ум пришли — о стыд! — наши облупленные двери, и криво висящие ставни, и кучи мусора во дворах, которым позволили вырасти выше крыш. Даже стены замка нуждались в штукатурке. Солома на полу большого зала была свежей — леди Темсланд позаботилась об этом, — но крыша кое-где протекала, так что, если бы наступила тишина, стал бы слышен стук капель. А тут еще и корова, улизнувшая из ветхого хлева, просунула в дверь голову и замычала.
Постепенно всеобщее воодушевление утихло. Мне стало жаль собравшихся и жаль себя, ведь народ встретил весть о приезде короля с таким оживлением, с таким энтузиазмом! Люди продолжали прибывать в зал, но их улыбки меркли, когда они видели помрачневшие лица односельчан.
И вдруг ко мне пришла идея, которая могла бы сбить спесь с лорда Смерти, а заодно и исполнить мое заветное желание. Короля нам не иначе как сам Господь послал, подумала я и набралась смелости изложить свою идею.
— Милорд, если позволите, это и правда лучший приход в Англанде, — проговорила я. — Если брать по мелочам, то кто богаче нас? Животы у нас набиты, очаги жарки, а у господина Регента прекрасная музыка. В наших деревнях много пожилых людей, а наш лорд справедлив и…
— Эй, а ну-ка сядь! — выкрикнул кто-то.
— Ты кто такая, чтобы рот разевать? — рявкнул другой.
— Она дунула пылью фей на молодого лорда Джона! — сказал третий.
Но лорду Темсланду, похоже, мои слова понравились.
— Пусть говорит! — велел он, и толпа сердито замолчала. — Кажется, ты Кетура Рив? Говори.
— Мы люди веселые, такие же, как и жители Большого Города, — продолжила я, стараясь, чтобы голос не дрожал, несмотря на мои трясущиеся колени. — Но увидят ли король и придворные то, что видим мы? Нам надо подготовиться к визиту его величества. Надо уничтожить крыс на мельнице, и построить дорогу, и замостить площадь…
— Это обойдется дорого, — прервал лорд Темсланд с бесповоротностью, заставившей меня сесть на место.
Но Джон подхватил за мной:
— Отец, это отличная идея! Ради такой цели вам следовало бы распечатать кубышку.
— Это золото, сын мой, пойдет на то, чтобы купить тебе земли получше, чем те, куда меня сослал король! — возразил лорд.
Толпа ахнула, а Джон покраснел при этих словах отца, сказанных во всеуслышание.
— Отец, вы думаете об этих владениях как о ссылке. Но я тут родился. Эта земля — мой дом и мое наследство. Давайте откроем казну и подготовимся к приезду короля! Мы и правда могли бы замостить дорогу и площадь, а заодно подправить церковь и побелить дома. Зачем давать королевским прихвостням повод позубоскалить?
Лицо старого лорда лучилось гордостью за сына, но он был человеком упрямым.
— У меня план получше. Я отправлюсь к королю и уговорю его отложить поездку… на неопределенное время.
— Попросить короля отложить поездку будет означать только одно: что он приедет обязательно, — заметила леди Темсланд.
— И все-таки я поеду, — проговорил лорд Темсланд, поднялся и махнул нескольким приближенным. — Я скажу ему… скажу, что здесь зараза или что-нибудь в этом роде.
По дороге из зала лорд отдавал распоряжения:
— Робертс, седлай лошадей! Уэбстер, быстро собери вещи, необходимые в дороге.
Слуги спешили выполнять приказы, жители деревни расступались перед хозяином. Выходя из зала, он не оглянулся и не попрощался с женой и сыном.
Когда лорд ушел, собравшиеся загомонили, как грачи на пашне. Леди Темсланд встала и подняла руку, прося тишины. Ничего не говорила, только прислушивалась, поэтому прислушались и мы. И наконец услышали удаляющийся стук копыт — лорд Темсланд со свитой отбыл к королевскому двору.
Леди Темсланд опустила чуть дрожащую руку и взялась за связку ключей, висевшую у нее на поясе. Отцепив один, она сказала:
— Сын мой, древний закон гласит, что когда владетель покидает поместье, распорядителем ключей и казны становится его наследник. Этот ключ открывает сундуки с золотом, которое отец собрал, чтобы купить тебе землю лучше, чем у него.
Джон взял ключ и улыбнулся матери:
— И оно действительно даст мне землю лучше, матушка, — сказал он. — Хотя, возможно, и не ту, которую воображал отец.
С этими словами он улыбнулся и мне.
— Сэр, — сказала я, — мы могли бы сделать ярмарку этого года лучшей из всех, какие у нас были. Нет, лучшей в королевстве!
— Вот дерзкая девчонка! — возмутился кто-то.
— Похоже, молодой лорд не возражает, — сказал другой. — Должно быть, она околдовала его своими сказками.
— Мы устроим праздник в честь короля! — объявил Джон собравшимся. — Он любит изысканную одежду, хорошую охоту и вкусную еду. Мы удовлетворим все его запросы.
Толпа враз заобожала своего молодого хозяина.
— Верно, лорд Джон! — поддержали его люди. Двое или трое испустили восторженные крики.
— Где Регент? — спросил Джон. — Позовите его. Король любит музыку — мы дадим ему музыку. Она будет набожной, и, возможно, Бог поможет нам.
На этот раз восторженными криками разразилась вся толпа. А слуги уже бежали по склону в деревню — за Регентом.
Лорд Темсланд не боялся ничего и никого, но он испытывал почтение к двум вещам: королевской власти и церкви. Господский замок был больше по размерам, чем приходская церковь, зато благодаря нашему лорду она могла похвастать цветными витражами, колоколом, звонившим по воскресеньям и для свадеб и похорон, и — чудо из чудес! — органом.
Целых три года орган, этот символ цивилизации, стоял в церкви Крестобрежья, величественный, натертый до блеска и… молчаливый. Никто не умел играть. А потом в деревне появился Регент — вот уж странно так странно, ибо никто никогда не приезжал в нашу деревню — и пробудил орган к жизни.
Щеки леди Темсланд, всегда такой спокойной и невозмутимой, сейчас слегка порозовели, и она промолвила:
— Сын мой, надо бы изобрести новые, необычные блюда, чтобы усладить нёбо наших гостей.
— Позовите Кухарку! — крикнул Джон.
Та явилась незамедлительно, как будто ожидала, что ее позовут.
— Я здесь, милорд!
— Ты, несомненно, слышала всё, — почтительно сказал Джон — он любил старуху. Когда он был младенцем, она кормила его. А как только его отлучили от груди, кормилица стала пекарем на замковой кухне и частенько баловала его всякими лакомствами. — На нашу ярмарку прибудет король. Будь готова подать ему самые лучшие свои яства — мясо, хлеб, пироги. Возможно, ты также придумаешь новое блюдо, которого король никогда раньше не пробовал.
Кухарка потеребила мягкие усики на верхней губе.
— И что же это за блюдо-то такое, а, Джонни? — осведомилась она.
— Не знаю. Ты у нас Кухарка, не я.
— Не забудь, молодой господин, мы всего лишь бедные деревенские жители из самого дальнего угла Англанда. Думаешь,
