Гости расселись вокруг полулежавшего, как всегда, Итикава.
— Таможенной службе дано указание усилить контроль за всеми, кто покидает страну. Такое же распоряжение получило управление охраны на море. С этой стороны мы можем быть спокойны. Да и кто за границей мог знать о «Храме утренней зари»? Наши специалисты считают, что бумаги похитили свои. Чтобы воспользоваться плодом чужих трудов. Следовательно, кто-то из наших людей оказался недостаточно честен. Поэтому в первую очередь мы должны позаботиться о собственной безопасности. Надо проверить всех и безжалостно уничтожить паршивую овцу, которая портит все стадо.
Секретарь Итикава, загибая пальцы, пересчитывал гостей. Беседа затянется, нужно подать чай.
...Аллен и Росовски появились в зале вылета сразу же после того, как объявили регистрацию пассажиров на ежедневный рейс Токио — Нью-Йорк. Подхватив чемоданы, пассажиры двинулись взвешивать багаж. Они торопились занять места в комфортабельном «Боинг-747», понимая, что путешествие предстоит долгое и надо устроиться поудобнее.
— Самолет приземлится в 17.40. Наши уже предупреждены и будут встречать, — сказал Росовски.
— Через два дня и я полечу домой... — Аллен словно и не слышал Росовски.
Он находился в благодушном настроении. В рекордно короткий срок он сумел выполнить задание Лэнгли — выяснил, что такое «Храм утренней зари». Рецепт в руках. Теперь приготовить препарат — дело техники. Пусть Пентагон скажет спасибо ЦРУ. Сдав багаж, высокий, стройный американец в твидовом пиджаке пошел к эскалатору, ведущему в зону паспортного контроля. Аллен чуть подмигнул Росовски, указав ему глазами на американца. Вслед за ним шел смешного вида пожилой японец с зонтиком в руках.
— Вот и все, Росовски, — спокойно проговорил Аллен. — Документы у этого мальчика в твидовом пиджаке. Дипломатическая почта идет слишком долго. В таких случаях курьеры незаменимы. Кстати, жаль, что убили Морита: ценный был агент. Слава богу, он успел отдать мне главные бумаги. Японцы останутся с носом, как и должно быть.
Ни Аллен, ни Росовски не подозревали, что в эту минуту, тая насмешку в глазах, за ними наблюдал сотрудник исследовательского бюро. Американцам и в голову не могло прийти, что через десять минут после взлета самолету придется совершить вынужденную посадку на военном аэродроме, на котором «Боинг-747» уже ждут оперативники исследовательского бюро. И бумаги ЦРУ не достанутся. Здесь, в Японии, хозяева японцы. Американцам не хватает понимания специфики этой страны. Зачем, например, посылать с таким ответственным поручением человека, чья профессия понятна с первого взгляда? Нет, на Востоке так нельзя.
Сотрудник бюро с удовольствием проводил взглядом своего агента смешного пожилого человека, который не вызовет ни у кого подозрений. А между тем даже по физическим данным он не уступает более молодому американцу с роскошными мускулами.
Японец посмотрел на часы: итак, через десять минут вынужденная посадка. Возня на аэродроме займет в крайнем случае полчаса. Значит, еще сегодня исследовательское бюро передаст кабинету министров технологию производства препарата, который сделает японскую армию непобедимой.
...Имаи позвонил Тацуока прямо из аэропорта. И побежал к такси. Он хотел сразу приехать к старшему брату. У него накопилось столько вопросов к Тацуока. Убийство профессора Ямакава и события, предшествовавшие этому, сулили интересное дело, в расследовании которого Имаи с радостью принял бы участие.
Тацуока долго смотрел на телефонный аппарат. Почему он не сказал «Не приезжай»? Впрочем, это бессмысленно. Он обязан подчиниться долгу. Сняв трубку, Тацуока стал медленно набирать хорошо известный ему номер.
Когда Имаи подъехал к дому старшего брата, на Токио уже накатывалась ночь. Он заплатил таксисту и пошел к подъезду.
Тацуока жил в хорошем квартале. По токийским понятиям, здесь было много зелени. Но сегодня двор перед домом, где замерла одинокая машина с двумя пассажирами на переднем сиденье, предстал перед Цмаи мрачным и неуютным. Странно, но раньше он никогда не замечал этого.
Дом ярко светился огнями. Имаи поднял голову. Ему показалось, что он видит в освещенном квадрате окна фигуру старшего брата.
Имаи вошел в подъезд.
Его встретили у лифта.
Кир Булычев
НУЖНА СВОБОДНАЯ ПЛАНЕТА
Корнелий Иванович Удалов собирался в отпуск на Дон, к родственникам жены. Ехать должны были всей семьей, с детьми, и обстоятельства благоприятствовали до самого последнего момента.
Но за два дня до отъезда, когда уже ничего нельзя было изменить, сын Максимка заболел свинкой.
В тот же вечер Удалов в полном расстройстве покинул дом, чтобы немного развеяться. Он пошел на берег реки Гусь.
Большинство людей вокруг были веселы и загорелы после отпуска и, честно говоря, своим удовлетворенным видом удручали Корнелия Ивановича.
Удалов присел на лавочку в тихом месте. Сзади, в ожидании грозы, шелестел листьями городской парк. Вдали лирично играл духовой оркестр.
Невысокий моложавый брюнет подошел к лавочке и попросил разрешения присесть рядом. Удалов не возражал. Моложавый брюнет глядел на реку и был грустен настолько, что от него исходили волны грусти, даже рыбы перестали играть в теплой воде, стрекозы попрятались в траву, и птицы прервали свои вечерние песни.
Удалов еле сдерживал слезы, потому что чужая грусть совместилась с его собственной печалью. Но еще сильнее было сочувствие к незнакомцу и естественное стремление ему помочь.
— Гляжу на вас — как будто у вас беда.
— Вот именно! — ответил со вздохом незнакомец.
Был он одет не по сезону — в плащ-болонью и зимние сапоги.
Незнакомец в свою очередь разглядывал Удалова.
Его глазам предстал невысокий человек средних лет, склонный к полноте. Точно посреди круглого лица располагался вздернутый носик, а круглая лысинка была окружена венчиком вьющихся пшеничных волос. Вид Удалова внушал доверие и располагал к задушевной беседе.
— У вас, кстати, тоже неприятности, — заявил, закончив рассматривание Удалова, печальный незнакомец.
— Наблюдаются, — ответил Удалов. И вдруг, помимо своей воли, слегка улыбнулся. Ибо понял, что его неприятности — пустяк, дуновение ветерка, по сравнению с искренним горем незнакомца.
Они замолчали. Тем временем зашло солнце. Жужжали комары. Оркестр исполнял популярный танец «террикон», с помощью которого дирекция городского парка одолевала влияние западных ритмов.
