Лейди был вполне прав, выделив его в особый род: название «гиппопотам», означающее «речная лошадь», совсем не подходит для этого животного. Таким образом, название «карликовый бегемот», если оно и неплохо звучит, не отражает подлинного положения вещей и интересно лишь как сравнение и показатель известного родства. С таким же успехом можно было бы назвать окапи «карликовой жирафой».
Несколько месяцев спустя после первой поимки Ганс Шомбургк доставил в Гамбург пять карликовых бегемотов. Животные эти весят в десять раз меньше обычного бегемота. Взрослый самец не выше 75 сантиметров (в плечах), а длиной не более 1 метра 80 сантиметров. Короче, карликовый бегемот меньше лесной свиньи.
Среди больших обезьян тоже есть пигмеи
Что касается карликового шимпанзе, то он был открыт… в музее.
Ученый Эрнст Шварц работал в Музее Конго в Тервуерене (Бельгия), изучая шкуры и скелеты, доставленные с левобережья реки Конго, из местности между этой рекой и ее притоком Казаи. Среди экспонатов он обнаружил в 1925 году совершенно новую разновидность шимпанзе. Открытый им карликовый шимпанзе более слабого телосложения, чем его сородичи. Скелет его более хрупок, и вес его достигает лишь половины веса скелета обычного шимпанзе, рост — процентов на пятнадцать меньше. Заслуживает внимания и то, что уши его совершенно черные уже при рождении, тогда как у обычных шимпанзе они при рождении светлые и лишь с возрастом постепенно темнеют.
После случайного открытия, сделанного Шварцем, шимпанзе-пигмея не только удалось наблюдать в природе, но профессор Урбен, директор Венсенского зоологического сада и музея, даже привез один экземпляр живого шимпанзе. Несмотря на тщательный уход, шимпанзе прожил в Венсене не больше года (с 1939 по 1940 год).
История загадочных перьев
В 1909 году, в то время, как Шомбургк разыскивал в Либерии карликового бегемота, Нью-Йоркское зоологическое общество организовало экспедицию, чтобы доставить живого окапи в зоологический сад Бронкс-парка. В экспедиции приняли участие Герберт Ланг и его молодой сотрудник, доктор Джемс П.Чепин.
Экспедиция не удалась, но ученые не вернулись ни с чем. Если они и не привезли с собой живого окапи, то зато, сами того не зная, привезли перья птицы, о существовании которой никто и не подозревал. Заметили эти перья лишь по возвращении, рассматривая привезенные с собой из Авакуби туземные головные уборы.
Консультации с самыми опытными специалистами не помогли определить происхождение двух рыжих с черными полосами перьев, найденных на этих уборах. Перья оставались загадкой в течение многих лет, пока в 1936 году Чепин случайно не открыл такие же перья в Музее Конго в Тервуерене: он увидел их на двух чучелах птиц, валявшихся в каком-то чулане. Вначале он не поверил своим глазам. К тому же на одном из чучел была этикетка: «Обыкновенный павлин, молодой, импортированный».
Обыкновенный павлин? Вероятно, произошла ошибка. И действительно, Чепин без труда доказал это. Чучела принадлежали неизвестному роду павлинов из Конго, который он тотчас же и назвал. Описание «афропавлина конгийского» появилось в 1936 году и вызвало сенсацию: открытие нового рода птиц, да еще какого рода!
Американский натуралист не успокоился до тех пор, пока в местности, из которой были вывезены экземпляры бельгийского музея, не изловил несколько птиц. 19 июня
1937 года он вылетел на самолете в Стенлейвиль. Известие о существовании замечательной птицы уже распространилось по Конго, и прибытия Чепина поджидали восемь убитых «павлинов». Каково же было его изумление, когда от негров из лесов Итури (опять этот лес!) он узнал, что столь заинтересовавшая его птица совсем не редкость в местности между Итури и рекой Санкуру. Негры бакуму называли ее «итунду», а уабали — «нгове».
После окапи, гигантской лесной свиньи, карликового бегемота, горной гориллы и шимпанзе-пигмея афропавлин был шестым крупным животным, которым пояс лесов экваториальной Африки на протяжении полувека обогатил зоологов.
Леопард-гиена и летающий шакал
Мы не кончили рассказы о чудесах Африки. Кончим ли когда-либо?
В 1919 году Гловер Аллен открыл в самой неисследованной местности лесов Итури, около какой-то реки, живущую возле воды и питающуюся рыбой генетту размерами с домашнюю кошку. У зверька прекрасный коричневый мех, белые подпалины на морде и толстый пушистый черный хвост. Это все, что о нем известно. Даже негры, по словам Аллена, ничего не знают об этом зверьке и не дали ему никакого названия.
История «нсуи-физи» занятнее и поучительнее.
Уже давно негры деревень Родезии распространяли слухи об этом ужасном животном, чье имя означает «леопард-гиена». Они считали его как бы помесью обоих хищников, чьи физические качества и характер оно в себе сочетает. По своим повадкам оно напоминает леопарда, но полосатое, как гиена, а лапы его снабжены невтягивающимися когтями. Оно невероятно стремительное, хитрое и свирепое, что и неудивительно для помеси гиены и леопарда. Нападает оно всегда ночью, ломая непрочные ворота загонов для скота или проскальзывая между переплетенными ветвями, служащими крышей для стойл. Этот хищник устраивает иногда в загонах настоящие бойни и каждый раз уносит то козу, то барана.
«Простое суеверие, — возражали европейцы. — Еще одна из невероятных историй о кровожадных чудовищах, столь распространенных среди негров».
Однако в 1926 году майор А.Л.Купер заметил около Салисбюри, в Южной Родезии, большую кошку совершенно необычайного вида. Он застрелил ее. Это было удивительное животное. Оно сильно напоминало гепарда, но имело густой мех, как у снежного барса, к тому же мех этот был усеян пятнами, сливающимися в полосы.
Весьма заинтригованный внешностью убитого им зверя, майор Купер рассказал и нем в английском охотничьем журнале (в октябре 1926 года) как о предполагаемом гибриде леопарда и гепарда.
Когда добыли еще несколько экземпляров, то убедились, что у них нет втягивающихся когтей (что отличает гепарда от всех иных кошачьих). Пришлось сдаться перед очевидностью: зверь явно являлся новой формой гепарда.
Поэтому английский зоолог Реджинальд Иннес Покок описал зверя, которое местное население называло «нсуи-физи», под именем «королевский гепард», и сопроводил свое описание замечанием: «Удивительно, что столь крупное и столь отличное по внешности животное так долго оставалось неизвестным».
Удивительно? Нет, обычно и нормально.
И так будет всегда, до тех пор, пока европейцы сохранят злосчастную привычку считать лжецами или дураками тех, кого они пренебрежительно именуют «дикарями».
