Замечательно было то, что граф не позволил себе ни малейшего намека на иронию, хотя ситуация была достаточно забавна. Перед тем как войти в дом, майор вполне серьезно уверял собеседника, что его люди надежно прикрывают Луиса. Не позволил себе граф и ни одного вопроса о ходе расследования. Он никогда не спрашивал Роберто о чем-либо, связанном с его профессиональной деятельностью. Эта тема была табу, причем табу это было установлено не майором, а графом. В глубине души Хуан всегда сожалел о том, что Роберто не нашел себе в жизни занятия более простого и доброго, чем работа в пограничной службе. Поэтому граф отталкивал от себя любую информацию, так или иначе напоминавшую ему, что майор Кастельянос причастен к высшим сферам политики и власти.
Однако ход расследования волновал Хуана. Это было не праздное любопытство, а интерес человека, ищущего выход из опасной ситуации, в которую попал другой, близкий ему человек.
И Роберто сообщил ему нечто, представляющее несомненную служебную тайну. Майор рассказал все или почти все, что было известно ему самому, включая результаты визита Гидо в гостиницу «Подкова».
– Ты догадываешься, Хуан, куда я сейчас еду! – завершил рассказ майор, кивая в сторону окна, в которое был виден благородно поблескивающий корпус «мерседеса» – машины, доставшейся ему после смерти отца. На «мерседесе» майор ездил только в столицу, используя для местных передвижений потрепанный «форд». – Я планирую вернуться завтра или, в крайнем случае, послезавтра. – Майор умолк и продолжил без какого-либо перехода:– Сам видишь, как можно полагаться на этого соню! Я велю Гидо сменить его. Но я хотел бы попросить тебя, поскольку ты всегда здесь, рядом… – Майор замялся. – Разумеется, я не прошу тебя следить за домом Луиса, хотя из твоего окна он прекрасно просматривается! – Роберто радостно заулыбался. – Я прошу тебя просто присмотреть за нашим Луиси в мое отсутствие. Не хотелось бы, чтобы его травили, как таракана. Ты можешь располагать Гидо и его людьми в мое отсутствие, отдавать им любые распоряжения, если это понадобится для безопасности Луиса! – Голос майора стал почти торжественным. – Эти гости – люди серьезные. У нас, в Ринкон Иносенте, такие люди не появлялись очень давно. Прямое наблюдение за ними я считаю пока невозможным. Парни такого сорта обнаружат за собой «хвост» в считанные часы и запрутся в скорлупу, как улитки.
Майор подбирался к тому, ради чего был начат разговор. Но тема была деликатна, щекотлива, и майор мучительно искал осторожные, круглые слова, которые, казалось, уже были у него на кончике языка, а затем куда-то пропадали.
– Я хотел посоветоваться с тобой, Роберто! – видя замешательство майора, граф поспешил помочь ему. – Завтра Луис уже начнет ходить. Судя по его пульсу, это более чем возможно. Имею ли я право сообщить ему то, что ты рассказал сейчас мне? И если да, то все или какую-то часть? Насколько я понимаю, речь идет о секретах, которыми ты любезно поделился со мной. Я хотел бы получить от тебя ясный и определенный ответ. – Хуан говорил так спокойно и буднично, словно решать судьбы самых разных секретов ему приходилось каждый день.
– Благодаря нашему дипломату Гидо эти секреты завтра будет знать каждая старуха в Ринкон Иносенте! – плавно взмахнул смуглой ладонью майор. – Но если оставить в стороне шутки, я сам ума не приложу, как быть! Ты знаешь Луиса лучше, чем я… Я не думаю, чтобы он оставил без внимания все, что с ним случилось. При его темпераменте и азарте… Он пойдет искать их! Ты же сам, кажется, говорил, что он обещал разобраться во всем сам… – Роберто сделал паузу. – Постоянный контроль за этими парнями пока невозможен, потому что рано… Мне страшно, Хуан! Я боюсь Луиси больше, чем этих бандитов, карахо! Он еще мальчишка… – Роберто Кастельянос был на десять лет старше Луиса. – Самое страшное – он действительно может найти их! Когда такой детектив-любитель берется за расследование первый раз, ему всегда улыбается удача! К тому же Луиси умнее нас с тобой, меня, по крайней мере. Он видит людей насквозь. Что он будет делать, если найдет их? Как бы он не полез напролом в одиночку, наш романтик Луиси!.. Мафия рождает людей особого покроя, Хуан. С ними нужно уметь обращаться. Конечно, он умный парень, но… Пойми меня правильно! Луиси – человек излишне резкий, прямой, откровенный, слишком благородный, если хочешь, для такого дела… – Майор тщательно отбирал слова. – Я боюсь вмешательства Луиси! Боюсь до дрожи в коленках! – заключил он.
Граф ощутил всю неловкость положения майора. Говорить Луису правду опасно, не говорить тоже. А если все-таки сказать? Хуан представил себе, как Луис громко удивится, потом сделает вид, что все это его не интересует. А потом пойдет по следу, и угадать его путь будет очень сложно, потому что Луис действительно человек редкой проницательности и ума, человек поступка.
– Лучше всего, если бы ты сам поговорил с ним, Роберто. Я согласен, Луиса нельзя оставить наедине со всем этим. Он не сделает ничего плохого, но он опять подвергнется риску! Оставить же его в неведении – не значит ли это подвергнуть его еще большему риску? – Граф сделал паузу. – Если хочешь знать мое мнение, Луис как партнер был бы тебе полезен. Он человек с воображением и мог бы по-настоящему помочь…
– Конечно, конечно, Хуан! – с жаром подхватил майор. – Мы ему все расскажем! Я очень рассчитываю на его помощь, но пока он болен… – Майор запнулся и добавил уже другим тоном: – Речь идет только о двух днях, пока меня не будет!.. – Он улыбался, как мальчик, ласково и простодушно. – Кстати, все же лучше, по-моему, чтобы пока он не имел той информации, которой располагаем мы. Послезавтра мы будем знать об этих людях в пять раз больше, и Луиси не придется напрасно ломать себе голову… И потом, если рассказать ему все завтра, он может очень возбудиться и наломать дров. Скажи ему только, что его отравили мафиози – и потом его трактор не удержит! – Роберто замолчал и, так как граф не спешил высказываться, взглянул на часы и поспешно произнес:– Я рад, что мы с тобой придерживаемся одного мнения! – Его, похоже, не смущало, что граф не высказал своего мнения, а лишь задал вопрос. – Давай решим так: пока Луиси не говорить ничего и постараться, чтобы он не покидал дом. Если его болезнь на самом деле опасна, ты, как врач, можешь запретить ему прогулки, предписать лежать дома и пить холодное молоко…
– Но это отнюдь не означает, что он меня послушается! – без тени улыбки ответил граф. – Я постараюсь убедить Луиси побыть эти два дня дома, насколько это будет возможно. Но здесь не должно быть иллюзий. Как только он придет в себя, он займется этим сам. – Такова была последняя фраза графа, ясно дававшая понять, что решение так и не найдено.
