— Что значит последнее время?
— Максимум полгода.
— Хорошо… Теперь все послушайте меня… По решению комитета по безопасности отныне всем этим занимаемся только мы. Полиция передала нам все материалы по этому делу. У нас есть аудиозапись первого допроса этого человека. Чтобы не дублировать вопросы, прошу внимательно прослушать запись. При необходимости она будет тиражирована для всех. — Керр включил запись допроса.
— Вы можете говорить?
— Да, сэр! Только не очень громко.
— Представьтесь, пожалуйста!
— Мартин Адамс.
— Скажите, как вы оказались на яхте?
— Я живу недалеко от порта. Работаю там в мастерских… У меня есть небольшая яхта, она досталась мне от отца. У нас с Джоном стоянки были рядом, вот мы и познакомились… У него яхта — сами видели, какая! За ней уход нужен, ремонт. Вот я и помогал ему, иногда.
— И давно вы с ним познакомились?
— Я знал ещё его отца… Джон ведь после школы уехал учиться на морского офицера, а потом служил. Здесь почти не бывал… А как отец умер, так он и переехал сюда. Мы встречались почти каждый день. Год назад он предложил мне стать мотористом на его яхте…, да и сторожить её надо было. Я согласился. Кто же откажется от такой яхты!.. Вот с тех пор мы и вместе. Вообще, Джон был хорошим парнем.
— А почему вы сказали — был?
— Так ведь в море, я почти всё время был внизу, у движка. Пытался запустить его…, а когда поднялся наверх, то Джона, и ещё одного, уже не было на палубе… Незнаю, что случилось.
— Хорошо…. давайте вернёмся назад!.. Скажите, в море вы выходили вдвоём или ещё кто был на яхте?
— Вдвоём, сэр! Мы всегда выходили вдвоём. Джон ведь был хорошим яхтсменом, и эта яхта была для него просто как игрушка…
— У него была ещё яхта?
— Да, была, но он её продал в прошлом году… Он так жалел об этом.
— А вы не знаете, почему он продал?
— Наверное, из-за денег!
— Но такая яхта стоит несколько сот тысяч фунтов! Проще было продать её и решить все проблемы!
— Несколько миллионов фунтов, сэр! Джон никогда не продал бы её… Это память об отце.
— А что случилось с отцом?
— Там какая-то тёмная история… Я бы не хотел говорить об этом, сэр.
— Почему?
— Просто не хочу и всё! Простите, я устал.
— Хорошо, Мартин! Если не возражаешь, то я приду к тебе завтра, и мы продолжим наш разговор.
В динамике зашуршала перемотка и через минуту вновь раздался голос Аллана.
— Здравствуй, Мартин! Как твоё самочувствие?
— Нормально… Вы извините меня за вчерашнее…, сами понимаете.
— Всё в порядке! Забудем об этом…
— Такое забыть невозможно… Я никогда не был в такой передряге.
— Вот, кстати! Как вы оказались в том районе? И кто эти люди на яхте?…Если можно, то подробнее.
— Можно и подробнее… Когда мы вышли из порта, Джон дал команду — «Полный ход»! Так мы шли часа четыре… Каким курсом — я не знаю. Приходилось всё время быть около машины… Потом встали. Часа через два подошло какое-то судно, и мы пошли в кильватере.
— Что это было за судно? Большое?
— Не очень… Может раза в два больше нашей «Луны».
— Вы, что, не видели его названия?…Может, хотя бы под каким флагом?
— Дело в том, что с этого судна к нам на яхту перешли несколько человек. Они закрыли меня в машинном и не выпускали.
— Кто, конкретно?
— Я ведь их не знаю… Джон сказал, чтобы я выполнял их команды… и всё.
— И сколько вы там пробыли?
— Где?
— Я имею ввиду, внизу, в машинном?
— Да все трое суток…, пока шторм не начался.
— Так вы стояли там трое суток?
— Да… Когда начался шторм, охранник убежал и я вышел наверх. Но Джон сказал, чтобы я запускал двигатель, так как нас могло разбить друг о друга. Я не знаю, что случилось с ним, но я так его и не запустил…
— А эти люди с того корабля? Почему они не ушли назад?
— Я так думаю, что они просто не успели.
— А может, их просто бросили?
— Нет, сэр! Шторм начался как-то внезапно, а внизу было ещё два человека…
— Где ты имеешь ввиду, под водой?
— Да… Быстро поднимать их нельзя было… Вы знаете, что такое кессонная болезнь?
— Примерно…
— У них что-то случилось со связью и они не могли их предупредить о шторме… Я только потом узнал, что порвался кабель связи… там под водой.
— А от кого вы узнали об этом?
— Мы ведь вытащили одного из них. Он и успел нам рассказать.
— И что он вам рассказал?
— Они опускались по общему тросу — люлька и два водолаза. Один уходил на дно, а второй — с люлькой, ждал его на половине. Тот, первый, поднимал снаряд в люльку и вновь уходил вниз. Так они сделали несколько подъёмов. А затем он увидел, как трос вместе с люлькой ушли на дно. Он поднялся наверх, когда они уже уходили от нас.
При таком сильном ветре, мы еле вытащили его. Потом оказалось, что он спускался вниз и видел, что там случилось.
— Он был внизу, на дне?
— Да… Он говорил, что там, на дне, лежит расколовшаяся пополам баржа…
— А что случилось с его напарником? Он видел его?
— Да… Видел, что его придавило ящиками со снарядами. Скорее всего, он нечаянно задел штабель.
— И они бросили его там?
— А что им оставалось делать?… Наш двигатель не запускался, а если бы они резко подняли его наверх, он всё равно бы погиб… Поэтому они обрубили трос и кабель. Скорее всего, когда его придавило, то порвало и кабель связи… Я, так думаю.
— Вы сами видели, как они обрубили трос?
— Нет. Джон видел… и, наверное, все остальные.
— Так вы не знаете, куда мог деться Джон?
— Я вам уже говорил… Когда Джон второй раз отправил меня вниз, чтобы я ещё раз попробовал запустить двигатель, они втроём оставались наверху. Когда я поднялся, то там был только один мой охранник. Он что-то кричал по-своему и показывал в сторону того судна… Я не знаю, что там случилось.
— Вы не слышали, может, они ругались между собой?
— Не знаю, не слышал… Правда, в первый день они сильно кричали, но кто на кого, я не видел.
— Как вы думаете, могли они погибнуть в море?
— Джон был отличным пловцом…. хотя, при такой волне, вряд ли кто бы выплыл. Это мог видеть только тот, в рубке.
— Кстати, вы не знаете как он погиб?
— Когда мы вытаскивали водолаза, он очень сильно ударился головой… По-моему даже потерял сознание. Чтобы его не смыло за борт, я втащил его в рубку. Потом еле спустил того в каюту, а уже когда поднялся наверх, он был мёртв… А часа через два умер и водолаз… Вы знаете, сэр, что такое предчувствие близкой смерти?
— Нет. Не испытывал такого.
