где их не мог потревожить никто посторонний, Шийя откинула капюшон. Ее волосы, по-прежнему мягкие, сияли всеми оттенками золота и меди. Губы изогнулись ровными пухлыми дугами. Лазоревые стеклянные глаза следили за движениями Райфа.
– Райф… – тихо прошептала бронзовая женщина.
Шийя называла его по имени так редко, что он зарделся и отвел взгляд, смущенный своей реакцией. Ему вспомнилось то, как старейшина Шан продемонстрировала, насколько тесно он связан с бронзовой женщиной. Но Райф понимал, что их с Шийей объединяет не только обуздывающее пение.
– Ты… ты готова к встрече? – запинаясь, выдавил Райф, обводя взглядом выставленные на стол яства. – Скоро все придут.
Вместо ответа Шийя раздвинула плащ, открывая обнаженное тело, и положила ладонь себе на грудь. Она сделала глубокий вдох, и бронза вокруг ее руки засияла ярче. Выдохнув, Шийя отняла руку, извлекая из груди идеально ровный хрустальный куб.
Покончив с этим, она застенчиво запахнула плащ и поставила куб на стол.
Райф вспомнил другой куб, который бронзовая женщина вставила в свое тело, там, на Далаледе. Тот куб был таких же размеров, но только с медными прожилками, а в сердце его бурлило золото. С тех самых пор Шийя больше не проявляла слабости, даже под сенью сплошных туч или в подземелье. Похоже, куб подпитывал ее силами – что хорошо. Если учесть, что им предстояло отправиться в земли, замерзшие в вечном мраке, бронзовой женщине требовался неиссякаемый источник энергии.
Пристально глядя на Райфа, Шийя, вероятно, почувствовала его озабоченность, хотя и неверно истолковала ее причину.
– Тебе необязательно ехать с нами.
Райф вздрогнул. Должно быть, бронзовая женщина полагала, что оказывает ему любезность, однако на самом деле она его глубоко ранила. Уронив нож, Райф прикоснулся к ее плечу.
– Ты же знаешь, что я должен.
«Неужели она ничего не чувствует? Неужели ее сердце из той же самой бронзы?»
Теплые пальцы Шийи обвили его запястье. Она обратила на него сияние своих глаз. Ее рот приоткрылся в едва слышном шепоте.
– Знаю.
Позади с грохотом распахнулась настежь дверь. Вздрогнув от неожиданности, Райф выпустил руку Шийи и быстро вскочил на ноги. В пещеру без приглашения вошла Ллира. В полумраке тоннеля за ней виднелись другие фигуры.
– Я ухожу, – резко бросила глава воровской гильдии.
– Уже? – шагнул к ней Райф. – А как же… – Он обвел рукой накрытый стол.
За прошедшие недели разношерстное сборище уроженцев всех земель северного Венца медленно, с опаской превратилось в союзников, связанных кровью, страданиями и целью, и объединяло их всех одно слово.
Павшая луна.
Ллира окинула взглядом стол, словно обдумывая приглашение Райфа присоединиться к встрече. Но нет – изучив яства, она выбрала то, что хотела, как поступала всегда. Схватив кружку пива, Ллира презрительно фыркнула.
– У меня нет ни малейшего желания болтать и спорить. Я знаю, что должна делать.
Она посмотрела на Шийю. Ее взгляд не зажегся алчностью даже при виде стоящего на столе хрустального куба. Глава воровской гильдии также лицезрела картину грядущего конца света. И Райф видел, что жажда наживы в ней погасла. Ллирой всегда двигали чисто деловые соображения. Если у него и возникали какие-либо сомнения на этот счет, достаточно было вспомнить то, как она не моргнув глазом предала его, отправив на каменоломни только ради того, чтобы упрочить положение гильдии в Наковальне. Поэтому Ллира прекрасно сознавала, что все богатства мира не будут иметь никакой цены, если перестанет существовать сам мир.
– Ты думаешь, к тебе прислушаются? – спросил Райф.
– Я не собиралась предоставлять им возможность выбора, – нахмурилась Ллира.
Вместе с горсткой людей Даранта глава воровской гильдии собиралась привлечь к общему делу своих собратьев, создав тайное войско, рассеянное по домам терпимости, воровским притонам и дешевым кабакам. По всему Венцу гремели барабаны войны, и вскоре, возможно, маленькой группе потребуется собственная армия – во главе с рыжеволосой гулд’гулкой.
Райф кивнул.
– Не сомневаюсь, что ты заслужишь их…
Подойдя к нему, Ллира свободной рукой обхватила его затылок, привлекла к себе и поцеловала, страстно, а в самом конце, быть может, даже нежно. До сих пор она ни разу не позволяла Райфу целовать ее – впрочем, опять же, целовала только она сама. Это было горячее напоминание о том, что, если Ллира чего-либо хотела, она это брала.
Отпустив Райфа, она вытерла губы. В ее глазах сверкнуло мрачное веселье.
– Просто хотела показать тебе, что живая плоть может быть вкуснее бронзы.
Густо покраснев, Райф сглотнул комок в горле.
Ллира повернулась к двери.
– Постарайся, чтобы тебя не убили, – бросила она через плечо.
Райф оценил редкую для нее заботу. Однако Ллира быстро вернула его на землю, в который уже раз продемонстрировав свою истинную суть.
– У тебя замечательный член, – закончила она свою мысль. – Быть может, мне опять захочется им воспользоваться.
Опешивший Райф заморгал, а Ллира захлопнула дверь у него перед носом.
«Что ж, для прощальных слов… не так уж и плохо».
* * *
Никс остро чувствовала, как стремительно убегает время; причем речь шла не только об этой встрече, но и о судьбе мира в целом.
Тем не менее в этой пещере она стояла поодаль от остальных. Пол был песчаный. В углу картину оживлял маленький бассейн, наполненный водой из родника. Давным-давно землетрясение разверзло свод пещеры, открыв вид на лес и небо высоко вверху. Солнечный свет наполнял силами изобилие папоротников и ползущих роз, покрытых пятнами белых цветков. У некоторых цветков лепестки были темно-красные, похожие на кровавые подтеки.
Девушка старалась не смотреть на них.
Она выжидающе сосредоточила взгляд на чистом голубом небе. Наконец в вышине мелькнула черная тень, тотчас же исчезнув. Никс затаила дыхание. Через мгновение свет в расселине погас, заслоненный большим телом. Оказавшись внутри пещеры, летучая мышь расправила черные крылья.
Вместе с собой она принесла терпкий аромат мускуса, приправленного запахом сырого мяса. Баашалийя уже давно перестал довольствоваться роящимися над болотами комарами и мошками. Его крупному телу требовалось кое-что более существенное. В углу пещеры валялись обглоданные кости – однако их было не больше, чем можно найти в логове варгра.
Никс не могла винить своего брата за проснувшийся голод.
Приземлившись на песок, Баашалийя напоследок еще раз взмахнул крыльями и сложил их.
Девушка подошла к нему.
Баашалийя приподнялся на задних лапах, как делал, когда был маленьким. Это было напоминанием о том, что несмотря на свои размеры он в сердце своем остался ее маленьким братом. Баашалийя приветственно запел, привлекая Никс к своему пению. Зрение девушки разделилось на две пары глаз, и она запела, присоединяясь к брату. Она почувствовала его смущение, вызванное новым местом, быть может, даже новым телом.
«Нам обоим предстоит привыкать ко многому».
И все-таки девушка понимала, что` больше всего тревожило Баашалийю.
Как и ее саму.
Подойдя к нему, Никс раскрыла свои объятия и свое сердце. Даже пение не могло заменить уют ласковых прикосновений и нежного тепла. Растопырив уши, Баашалийя обнюхал лицо Никс, впитывая ее
