— Вы кому-нибудь подотчетны? Я имею в виду, обязаны ли вы сообщать о своих расследованиях начальству? Скажем, редактору?
— Ну да, — сказал Эббот. — Ведь они платят мне жалованье. — И умолк в ожидании дальнейших объяснений.
Но Уоррен только сказал:
— Очень жаль.
— Послушайте, — разволновался Эббот, — что же вы замолкли? Выкладывайте.
— Я хотел просить вашей помощи, но дело сугубо конфиденциальное. Нельзя, чтобы слухи просочились в газеты, — сами знаете журналистскую братию. Дайте слово, что будете держать язык за зубами.
— На меня вы можете положиться. А вот мой редактор, например, мигом все разболтает, — заметил Эббот. — Как в том анекдоте. Чудак один продает акции Компании Мыльного Пузыря и всем говорит: «Только никому ничего не говорите». Это дело связано с наркотиками?
— Точно, — ответил Уоррен. — Предстоит поездка на Ближний Восток.
Эббот навострил уши.
— Звучит заманчиво. — Он побарабанил пальцами по столу. — Серьезное дело.
— Да уж, куда серьезней.
— А я смогу потом об этом написать?
— Вот именно, — сказал Уоррен. — Вам и карты в руки.
— А сколько времени все это займет?
— Сам не знаю, — ответил Уоррен и пристально посмотрел на Эббота. — Я вообще не уверен, что из этого получится. Ну, предположим, три месяца.
— Срок немалый, — сказал Эббот и задумался. Потом снова заговорил. — Вообще-то у меня отпуск на носу. Скажу своему редактору, что хочу заняться одним частным делом. И если оно меня устроит, то после отпуска уволюсь с работы. Я думаю, он согласится.
— Только не упоминайте обо мне, — предупредил Уоррен.
— Само собой, — Эббот осушил свой стакан. — Да, он скорее всего согласится. Только сделает круглые глаза, когда я скажу, что собираюсь работать во время отпуска. — Он поставил стакан. — Но вообще-то вы меня еще не убедили.
Уоррен заказал еще две порции.
— Давайте сядем за стол, и я вам все объясню. Надеюсь, у вас появится аппетит.
Вывеска одного из домов по Дин-стрит аккуратными золочеными буквами гласила: «Центр терапии в Сохо». Здание внешне почти ничем не отличалось от других. Только оконные стекла были окрашены в мягкие зеленые тона и препятствовали любопытным взорам.
Уоррен открыл дверь и, не увидев никого, прошел через холл в комнату в глубине помещения, переделанную в кабинет. Там он обнаружил взлохмаченного молодого человека, который, сидя у письменного стола, один за другим вытаскивал и опустошал ящики. На столе перед ним уже громоздилась неопрятная куча каких-то бумаг. Когда Уоррен вошел, он поднял голову и сказал:
— Где ты пропадаешь, Ник? Я уже давно пытаюсь тебя найти.
— А в чем дело, Бен? — спросил Уоррен, с удивлением глядя на стол.
— Никогда не поверишь, — отозвался Бен, роясь в бумагах. — Куда ж она запропастилась, черт возьми?
Уоррен скинул со стула стопку книг и сел.
— Успокойся, — посоветовал он. — Тише едешь, дальше будешь.
— Успокоиться? Подожди, сейчас увидишь. Ты и сам потеряешь свой покой. — Он вновь набросился на бумажную гору, и часть ее рухнула.
— Может, ты все-таки объяснишь, в чем дело, — предложил Уоррен.
— Ладно… хотя вот она. Прочти-ка.
Уоррен развернул листок бумаги. Это было уведомление — краткое и категоричное.
— Он выбрасывает нас на улицу? — Уоррен был вне себя. Он посмотрел на Брайена. — Разве он имеет право расторгнуть договор?
— Имеет и расторгнет, — сказал Брайен. — Наш юрист прозевал одну деталь, черт бы его побрал!
Уоррен был просто разъярен. Придушенным голосом он сказал:
— Выуди-ка телефон из-под этого хлама.
— Бесполезно, — вздохнул Брайен. — Я уже говорил с ним. Он заявил, что не знал, что это помещение будет использоваться для лечения наркоманов. Вроде бы другие съемщики жалуются, мол, у нас тут какая-то сомнительная атмосфера.
— Господи! — возмутился Уоррен. — Один из них промышляет стриптизом, а другой — продажей порнографических открыток. Ханжи поганые!
— Пропадут наши ребята, Ник. Если им некуда будет приходить, они пропадут.
Бен Брайен был психологом, специализирующимся в наркологии. Вместе с Уорреном и еще двумя медиками он создал этот «Центр терапии в Сохо». Сюда наркоманы приходили за помощью — здесь их понимали. Здесь, вдали от суеты, наркоманы могли позволить себе расслабиться и даже сделать укол, используя стерильный шприц и дистиллированную воду. Некоторых из них отправляли на лечение в клинику Уоррена.
— Теперь они опять будут слоняться по улицам, ширяться в сортирах на Пикадилли, и полиция будет их гонять по всему Вест-энду, — сказал Брайен.
Уоррен кивнул головой.
— А потом опять начнется вспышка гепатита. Господи, этого никак нельзя допустить.
— Я уже пытался найти что-нибудь подходящее, — сказал Брайен. — Вчера весь день провисел на телефоне: и никому до нас дела нет. Мы тут как бельмо на глазу и, похоже, уже попали в черный список. А ведь нам надо позарез остаться в этом районе.
Уоррен буквально взорвался:
— А мы и останемся! — решительно произнес он. — Бен, а что, если нам найти хорошее местечко, здесь в Сохо? Какой-нибудь шикарный особнячок? Нанять посыльного?
— По мне и здесь неплохо, — ответил Брайен.
Уоррен уже не мог остановиться.
— Бен, а помнишь, ты хотел открыть отделение массовой терапии? Нечто вроде самоуправляемой общины? Может, откроем, а?
— Ты что, спятил? — удивился Брайен. — Для этого нужен загородный дом. Где мы раздобудем деньги?
— Раздобудем, — уверенно заявил Уоррен. — Давай, откапывай телефон.
Он уже принял решение и ни секунды не колебался. Ему надоело сражаться с косным общественным мнением, доказывать свою правоту. Надоело зависеть от капризов домовладельца. Выходит, чтобы преуспеть, ему надо превратиться в новоявленного Джеймса Бонда. Что ж, если так, он станет Джеймсом Бондом, но это будет стоить Хеллиеру бешеных денег.
Уоррена пригласили в кабинет Хеллиера в здании на Вардур-стрит — ему пришлось миновать целый взвод секретарш — все как на подбор, одна стройнее другой, — пока он, наконец, добрался до внутреннего святилища. Хеллиер, приветствуя его, сказал:
— Вот уж не ожидал вас, доктор. Я полагал, что мне придется охотиться за вами. Садитесь.
Уоррен решил взять быка за рога:
— Вы в прошлый раз сказали, что ваши финансовые возможности неограниченны. Я вас правильно понял?
— Я не беден, — Хеллиер улыбнулся. — Сколько вам нужно?
