свои мысли поделикатней. Это юридический вопрос, и мы не можем себе позволить никаких неприятностей.
– Хорошо, – сказала Максин. – Короче говоря, она сообщила ему, что беременна.
– Она на самом деле была беременна?
– О, боже ты мой! Конечно нет!
– Вы уверены?
– Уверена.
– И что случилось потом?
– Она хотела, чтобы он женился на ней. Разыграла из себя невинную девочку, сказала ему, что отныне ее жизнь разбита и что лишь одним способом можно исправить дело.
– И дальше?
– Хармен Хаслетт испугался. Побоялся, что об этом узнает отец и обратился к человеку... Кажется, к вам, мистер Гарланд?
Гарланд продолжал безучастно сидеть в кресле.
– Молодой Хаслетт надеялся, что Гарланд найдет врача, который поможет Элен, но тот сказал Хаслетту, что это возможно лишь в крайнем случае, поскольку дело очень щекотливое и может кончиться шантажом. Гарланд, со своей стороны, отправился к Эцекилу и сказал, что, по его мнению, Хармена лучше всего отправить в путешествие по Европе, чтобы тот ознакомился с положением дел на европейском рынке. Я не знаю точно, что Гарланд сказал старику Хаслетту, а чего не говорил, но последнему эта мысль понравилась, и вскоре по городу разнеслась весть, что молодой Хаслетт отправляется в Европу. В это время Элен получила конверт, в котором находилась тысяча долларов. Больше ничего в конверте не было – только тысяча долларов.
– Она рассказала вам об этом? И вы видели деньги?
– Да, она рассказала мне об этом, и я видела деньги, – ответила Максин. – Элен так же сказала мне, что эту игру она проиграла, но как-никак, а тысяча долларов у нее в кармане. Теперь она уедет куда-нибудь, где ее никто не знает, и начнет свою игру сначала.
– Она вам так и сказала?
– Так и сказала.
– Вот эта женщина? – спросил Ловетт.
– Да, эта женщина, – ответила Максин.
Ловетт оглядел всех присутствующих и сказал:
– К вашему сведению, Максин Эдфилд сделала это заявление в письменном виде, оно хранится у меня. Хотя я не думаю, что кто-нибудь из вас отважится на нечестную комбинацию. Разве, что Элен Калверт, присутствующая здесь, попытается... Или, точнее говоря, сделает смелую попытку... Но я думаю, вы не сделаете этого, моя дорогая, не так ли?
Оперативница Дрейка подняла глаза на Мейсона, спрашивая у него совета.
– Не говорите ничего, – сказал тот.
– Я что, даже не могу отрицать?
– Пока нет, – ответил Мейсон. – По совету адвоката вы будете хранить молчание.
Дункан Ловетт улыбнулся:
– Легко понять, что адвокат попал в затруднительное положение после ваших показаний, Максин. И в связи с этим я считаю дело законченным.
– Мне хотелось бы задать мисс Эдфилд несколько вопросов, – сказал Мейсон.
– Прошу вас, – сказал Ловетт.
– Если вы позволите адвокату снять показания со свидетельницы, предостерег Ловетта Джермен Дейтон, – ее уже нельзя будут использовать как свидетельницу.
– Чепуха! – ответил Ловетт. – Она просто рассказала все, что знает. И она сможет то же самое рассказать и присяжным. А если она не сможет ответить на вопросы адвоката сейчас, то и в качестве свидетельницы ее использовать не будет смысла. Я предупредил, чтобы она говорила правду к ничего, кроме правды, и ей нечего бояться. Не так ли, Максин?
– Так, мистер Ловетт.
Тот улыбнулся Мейсону.
– Прошу вас, задавайте ваши вопросы, – сказал он.
Стивен Гарланд вынул пачку сигарет из своего кармана.
– Никто не будет возражать, если я закурю?
Возражений ни у кого не было.
Гарланд закурил и сказал:
– Много ли вы собираетесь задавать вопросов, мистер Мейсон?
– Нет, совсем немного, – ответил адвокат.
– Я буду придерживаться нейтралитета, – сказал Гарланд. – Сяду здесь в уголке, а вы можете разговаривать.
– Не обманывайте себя, Гарланд, – сказал Джермен Дейтон, – мы все в этом заинтересованы.
– Итак, какие вопросы вы хотите мне задать, мистер Мейсон? – спросила Максин Эдфилд. – Я готова ответить на ваши вопросы. Я всю свою жизнь работала, и я – честный человек. Правда, в жизни моей случались мелкие неприятности, но я всегда зарабатывала себе на хлеб честным трудом.
– Очень приятно, – ответил Мейсон. – Я и не собираюсь копаться в вашем прошлом, а всего лишь хочу задать несколько вопросов, чтобы уяснить себе суть дела.
– Прошу вас...
– Вы рассказали нам, что Элен Калверт получила тысячу долларов и уехала в другое место, где ее никто не знал?
– Да.
– Откуда вы это знаете?
– Она сама мне об этом сказала.
– Как вы думаете, зачем она это сделала?
– Как зачем? Она была еще молода. Впереди – вся жизнь и масса возможностей. Если бы я получила тысячу долларов, я бы тоже стряхнула со своих подошв пыль Гловервилла, села на ближайший поезд и укатила.
– Боюсь, вы не поняли, что я имел в виду, – сказал Мейсон. – Ведь речь не о вас, а о Элен Калверт, получившей первый приз на конкурсе красоты, портреты которой были опубликованы в газетах и журналах, и которая имела право на пробы в Голливуде...
– О, понятно, понятно! – перебила его Максин. – Конечно же, весь мир открывался перед ней... И вы полагаете, что ей не было надобности скрываться?
– Совершенно верно.
– Вы подходите к этому вопросу только с одной стороны. А вы попытайтесь подойти с другой. Элен Калверт гуляла с одним из самых выгодных женихов Гловервилла и, видимо, страсти там накалились до известной степени. А потом он начал остывать к ней, и тогда она решила сделать ход конем – начала трюк со своей беременностью, чтобы посмотреть, какой это даст эффект. Но трюк этот не сработал. С другой стороны, она успела побывать в Голливуде, на пробах. Она надеялась добиться там успеха, но вместо этого попала в такое положение, когда говорят: «Вы нам не звоните. Когда вы понадобитесь, мы вам сами позвоним». Короче говоря, не вышло здесь, не вышло там, а у такой девушки как Элен есть гордость. Тем более, что пока Хаслетт гулял с ней, его чувства были довольно сильными, а когда он уехал в Европу, чувства его, естественно, стали быстро остывать.
